Пока Игнат ходил умываться, Тери собрала ему нехитрый завтрак: чай и сухарики.

- Еще есть каша, - сообщила она ему, - но давай попозже. Если от чая плохо не станет.

- Не станет, - заверил ее Игнат. – Давай сюда кашу. Тери, не спорь, у меня уже все прошло.

Не мама же она ему, в самом деле? Взрослый мужчина, пусть сам решает, что ему есть. Тери положила на тарелку теплую кашу и снова занялась печеньем. Игнат поел и ушел лежать. О звонках на материк Тери больше не вспоминала. Не так уж она и безнадежна? Сегодня прекрасно справилась со всем и без Игната.

Остаток дня прошел в заботах о больном, хоть Игнат и не требовал никакой заботы. Она сама готовила ему то пюре, то печеные яблоки. Или просто сидела рядом, рассказывала о своих книжных историях – по его просьбе. Игнат удивительно быстро пошел на поправку, жаловался только на слабость.

- Надеюсь, ты передумала? – спросил он перед сном. – Больше не хочешь уехать? Сегодня у тебя все получалось.

- Передумала, - призналась Тери, - но раньше, когда ты заболел.

- Почему тогда?

- Не скажу… - смутилась она. – Ты будешь смеяться.

- Тери-и-и… - протянул он, щекоча ее за ухом.

- Может быть, потом…

- Ладно, как хочешь.

Игнат прижал ее к себе, засыпая, а посреди ночи Тери снова проснулась, словно почувствовав, что его нет рядом. В голове тут же мелькнуло: «Снова началось!» Она прислушалась – в доме тихо. Тогда Тери встала и отправилась искать Игната.

Она обнаружила его на кухне, у холодильника. Игнат с урчанием уплетал копченую колбасу, откусывая прямо от палки.

Когда Тери появилась на пороге кухни, Игнат чуть не подавился колбасой. Черт! Он же столько времени ждал, пока она уснет! И еще минут пять просидел в комнате, чтобы убедиться – она не проснулась от того, что он встал с кровати. И вот, пожалуйста, все равно она тут!

А, может, все к лучшему? Все равно он уже добился желаемого, и врать и притворяться дальше бессмысленно, да и противно. Правда, он не хотел, чтобы Тери узнала обо всем вот так, неожиданно.

Игнат невольно залюбовался ею. Тери стояла в дверном проеме. Прозрачная ночная сорочка практически ничего не скрывала, густые темные волосы рассыпались по плечам. Нижняя губа закушена, брови нахмурены, а в бархатных глазах – недоумение и тревога. Похоже, она еще ничего не поняла.

- Ты почему не спишь? – Игнат засунул колбасу в холодильник и вытер жирные пальцы полотенцем.

- Ты зачем колбасу ешь? – спросила Тери практически одновременно с ним.

И как ответить? Она, конечно, поймет, зачем он смошенничал. Только поначалу все равно обидится, расстроится, и снова начнет требовать расторжения контракта. Как будто ему это не на руку! Нет, только не так. Положение уже не такое серьезное, деньги нужны на реабилитацию, Митькина жизнь не висит на волоске. И ради нужной суммы он не вышвырнет женщину на улицу. Есть грань, переступать которую нельзя.

- Проголодался, - хмыкнул Игнат, выбрав правду.

- С ума сошел? Тебе же снова станет плохо!

- Не станет.

- Конечно! – рассердилась Тери. – Прошлой ночью до температуры дошло, а сейчас… - Внезапно она осеклась и охнула, прикрыв рот рукой. – Погоди… Так ты не был болен?!

- Не был, - признался Игнат и шагнул к ней. – Тери, я…

- Стой, где стоишь! – рявкнула она. – Не смей ко мне приближаться!

- Хорошо, - он послушно замер. – Но ты меня выслушаешь?

- Умираю от любопытства! – она уперла руки в боки. – Ты по профессии, случайно, не актер?

- Нет. Но именно профессия научила меня, как правильно симулировать температуру и отравление.

- Да-а-а? Интересно, и где такому учат?

Тери злилась, и Игнат был готов к этому. Однако он вдруг почувствовал, что за злостью и сарказмом она прячет боль. Не детскую обиду, а разочарование. Как будто он ее предал. И когда успел? Ведь он ничего ей не обещал. И все же ее голос дрожал, а ему снова показалось, что он избивает котенка.

- Когда я был студентом, подрабатывал на каникулах в детских лагерях отдыха. Детки виртуозно умеют делать температуру из йода, испарину – из аспирина, а симптомы отравления – из пургена. Впрочем, сейчас есть и другие слабительные.

