– Я найду выход. Слышишь, я найду того, кто восстановит Дэя!

Видя, как слезы заструились по бледным щекам Медоры, Иль вышел из дверей, которые сомкнулись за ним.

Более не в состоянии сдерживаться, Медора плакала у спящего Римуса, который видел сказочный сон.

Грань отчаянья, достигшая своего пика за этой дверью, была настолько велика, что Иль не знал, чем помочь. Он стоял потрясенный и потерянный.

– Катарсис, – прошептали его губы, – ты сможешь помочь Дэю?

– Нет, мой капитан.

Ответ прозвучал, как приговор. Последняя надежда исчезла. Римус останется уродом. Это исковерканное тело разрушит его, разрушит любовь к Медоре…

«Фроз», возникло в его сознании.

Может, он сможет помочь? Эта слабая надежда дала силы двигаться. Встав на светящуюся голубым дорожку, Иль направлялся к капитанской рубке. Мун все это время был рядом с ним. Теперь его присутствие давало поддержку. Остаться совсем одному было тяжело.

– Я найду выход, как вылечить Дэя, – смотря в холодные глаза Муна, произнес Иль.

Мун ничего не ответил. Но лучше так, чем осуждение или сомнение. Пусть он не верит в него, но он рядом, и это дает силы держаться.

В капитанской рубке Иль, создав прозрачную звукоизолирующую стену от всех, направил сообщение Фрозу. Он просил его выйти на связь.

Вскоре пришло сообщение от Фроза. Иль активировал экран проекции. Напротив него в полный рост возник Фроз, который стоял в ярко-серебристом свечении.

Видя его так близко, Иль улыбнулся. Пусть сознанием он понимал, что Фроз безумно далеко от него, но он видел точки его зрачков и, смотря в них, вспоминал то, что между ними было.

– Фроз, я так рад тебя видеть, – это было правдой, – ты так близко и так далеко, – в его голосе было сожаление. Иль сделал полшага вперед. Но замер. Фроз не сможет его обнять, чтобы согреть. Нужно держаться. Нужно быть сильным. – Столько всего произошло…

– Ты воевал с императором, – получая данные о сражении людей с людьми, Фроз не понимал в этом смысла. – Зачем.

– Император захватил пленников. Я их освободил. Я не хотел этой войны, – прозвучало как детское оправдание, но он ведь действительно не хотел войны с людьми.

– Карбоне. Ты воевал для него, – информацию об освобождении из тюрьмы заключенных передавали по всей вселенной.

– Нет, не для него! Вернее, я хотел освободить его и Римуса, но я не хотел войны!

– Зачем.

– Император убил бы их.

Нервно теребя многочисленные металлические браслетики на шнуровке, обвивавшие его запястье, Иль ждал от Фроза, что тот скажет, но Фроз молчал.

– Помоги мне… вернее, не мне, Римусу, ему нужна помощь. Его пытали, он искалечен, но жив. Может, ваша медицина сможет восстановить его… – один из браслетиков порвался. Металлические шарики стали падать к ногам Иля.

– Зачем.

– Его любит Медора. Она мне как сестра… она друг. Сейчас ей так плохо, и я не могу ей помочь.

– Любит, – программа поясняла сказанное человеком. Хотя Фрозу казалась, он стал воспринимать больше, чем поясняла программа. Смотря, как падают металлические шарики к ногам Иля, Фроз почему-то знал, что это нужно сделать.

– Да! Медора любит Римуса. А он не сможет жить с таким уродством… он раньше был красивым, а теперь даже ходить особо не сможет…

– Данные.

Не совсем поняв, что спросил Фроз, Иль смотрел на него, продолжая дергать порвавшуюся ленточку.

– Данные, – повторил Фроз.

До Иля дошел смысл сказанного. Он актировал проекцию, сгруппировав медицинские показания Дэя, и отправил их Фрозу.

Тот молчал. Глаза Фроза ничего не выражали. Точки черных зрачков на фоне полностью голубого глаза. Но хотелось сделать еще шаг и попросить, чтобы он обнял. Поборов в себе абсурдное желание, Иль ждал. Наконец Фроз ответил.

– Я смогу. Доставь ко мне.

– Ты сможешь? Ты поможешь Римусу?! – эта была последняя надежда, и Иль хотел в нее верить. – Я сейчас направлю Катарсис к тебе.

– Координаты.

Видя поступившие координаты, Иль загрузил их в программу управления.

– Вернись.

