«Технический прогресс подобен топору

в руках патологического преступника»

Альберт Эйнштейн

«―Что-то пошло не так. Нужно вытаскивать ее оттуда!

― Еще успеем. А вдруг это шанс? Попробуем немного понаблюдать».

Вертвуд. Психиатрическая больница имени Вальцена.

В ушах звенели колокола, словно я сунула в один из них голову. Сон испарился и оставил неприятный осадок на языке. Виски сдавило тисками, отчего мозги, будто били по стенкам черепной коробки. Я попыталась сесть. Получилось это не с первого раза. Голова упрямо тянула вниз. Перед глазами все, казалось, размытым, словно смотришь через запотевший фокус старого объектива. Первым, что удалось увидеть, был яркий свет и очертания комнаты. Она напоминала собой больничную палату.

Беги! Беги отсюда!

Голос в голове звучал громче собственных мыслей. Руки невольно потянулись к ушам. Через пару секунд линии комнаты стали более четкими, а перед глазами появилась рябь. Она напомнила собой экран сломанного телевизора. Не покидало чувство, что рядом кто-то есть. Я оглянулась, но никого поблизости не оказалось. Пальцы скользнули по лбу и стали влажными от капелек пота. Рябь исчезла. Комната приобрела четкость, словно кто-то настроил резкость и позволил смотреть телевизор без помех. Соленый запах пота и похожего на кровь витало в воздухе, заставляя проглотить тошнотворный ком. Под ногтями скопился слой ржавчины. Всему виной могли стать царапины на изголовье кровати или старая железная дверь, находившаяся напротив. Она была закрыта и выглядела слишком крепкой и старой, даже для такой дыры.

В комнате словно снимали сцену из дешевого ужастика, который возможно уже доводилось видеть ранее. Причина моего попадания сюда ― была неизвестна. Ее стерли из памяти, как и имя, любимые песни. Есть ли у меня собака? Или какой цвет глаз? Голова была пуста словно чистый лист, который помяли и выбросили. Сердце забилось чаще. Я мотнула головой и попыталась вспомнить хоть что-нибудь, но все безуспешно. Обрывки фраз, термины и их понятия хаотично всплывали в голове, но так и не давали объяснения происходящему здесь кошмару. Нить, которая связывала с прошлым, терялась так быстро, что ухватиться за нее было практически невозможно. Дрожь по телу набирала обороты, и истерический смех разнесся эхом по комнате. Мышцы содрогались снова и снова, пока паника не прекратилась, и страх не напомнил о себе. Самый низменный инстинкт самосохранения подтолкнул к двери.

– Выпустите! ― вырвался из груди крик, но никто его не услышал.

Кулаки рефлекторно молотили по железу, пока ржавчина не расцарапала кожу. Кровавые следы отрезвили, будто на голову вылили ведро ледяной воды. Слезы хлынули из глаз неудержимым потоком. Я сползла на пол, обняв себя холодными руками, и посмотрела на черные следы. Сюда заходили люди, но судя по высохшему слою грязи не так часто, как хотелось.

– Это неправда! Такое не может происходить со мной! ― кричала я, словно кто-то мог услышать.

Мягкая материя, которой были обиты стены, заглушала все вокруг. Она создавала некий вакуум. Все, что происходило в комнате, ее не покидало. Для меня сейчас не существовало ничего, кроме кровати и человеческой оболочки, которая выглядело жалко, скорчившись на пороге, словно побитая собака.

– Почему я здесь?! Кто я, черт возьми?

Не торопи события. Еще узнаешь.

Голос в голове, будто ошпарил кипятком. Он заставил подскочить на ноги. В комнате никого не оказалось.

– Какого черта здесь происходит?! Кто ты такой? Ты настоящий?

Я в твоей голове. Отчего же не могу быть реальным?

– Все это дурной сон.

Взмокшие ладони приглушили шепот. Хотелось уткнуться в них лицом и обо всем забыть, а когда открою глаза, оказаться в другом месте. Но ничего не изменилось. Грязь на стенах выглядела вполне реальной. Голос в голове молчал, и слышать его снова не хотелось. Что-то внутри подсказывало, что это плохо даже для тех, кто потерял память. Пустой сосуд всегда норовят наполнить. Таким чувствовалось тело. Посудиной, в которую вливают призрачную информацию от несуществующего голоса в голове. Это пугало. Чувства и инстинкты были накалены до предела и противились непонятному голосу, пока память покинула «дом» и ушла в неизвестном направлении.

