– Обращайся, – совершенно серьезно ответил он, внимательно глядя на дорогу, – номера рассмотрела? Или какие-то запоминающиеся вещи?

– Номера были грязью заляпаны, обычная машина, вся затонированная, единственное, на что я обратила внимание – это литье. На одном колесе диск отличался от остальных.

– Хорошо, хоть что-то – кивнул он, – расскажешь об этом следователю.

– Следователю? Думаешь, что я пойду к этому старому пердуну, который даже допросить по-человечески не может? Да сейчас прямо, разбежалась. Здесь поверни направо.

– Нужно пойти к нему и все рассказать, может быть тогда он поймет, что не ты убила Мишина, ведь если убийца – это ты, то какой смысл от тебя избавляться? Тем более у него есть полномочия опросить всех поблизости, может, где-то установлена камера наружного наблюдения, он возьмет запись, ведь каким бы ты супер детективом не была, с тобой сотрудничать станет не каждый.

– Не хочу я к нему идти, вот чувствую, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Но и плохого тоже, ведь так?

– Чисто гипотетически – ты прав. Может, завтра пойду.

– Плохая идея, – он снова повернулся к ней, – нужно ехать прямо сейчас, может быть, преступника задержат по горячим следам.

– Ну ладно, ладно, тогда налево сворачивай, отделение через три квартала.

Алексей высадил Марию у уже знакомого ей здания, а сам остался ждать в машине, настояв на том, что лично отвезет девушку домой.

Через десять минут та пулей вылетела из двери отделения, пунцовая от гнева.

– Что случилось? Эй, ты поосторожней хлопай дверью, моя ласточка ласку любит!

– Этот следователь просто невыносимый идиот. А ведь я тебе говорила, без толку сюда тащиться! Поехали, вези, раз груздем назвался.

Дунай послушно завел машину и тронулся с места.

– Так что произошло все-таки?

– Ты ведь у нас экстрасенс, вот и догадайся, – огрызнулась она, вперив взгляд в мелькающие за окном серые пейзажи.

– Мы это уже проходили, никакой я не экстрасенс. Рассказывай.

– Он решил, что я пытаюсь препятствовать следствию, и сама все подстроила. Даже тот факт, что ты был свидетелем, его не убедил. Но, заявление он все-таки принял.

– И то хорошо.

– Чует моя душа, что бесполезно. Слушай, может быть, ты мне расскажешь что-то, что я не знаю?

– Я же сказал – только если мы будем вести расследование вместе.

– А на работу тебе не нужно? Ты ведь чем-то зарабатываешь на жизнь, не считая гонораров вашего шоу.

– У меня небольшой доходный бизнес, если тебя это так уж интересует, свободного времени масса. Но я, все же, имею тайный умысел.

Маша усмехнулась:

– Да кто ж кроме меня его не имеет-то. И что за умысел? Дай угадаю, если мы найдем убийцу, то ты повысишь свои рейтинги, рассказав всем, что помог следствию при помощи своих суперспособностей, тем более в таком резонансном деле, как убийство Рейновского. А моя хорошая подруга Даша собирается написать об этом статью – бомбу. Вот ведь как все сложилось, вы оба останетесь в выигрыше, а мой бонус – не присесть на десяток лет. У меня к тебе только один вопрос – с чего ты взял, что убийца не я?

– Называй это интуицией.

– Но ведь ты меня совсем не знаешь.

– Мне и не нужно. Куда дальше?

– Останови, вот мой дом.

– Ты живешь в общежитии?

– Ну да, чего в этом такого? Блин! – выругалась Маша, наступив в лужу сразу же, как выбралась из машины, – неудачный денек сегодня, сначала ночью кто-то звонил с неопределяемого номера, потом чуть на тот свет не отправили, теперь вот сапоги новые изгадила.

– Печально. Пойдем?

– Ты что, решил меня до дома проводить?

– Да, тем более кофе я так и не попил, если ты помнишь.

– Это тонкий намек?

– Толще некуда.

– Ну хорошо, пойдем. Когда увидишь потного мутного субъекта, мотающегося вдоль стен, не удивляйся, это мой сосед Егор, родной брат зеленого змия.

– Понял.

Они вошли в едко пахнущий кошками и мочой подъезд, прошли по длинному коридору, застеленному кое-где порвавшимся линолеумом и выкрашенному совдеповской зеленой краской, остановились возле железной двери.

