– А где он сейчас? – боль стала практически невыносима.

– Он остался там, на Эбосе. Родители решили, что он поступит там в университет, хотя я так надеялась, что, окончив школу, он вернется. Но я понимаю, что там лучшее образование, и ему нужно учится ради будущего.

– У тебя есть его изображение? – глупая надежда. Что он хотел увидеть? Илариса, его Илариса. Как глупо, но почему-то сердце в груди истекало кровью.

– Конечно! – глаза Аяны радостно засветились, – она провела пальчиком по браслетику на руке, и перед ней появилась проекция экрана, быстро поводя по нему рукой, видно, перебирая папки с информацией, Аяна повернула экран Кавуру, – вот он.

С экрана проекции на Кавура смотрел ребенок лет пяти, смешной малыш, милый как все малыши в таком возрасте. Только что-то в его чертах было так знакомо.

– А другие есть изображения?

– Да.

Аяна стала пролистывать семейный альбом с изображениями брата. Оказалось, что все остальные изображения были совсем маленького Илариса, только родившегося и укутанного в одеяла.

– Других изображений нет, – видя лицо Кавура, произнесла Аяна, – родители его отправили совсем маленьким на Эбос. Там ведь и для детей есть отделения, где их воспитывают и постепенно готовят к школе. – девушка погрустнела, – я тоже очень хочу его увидеть, каким он стал. Но на Эбосе очень строгие правила, его ученики не могут передавать свое изображения даже родителям. И связь с ним только в виде виртуальных писем. Да и те проходят строгую цензуру перед отправкой. У меня есть его письма. Хочешь покажу самое последнее? Он его вчера прислал. Вот смотри.

Кавур увидел очень красивую открытку с розовым слоненком и бантиками, а в ней небольшой текст о том, что братик очень любит свою сестренку и скучает по ней.

– Почему ты так смотришь? – Аяна видела лицо Кавура, – как будто ты разочарован.

– Мне очень жаль, что на нашей с тобой помолвке, а потом и свадьбе не будет твоего брата, – Кавур склонился к губам девушки и подарил ей практически целомудренный поцелуй, – ты очень красивая, я счастлив, что буду твоим мужем. Обещаю, я сделаю тебя счастливой.

Девушка смущенно краснела, а ее щеки пылали. Ощущение поцелуя на губах было настолько сильным, что Аяна забыла как дышать. Кавур понимал ее состояние, девушка была чиста и невинна.

– Дай мне свою руку, – произнес Кавур и почувствовал, что происходящее с ним раздвоилось. Он помнил как точно такое же произнес перед тем, как он и Иларис шагнули в космос.

Девушка протянула руку, и в груди опять защемило от того, как доверчиво она вложил свою ладошку в его. Кавур сжал ее руку, зная, что так не должно быть, что все это неправильно. Он должен был держать в своей руке руку того, кого обещал защитить, но он предал его и теперь не имеет права предать еще раз.

Аяна смотрела на него. Их взгляды встретились.

– У тебя глаза как космос. Они такие же темные, и в них я вижу мерцание звезд, – произнесла она.

Слова эхом отразились от точно таких же слов, которые он слышал от другого, и его мир стал распадаться на миллионы кровоточащих частиц.

– Пойдем, – севшим голосом произнес Кавур, чувствуя, что более не выдерживает этого.

Они шли по саду. Лицо девушки озарялось ее улыбкой. Она была счастлива, Кавур ей сразу понравился, а сейчас, ощущая его руку на своей руке, Аяна понимала, что влюбилась в своего жениха с первого взгляда.

******

Когда гости ушли, Бруно устало опустился на диван. Шира, подойдя к нему, присела рядом с ним.

– Ты выбрал прекрасного мужа для нашей дочери, – произнесла она, – сначала я была против этого брака, но сейчас, увидев Кавура, поняла, что более достойного человека мы вряд ли найдем. Он честен и порядочен, его военное прошлое говорит о том, что он бесстрашен, мужественен и умен. И внешне он мне очень понравился – они будут очень красивой парой.

– Спасибо. Мне очень нужно твое одобрение. После потери сына… я знаю, что ты еще веришь в чудо, но нужно смотреть правде в глаза. Корабль, на котором он летел, пропал, и уже прошло столько времени, – голос Бруно прервался, – нам нужен мужчина в семье, тот, кто возглавит наш род и даст ему продолжение.

