— Что же, это было мило с твоей стороны, — я свернула волосы в пучок, потому что вода с них стекала по моей спине, и мне нужно было это прекратить.

— Ага, мило, — Адам посмотрел на меня и закатил глаза, — с моей стороны было также мило привести тебе твои любимые угощения, чтобы ты почувствовала себя лучше после этого ужасного дня. Три шоколадных кекса из «Пончиков Бози». А еще я захватил тебе горячий шоколад, потому что думал, что, возможно, ты замерзла.

Адам подал мне дымящуюся чашку с горячим шоколадом, который я тут же принялась потягивать. Пенка была приторно сладкой, а сам напиток был идеальной температуры, так как успел немного остыть, пока Адам ехал до меня. Теперь он согревал меня изнутри.

— Если бы меня спросили о моем идеале, я бы сказала, что это ты.

Адам наконец-то улыбнулся.

— Не забывай об этом, детка. Слышишь?

— Только если ты разрешишь мне включить песню, которую я хочу.

Адам откинул голову и застонал.

— Нет, пожалуйста, не надо.

— Я заслужила это. Я простояла здесь почти час! Не зная, что делать и что вообще происходит.

— Отлично, — ответил Адам, придвигаясь к окну и внимательно наблюдая за порывами ветра. — Врубай свою ужасную музыку, кричи во всю мощь своих легких. Мне плевать.

— Ты офигенный, Адам, — сказала я, наклоняясь вперед и взлохмачивая мокрые от дождя волосы Адама. Краем глаза я видела, что он внимательно следит за тем, как я подключаю свой айпод к его стереосистеме, включаю звук на полную громкость. Мне было интересно, о чем он думал в тот момент. Это интересовало меня до тех пор, пока не зазвучала песня. Это была «Забыть тебя» Си Ло Грин, которая тут же унесла меня прочь.

* * *

— Итак, Мэгги, сегодняшний сеанс поможет нам познакомиться с тобой поближе и наметить дальнейшие цели в процессе твоего лечения, — доктор Гэст откинулась на спинку офисного кресла и наклонила голову в мою сторону. Пряди каштановых волос выбились из пучка, падая ей на лицо. Она сидела, скрестив ноги и сложив руки поверх раскрытой тетради, что лежала на ее коленях.

Я оглядела кабинет, задерживая внимание на дипломах, которые висели на стенах и указывали на то, что доктор Патрисия Гэст является дипломированным клиническим консультантом и доктором психологии.

— Ты почти закончила старшую школу, верно? — спросила доктор Гэст.

Я кивнула, сползая по кожаной коричневой обивке дивана.

— И я слышала, что ты общаешься в очень дружной компании, — улыбнулась она.

Я опустила взгляд на поднос с закусками, стоящими на кофейном столике между нами. Как люди могут что-то есть во время этих сеансов? Я не думаю, что горсть арахиса и «M&M’s» сможет заставить человека чувствовать себя достаточно комфортно, чтобы откровенничать.

— Давай начнем с предложений, которые ты будешь дополнять, — продолжила доктор Гэст, понизив голос. Неожиданно она начала звучать как настоящий доктор.

— Ты говорила, что тебе не очень хочется быть здесь, Мэгги. Можешь объяснить мне более подробно, чем вызвано это нежелание?

— Не принимайте это на свой счет, — ответила я, когда она перевела на меня взгляд, отслеживая каждое мое движение, — мне вообще не хочется быть где бы то ни было.

— А что твои друзья? Разве время, которое ты проводишь с ними, не дает тебе чувство защищенности?

Я вздохнула, пытаясь не думать об Адаме, тех сообщениях и записях на автоответчике от меня, которые он просто игнорировал всю неделю. Но он все еще был здесь, замешанный во всем этом. И то, что его нет рядом, только усиливало чувство неуверенности, которое не покидало меня.

— Мы просто пытаемся разобраться со всем этим, — ответила я.

Доктор Гэст поджала губы и медленно кивнула головой.

— Будет очень трудно добиться эмоционального баланса в такое сложное для тебя время.

Я посмотрела на нее, пытаясь понять, как она смогла, проведя со мной всего пять минут наедине, раскрыть величайший страх в моей жизни. Страх того, что я не смогу разобраться во всем этом и найти свой баланс, вернуть свои воспоминания и понять, что же произошло тогда на скале. И того, что я не смогу жить, зная, что не могу поговорить или увидеться с Джои. Не стоило забывать и об Адаме и том человеке, которым он внезапно стал. Все это казалось невозможным для меня. И это пугало больше, чем что-либо еще.