- Студент циркового училища? – уточнила Тери. – Что за бред ты несешь!

- Историко-архивный, если тебе так интересно. С некоторых пор работаю учителем истории в школе.

- Учитель? В школе? – Тери вдруг захохотала.

Игнат досадливо поморщился. Все же она скатилась в истерику. Он отвернулся к мойке, чтобы набрать воды.

- Только попробуй, - угрожающе произнесла Тери, сразу раскусив его маневр.

- Думал, тебя придется успокаивать. – Он отставил чашку.

- Я тебя сама успокою. Вот сейчас доберусь до скалки – и успокою, - пообещала Тери.

Однако, вопреки угрозе, она не двинулась с места. Потерла пальцами виски, тряхнула волосами и спросила:

- Зачем? Если тебе так важно, чтобы я пробыла тут месяц, мог бы просто сказать. Тебе назначат штраф?

- Нет, Тери, дело не во мне. – Он рассердился. – Мне вообще выгодно, чтобы ты побыстрее убралась отсюда.

- Почему? А, погоди… Мое имущество, да? Тебе обещана часть от суммы, на которую обогатиться агентство?

- Да. – Игнат прищурился и вздернул подбородок. – Не находишь, что не в моих интересах уговаривать тебя остаться? Ты же сама хотела прервать контракт.

- Тогда зачем?

- Надеялся тебе помочь. И у меня получилось.

- Помочь? Я переживала, места себе не находила, и это была помощь?

- Тери! Ты легко находишь ответы на сложные вопросы! И не поняла, что произошло? Вспомни, что случилось, когда я уехал на рыбалку. И вчерашний день. Оба раза ты обходилась без моей помощи. И почему такая разница?

Она вдруг побледнела. Приоткрыла рот, словно хотела что-то сказать, но потом передумала. Во взгляде мелькнуло понимание… и отвращение. Игнат ее понимал. У самого язык не повернулся прямо сказать, что притворился больным, чтобы она о нем заботилась. Он правильно угадал, Тери из тех женщин, что не зацикливаются на домашнем уюте ради себя, но готовы горы свернуть ради других. Она и на эту авантюру согласилась только для того, чтобы угождать будущему мужу. И где она находила этих идиотов, заставивших ее комплексовать? Они же любили только себя!

- Понятно… - тихо произнесла Тери. – Спасибо.

Она развернулась и ушла в спальню.

Спасибо? Черт, все еще хуже, чем он себе представлял. Лучше бы взяла на самом деле эту скалку, да отходила бы его! Все лучше, чем бесполезные слезы!

- Тери, подожди!

Она захлопнула дверь перед его носом. Игнат раздраженно ударил кулаком по косяку. Вломиться и попытаться спокойно поговорить или пусть рыдает, если так ничего и не поняла? Дверь открылась, Тери вынесла подушку и одеяло, сунула их ему в руки.

- Не сейчас, ладно? – попросила она спокойно. – Я поняла твои мотивы. Ты все сделал правильно. Но я не хочу тебя видеть, мне нужно успокоиться. Будь добр, не лезь ко мне.

Дверь снова захлопнулась.

- Я вообще могу уйти в другой дом! – вспылил Игнат. – Если понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.

Он швырнул подушку и одеяло на пол.

- Хорошо, - ответили за дверью. – Одежду забери. И не забудь взять еду.

Игнат зашел в спальню, чтобы одеться. Хотел ехидно поблагодарить Тери за то, что разрешила ему уйти в брюках, а не в трусах, но осекся, взглянув на нее. Она сидела на краешке кровати, вцепившись обеими руками в матрац, и смотрела прямо перед собой невидящим взглядом. Не плакала, не злилась – как будто отключилась, ушла в себя.

Он вдруг вспомнил, как болезненно она переживала первые успехи, когда обожгла руку, но довела все до конца. И сейчас он преподал ей такой же урок, выставив ее дурой. Тогда ее мучила физическая боль, и в итоге пострадала гордость. Сейчас он мучил ее по-иному. Тери сама призналась, что переживала, да он и сам вчера видел, как нелегко ей давалось видимое спокойствие.

Сыграл на чувствах, чтобы преподать урок. Наверное, она права, в чем-то он предал ее доверие. Отношения между ними уже далеки от простых отношений наставника и ученицы. Уйти? Оставить ее одну, когда ей так нужна поддержка. Эти женские заявления: «Оставь меня в покое!» не имеют ничего общего с действительностью. Зачастую они означают совершенно противоположное: «Только не оставляй меня, умоляю». Остаться? И дать ей надежду, заставить поверить, что между ними возможно нечто большее.