– Я все понимаю, – глаза Ширы наполнились слезами, – но я чувствую, что наш мальчик жив. Если он вернется, то тогда он возглавит по своему праву наш род, и Кавур будет подчинятся ему.

– Да, этот так. Но сейчас Илариса нет, и поэтому старшим в роде будет Кавур.

Бруно замолчал, понимая, что это очень тяжелый разговор. И сколько его жена уже выплакала слез по своему ребенку, он видел, да и сам, прячась от нее, плакал. Его сын, его наследник, его любимый мальчик пропал. Хотя исчезнуть в космосе – это означает смерть. Но он верил в чудо, он хотел в него верить, это давало силы жить.

– Жаль, что на свадьбе Аяны не будет Илариса, – Шира стерла слезы с глаз, – ты не забываешь отправлять ей открытки от Илариса, хотя нехорошо все это. Нам приходится обманывать собственную дочь.

– Ты знаешь, почему мы это делаем. Император не хочет знать, что на его корабли нападают, он хочет слышать только радостные известия. Поэтому об исчезновении целого пассажирского лайнера всю информацию изъяли, а всем, кто говорил об этом, не поздоровилось. Аяна еще слишком мала и наивна, она может проболтаться… Так лучше. Пусть она думает, что ее брат поступил в институт. У нас есть пять лет, а там посмотрим…

Шира понимала, о чем говорит ее муж. Пять лет надежды, а потом придется официально признать гибель их сына. Только вот сердце ей подсказывало, что он жив.

***

В каюте, куда притащили сопротивляющегося Илариса, было уже пять пиратов, они сидели на своих кроватях и смотрели проекцию экрана на стене, где шел фильм. Иларис, только мельком взглянув на экран, понял, что это порно фильм, но сейчас ему было уже не до стыда. Видя это общую каюту с кроватями, банки из-под алкоголя и лица пиратов, Иларис знал, что его ждет. И все это началось. Насиловали его долго. Он перестал сопротивляться и ждал, когда все закончится, когда он им надоест. Сейчас он воспринимал свое тело как источник удовольствия для других. От этого было мерзко, только вот что он мог поделать.

Когда, видно, все желающие им воспользовались, Илариса так и оставили валяться на полу посредине каюты.

К нему подошел Дэка и, присев, грубо схватил за подбородок.

– Малыш, сегодня у нас первый урок в долгой череде уроков по твоему воспитанию, – Дэке нравился страх в глазах мальчишки, – вот мой ботинок – поцелуй его.

Дека отпустил подбородок Илариса и, встав, стал смотреть на него сверху вниз.

– Ну же, малыш, будь послушным – поцелуй ботинок и тогда дядя будет добр к тебе.

Иларис полулежал на полу и смотрел на ботинки стоящего перед ним пирата. Он понимал, что и так потерял честь, превратился в раба для секса. Но сейчас от него хотели большего, хотели окончательно отобрать то, что оставляло его человеком. Это чувство достоинства, пусть и растерзанного другими, но ведь другими, а не им самим. Он не может сам осознанно сделать то, что перечит ему по своей сути. Что это – гордыня? Иларис читал о том, что раньше, когда люди верили в богов – гордыня была грехом. Потом богов не стало, но осталась гордость. Раньше считали, что быть гордым это плохо, потом все переменилось, и гордого человека не считают зазнайкой. Теперь гордость и достоинство личности стали равноценны, вот перед Иларисом стоял выбор потерять последнее, что у него есть – гордость. Он стиснул зубы и ждал, что ему будет за отказ подчиниться.

Пират лишь хмыкнул и медленно достал нож из чехла, который был прикреплен к его ремню. Он опять присел на корточки, смотря на мальчишку.

– Давай поиграем, малыш, – мерзкая ухмылка коснулась его губ. – Подержите-ка его.

На эти слова четыре пирата с радостью пришли ему на помощь. Мальчишку распяли на полу. Дэка сел на него и придавил своим весом.

– Какие красивые у тебя ушки, – Дека провел по правому уху Инфарио кончиком ножа, – они явно длинные, и сейчас мы это исправим.