От голос Фроза Иль вздрогнул, переводя взгляд с пульта управления в его глаза.

– Я вернусь к тебе.

Экран проекции растворился в воздухе. Обманная иллюзия, что Фроз рядом, исчезла. Между ними было расстояние пустоты пространства и мертвых звезд. Смотря на показания расчета расстояния, Иль видел, что расстояние начинало сокращаться. От этого стало легче. Теперь у него в этой бездне пустоты есть тот, кто готов помочь. Быть не одному, это давало силы.

А сейчас нужно дать надежду Медоре. Она должна верить, что все будет хорошо.

Вызвав ее на связь, Иль увидел все то же бледное лицо девушки, но теперь со следами слез.

– Медора, Фроз обещал помочь! Слышишь? Я говорил сейчас с Фрозом. Он посмотрел данные Римуса и сказал, что поможет. Мы летим к нему.

Ее глаза засияли. Она смотрела на Илариса, не произнося ни слова. Но этого взгляда, где ожила надежда, было достаточно.

– Верь мне. Все будет хорошо! – произнес Иль.

Девушка кивнула. Иль отключил связь. Теперь она будет жить надеждой. Это лучше, чем падать в бездну отчаянья.

Почувствовав на себе взгляд, он встретился с глазами Муна.

– Фроз сможет помочь, – еще раз повторил Иль.

Чувствуя, что все это отбирало массу сил, Иль опустился в свое кресло на капитанском мостике. У его оставалось последнее на сегодня дело – он должен был пойти к Кавуру.

По-другому нельзя. Кавур на его корабле, заперт в каюте. Он капитан Катарсиса и должен прийти к освобожденному пленнику. Должен. Вот только сил уже не осталось. Этот бесконечный день все длился и длился.

Сначала полет на Землю, потом освобождение Римуса, далее отступление. Возвращение на Катарсис, бой с флотом императора, переговоры с капитанами присоединившихся к нему кораблей, поддержка Медоры, встреча с Фрозом. Все это время он не думал о себе. Не имел права. Он даже не переоделся. Так и был в гражданском, как полетел на Землю, только куртку с капюшоном снял, так как при отступлении по воздуховоду в ней было жарко. Его темные брюки были все в пыли и чужой крови, удлиненная черная рубашка тоже в пятнах и порезов от пуль. А сам он был безумно уставшим. Но откладывать разговор с Кавуром Иль не хотел.

Поднявшись, он пошел к выходу. Мун последовал за ним.

***

Оказавшись в каюте, Кавур наконец выдохнул. Напряжение уходило. Война, сражение – это была его стихия. Он жил ей, играя со смертью, но все же оставаясь живым, воспринимал этот дар как подарок судьбы. И сегодня он выжил, хотя, оценивая происходящее, и не надеялся на это. Побег из тюрьмы императора был рассчитан на удачу, и она улыбнулась ему и всем, кто пришел на его освобождение. Хотя не всем. Много парней из команды корабля погибли. Но такова жизнь. А он цел и невредим, вот только что дальше?

Пройдясь по каюте, Кавур оценил ее обстановку. Это каюта явно не для содержания пленника. Убранство прямо роскошное: диван, кресла, панорама космоса, растения в сферах, столик на ковре, похожем на шкуры животного. Он заглянул в смежное помещение. Там стояла большая кровать, которую он обошел с трех сторон, опять ковры, космос во всю стену, приглушенное освещение. Все смотрелось красиво и создавало атмосферу отдыха. Дойдя до душевого отсека, Кавур увидел, что оно просторное, и в нем было все необходимое. Там же лежала одежда. Понимая, что эта каюта для него, а значит и одежда для него, он решил воспользоваться ею. Прикрывающий его наготу с чужого плеча плащ был истрепан, порван и перепачкан. Скинув его, Кавур перевел взгляд на душ, но остановил себя. Он надел штаны и свободного покроя рубашку темного цвета. Там же стояли ботинки, которые моментально подогнались под его размер. Проведя рукой по спадающим на глаза неровно остриженным волосам, он вернулся в первое помещение. Там его уже ждала еда. Смотря на еду на столе, Кавур, при всем желании поесть, не стал это делать. Хоть он и питался в тюрьме Тао безвкусной биомассой, а здесь была настоящая еда, он не притронулся к ней. Бутылка же хорошего вина привлекла его внимание. Открыв и налив вина в цилиндр, он выпил. Приятное тепло разливалось по телу. Напряжение уходило, а мысли прояснялись.