Ноги понесли обратно к кровати. Холодная подушка остудила пылающие щеки. Она дурно пахла. Пришлось бросить ее на пол. Я понятия не имела, сколько просидела на кровати, смотря на белые стены комнаты. Секунды превращались в минуты. Минуты в часы. Ничего не менялось. Время просто тянулось, и счет ему потерялся в глубинах сознания. Свет не выключался, и лампы горели очень ярко. Они слепили глаза. Взгляд сощурился, будто от солнца, и пришлось прикрыть лицо рукой. Паника немного утихла. Скорее она просто смирилась с неизбежностью. Спать не хотелось, а голова до сих пор гудела. Что-то в этом месте было точно не так. Спрашивать у голоса в голове ― было равносильно тому, как признать себя сумасшедшей. Но судя по происходящему вокруг, диагноз был недалек от истины.

Вдруг послышался щелчок в замочной скважине. Сначала показалось, что он, как и голос, нереальный и не стоит того, чтобы открывать глаза, но дверь скрипнула. Я резко вскочила на ноги и удивленно посмотрела на девушку, которая также смотрела на меня. На незнакомке был белый халат. Два хвостика торчали на голове в разные стороны того же цвета, как и выглаженная ткань. Ключ блеснул в руке девушки прежде, чем она засунула его в передний карман, неровно пришитый зелеными нитками.

– Сядьте на кровать, ― попросила медсестра. ― Пора принимать лекарства.

– Зачем? ― спросила я, пугаясь своей хрипоты.

Девушка сделала вид, что не услышала вопроса. Она спокойно прошла внутрь комнаты и достала из другого кармана металлическую трубку, которая была гладкой и сверкала в свете ламп. Медсестра поднесла один конец к моей руке. Синий свет осветил ладонь, оставив на коже рисунок в виде рыбки.

– Что это?

– Через минуту узнаете. Доброй ночи.

В голове мелькнуло лишь одно слово ― «ключ», который находился у медсестры в кармане.

Не сейчас! У тебя еще будет шанс!

Голос в голове настойчиво пытался вразумить, но ничего у него не вышло. Глаза медсестры округлились. Она не была готова к броску пациентки, которая решила воспользоваться отчаянным шансом на спасение. Холодный металл ключа обжег ладонь, прежде чем что-то больно кольнуло в предплечье.

Еще одна печать с рыбкой украсила кожу, и голова провалилась в беспросветную пустоту. Сложно узнать, сон это или реальность, когда видишь яркие краски, которых ранее не было вокруг. Зеленое поле раскинулось на сотни миль вокруг. Я стояла в самом центре и грелась под палящими лучами солнца. Глаза закрылись, пока ветер колыхал распущенные волосы, цвет которых так и не удалось вспомнить. Но кому это было интересно, когда чистый воздух пьянит запахом полевых цветов? Они были разбросаны повсюду, словно мазки художника по зеленому полотну мольберта. Ощущение свободы наполнило грудь свежим воздухом. Мне казалось, что я стала птицей и расправила крылья в бесконечности.

Ты узнаешь правду, когда вспорхнет бабочка!

«Снова этот голос».

Мысль заставила резко открыть глаза. Поле исчезло, а вместо него под ногами оказалась выжженная земля. Аромат цветов рассеялся, сменившись запахом гари, который разъедал ноздри.

– Что происходит?

Вопрос разбился о пустоту, пока рука прикрывала нос. Судя по черным пятнам на земле, пожар произошел недавно, но я почему-то его не заметила. Осмотрев руки и ноги, не удалось найти ожогов или царапин, словно огонь обошел стороной. Вдруг под ногами вспыхнул цветок. Он был яркой точкой среди черного земляного кладбища. Я присела на корточки, и рука сама потянулась к его алым лепесткам. Пальцы дрожали, а сердце учащенно забилось, словно моя жизнь зависела от прикосновения. Оно было еле ощутимым. По лепесткам будто пробежалась волна. Они зашевелились, и цветок вспарил над землей красивой бабочкой. Ее крылья были словно два рубина, сверкающие на солнце. Изящные взмахи отвлекли на себя все внимание и не позволили разглядеть надвигающуюся тьму. Она возникла неожиданно, снося все на своем пути. Мрак поглотил все. Бабочка исчезла. Черная туча погасила алый свет мерцающих крыльев. Не осталось ничего, чтобы вывести меня из тьмы.