– Ничего себе, – присвистнул Алексей, – нехилая такая дверь. Кого-то остерегаешься?

– Да мало ли, – Маша открыла, прошла внутрь и впустила Дуная за собой, затем снова закрыла на два замка, – располагайся, сейчас включу плитку и сделаю кофе.

– Угу.

Пока девушка вытаскивала из подвесного шкафа две кружки и насыпала в них коричневый растворимый порошок, Дунай прохаживался по комнате, разглядывая висящие на стенах черно-белые фотографии, разнообразные Машины награды, полку с книгами.

– Первое место по стрельбе? А ты опасная, – ухмыльнулся он.

– Не то слово. Пришью на раз-два, было бы оружие. Сколько сахара?

– Предпочитаю без. Интересная вы личность, Мария.

– Возможно. Но у меня нет закрытой комнаты, содержимое которой я скрываю. Присаживайся.

Они уселись друг напротив друга на диван, взяли по кружке дымящегося кофе, и в комнате повисла почти осязаемая тишина.

– Так мы договорились насчет совместного расследования?

– Как бы я не мечтала отказаться, боюсь, у меня нет выбора. Договорились. Теперь ты мне что-нибудь расскажешь? Что-то, чего я не знаю?

– Попробую. Начну с того, что в кабинете у Рейновского была тайная дверь, ведущая в смежный кабинет, я узнал об этом совершенно случайно. Как-то приехал без приглашения, обсудить следующую серию «Помощи экстрасенса», а секретарши не было. Я вошел в его святая святых и увидел приоткрытую дверь, замаскированную обоями в тон. Заходить туда я не стал, и что там внутри не знаю.

– Дунай! – простонала Маша и громко стукнула стаканом о журнальный столик, – почему ты ничего не сказал Коваленко! Тогда у меня был бы шанс не оказаться подозреваемой номер один, ведь убийца вполне мог проникнуть к Соломону из этой тайной комнаты сразу после моего ухода!

– Тогда я не подумал об этом. Честно говоря, мне было наплевать, кто убил Соломона, ведь я предвидел его убийство, я предупреждал его об этом. Не сказать Коваленко об этой комнате было в какой-то мере местью.

– Да? И что изменилось?

– Собираются обвинить невиновного человека, вот что изменилось.

– А если бы я не согласилась с тобой работать?

Его серые глаза в сумраке казались стальными, и сам он, в своем черном одеянии, как-то не вписывался в интерьер комнаты.

– Я бы пошел к Коваленко и все ему рассказал. Другой вопрос – как этой информацией воспользовался бы этот мужик. Мне он, честно говоря, как-то не внушает доверия. Тебе, как я понял, тоже.

– Тоже, – вздохнула она, – я вообще терзаюсь смутными сомнениями по поводу его метода ведения дела. Значит, дверь, говоришь. Тогда получается, что его убил кто-то, кто знал о ее существовании, кто-то знакомый. Версия о сумасшедших фанатах, или разозленных клиентах отпадает.

– Да, я тоже так думаю. Круг подозреваемых сужается.

– Был бы от этого толк. Теперь нам нужно проникнуть в эту тайную комнату до следователя.

– Его офис, скорее всего, опечатан.

– Да я знаю, только выбора нет. Нужно просочиться туда ночью, чтобы никто нас не видел. Ты не знаешь, где-то по близости или в самом здании есть камеры наружного наблюдения?

– В здании точно нет, я много раз говорил Соломону, что нужно установить, но он почему-то меня не слушал, а снаружи – не знаю, никогда не задавался этим вопросом.

– Хорошо, значит, мы не засветимся.

– Но маски надеть на всякий случай придется.

– Естественно. Слушай, раз уж так получилось, что мы теперь напарники, то может, расскажешь, что у тебя в квартире за закрытая комната?

Дунай открыл было рот, чтобы ответить, но в дверь громко и настойчиво постучали.

– Кого еще принесло, – проворчала Мария, вставая с дивана, чтобы открыть.

– Привет! – жизнерадостно улыбнулась Даша, заходя в комнату, – ох, ничего себе! – Ее глаза стали огромными, когда она разглядела Алексея, допивающего кофе, – это же Леша Дунай! Маруська!