— Посмотрим, как ты описала свое нынешнее состояние, Мэгги, — сказала доктор Гэст, собирая несколько разрозненных листов бумаги, на которых я заметила свой почерк и чернила той ручки, которой я писала ответы на многочисленные вопросы. — Шок — это абсолютно нормальная реакция на потерю любимого человека. И этот страх, который ты упоминала. Можешь ли ты объяснить мне его?

— Я думала, вы — тот человек, который должен объяснять мои чувства.

Доктор Гэст улыбнулась.

— Я здесь для того, чтобы направлять тебя, Мэгги. Но я не смогу этого сделать, если мы не будем общаться друг с другом.

— Хорошо, — сказала я, глубоко вздохнув. — Вы хотели узнать о моем страхе? Он здесь, — я положила руку на грудь и провела ею по хлопчатобумажной рубашке, — все время.

— Чего конкретно ты боишься?

— Всего, — сказала я. — Но больше всего — осознания того, что миру нужно всего лишь мгновение, чтобы перевернуться с ног на голову. Всего одно неверное решение — и все кончено.

— Я понимаю, Мэгги. Тебе, должно быть, очень тяжело осознавать все это. Боль от потери кого-то, кого ты любила, и то, что ты была свидетелем этого события, — это все так…

— Но я ничего не помню, — продолжила я. — Так что я не считаю себя свидетелем всего этого.

Доктор Гэст наклонилась вперед, опираясь локтями на колени, придавливая при этом блокнот, чтобы тот оставался на месте.

— Нет, Мэгги, ты видела все. Может быть, ты блокируешь воспоминания об этом, но ты была там. Все говорят, что ты была на вершине скалы. Даже ты сама говорила о том, что помнишь, как поднималась по тропинке с Джои.

От упоминания его имени я вздрогнула. Я хотела встать и убежать. Навсегда.

— И что из этого следует? Это обычный случай потери памяти?

— Мы здесь, чтобы выяснить это, — улыбнулась доктор Гэст. — Ты не одна, Мэгги, я здесь, чтобы помочь тебе справиться с этим.

— Что, если мне не нужна ваша помощь?

Доктор Гэст пожала плечами.

— Полиция хочет, чтобы я проанализировала твое состояние для установления диагноза, от которого мы будем отталкиваться при составлении дальнейшего плана работы. Но если я тебе понадоблюсь, я могу и задержаться.

— Диагноз? Так, как если бы я была больна?

— Почему бы нам не перестать вешать ярлыки на все и просто не поговорить, — сказала доктор Гэст, перебирая мои анкеты, которые лежали на ее коленях. — Ты написала, что твоей главной задачей является возвращение воспоминаний о том, что на самом деле случилась на вершине скалы. Это все еще так?

Я сделала глубокий вдох и посмотрела прямо в ее серо-голубые глаза. Я вся дрожала. Дрожали руки, ноги. Я хотела вернуть свои воспоминания, но не таким способом. Я просто хотела быть в своей комнате, спрятавшись в глубине шкафа.

— Как вы делаете это? Как вы помогаете людям вспомнить то, о чем они забыли?

Доктор Гэст отклонилась на спинку стула, ее руки лежали на бумаге, где был записан наш разговор.

— Есть несколько способов. И мы можем обсудить их, чтобы узнать, с каким тебе будет более комфортно.

Сидя в этом кабинете и разговаривая о моих воспоминаниях, думая, что мы будем делать, когда они вернутся, я вдруг задалась вопросом. Тем, который крутился у меня в голове с тех пор, как я вышла из-за стола в полицейском участке и отошла от двух детективов. И я должна была узнать ответ.

— Копы думают, что я притворяюсь или что-то в этом роде?

Доктор Гэст сузила глаза, но только на секунду.

— Почему ты спрашиваешь? — спросила она, взяв ручку.

Я пожала плечами.

— Они называют это официальным расследованием. Опрашивают всех нас. Обыскивают личные вещи Джои. И отправляют меня сюда, чтобы вы оценили мое состояние. Я просто интересуюсь, вот и все.