– Что такое деньги? – спросил бог.

Я наморщила лоб, пытаясь вспомнить лекцию по экономике.

– Общепринятый эквивалент для товаров и услуг?

Тимон кивнул:

– А сейчас ростовщичество возвращается к временам, когда эквивалентом было отчаяние людей, поставленных в безвыходное положение. Плохой бизнес, говоря американизмами. Кстати, позавчера был с тобой на видеолекции в "Иномирье". Они прекрасно устроились с условными единицами. Мне не нравится, что ты недооцениваешь размах РИЛАССА, хотя у тебя на руках все данные.

– Например? – так странно разговаривать с богом об учёбе. Может, мы будем сотрудничать на этой волне, когда я открою отделение РИЛАССА в Гаэрии?

Тимон, не отвечая на эти мысли, свернул разговор в другое русло:

– Помнишь, в России были у.е.? К какой валюте они были привязаны?

– К американским долларам, – прилежно ответила я.

– Умница. А риласские у.е.?

– Лектор сказал, что к валюте Рустара, его название ещё первым зашифровано в аббревиатуре, как и рустарский язык обязателен для общения между отделениями, – оттарабанила я выученное.

– Невнимательная, – упрекнул бог. – Так было. А потом от этого стандарта отошли, и теперь риласское давно не равняется рустарскому, понимаешь?

– Н-нет.

– Это означает, что Научный союз РИЛАССА существует сам по себе, отделавшись от принадлежности к определенному миру. И скажу я тебе по секрету, что дом с любимым тобой крылечком легко выдержит попадание атомной бомбы. Дарья, Дарья, – он поддержал меня под локоток, когда я выходила на станцию, – я, конечно, понимаю, что тебе было не до того, но вспомни, откуда брались деньги, которыми Лали закрывала долги Старда?

– Из банка РИЛАССА, – это я уже чётко могла сказать, потому что банковскую программу Лали мне показала в первый же день учёбы.

– А куда ушло его дело?

– В Судебный департамент РИЛАССА, – пробормотала я. – Но на крупных предприятиях существует и свой фонд взаимопомощи, и внутренняя служба безопасности, в этом нет ничего удивительного.

– Это нормально, даже хорошо не зависеть от местных властей, – успокоил меня бог. И улыбнулся в ответ на мою мысль, что один брат у меня Ёж, а другой – Тимон, жаль, Димке не расскажешь. – Ты всё делаешь правильно. О Диманте нельзя знать никому, запомни это хорошенько. И Ктанаре намекни, чтобы не светилась. А насчёт своего дара имей в виду, если тебя заставят использовать его на то, что ты не одобряешь, сгоришь, как мать. Эй, эй, – он поднял мой подбородок, – не бойся, сестрёнка. И не забывай, Гермес – бог тайного знания, так что привыкай жить с секретами.

– А зачем ты мне про РИЛАССА рассказывал? – как-то не похожа была эта инфа на ободрение.

– Терпеть не могу, когда кто-то себя безосновательно лгуном считает, – подмигнул бог, – это звание надо ещё заслужить. И ты пока не лидируешь. Кстати, ты же ещё не спрашивала Олега, где он был в мае, когда ты обивала порог "Иномирья"?

Из электрички я вылезала в одиночестве, рассчитывая топать домой по хрусткому снегу медленно-медленно и успеть всё обдумать. Но из темноты на меня спланировал Тошка, а следом за ним показался Олег:

– Так и не могу понять, как твой дракон успевает почувствовать тебя ещё до твоего приезда.

– Он такой, – я ласково погладила Тошку и подставила парню губы для поцелуя.

– Что-то случилось?

"Ты расстроена"

– Не понимаю, как так получается. Едва разберусь с одним, другое наваливается, – ответила им обоим. – И конца-края не видно.

Олежка облапил мои плечи, а я обхватила его талию и прижалась щекой к холодной ткани куртки, чувствуя себя абсолютно счастливой. Он наклонился, нашёл мои губы своими тёплыми губами... Почему, сколько бы он меня ни целовал, мне всегда кажется, что мало?

– Даш, нас никто не гонит. Всё успеется. Если нужна помощь, ты скажи. А хочешь, завтра уедем на лыжах кататься? Или в аквапарк завалимся на весь день?

Мы обнимались, стоя в холодном свете фонаря. Мягкий снежок запорашивал дорожки и деревья. Тошка, пролетев над нами, прицельно смахнул со своей спины сугробчик, нарушая всю романтику.

– Ой, – я затрясла непокрытой головой.

– Идём домой, солнышко.

Мне было тревожно.

Надвигалась словно большая туча. Дар молчал, но я металась из комнаты в комнату, не находя себе места. Тошка следовал за мной по пятам, успокаивающе курлыкал и пробовал даже влиять, однако в этот раз мне никак не получалось обрести равновесие. В конце концов, под хмурыми взглядами Олега я сдалась и ушла спать.

Сквозь сон почувствовала поцелуй, услышала: "Спи спокойно, любимая", – и провалилась глубже, туда, где бегали солдаты, там шла война, строчили пулемёты и взрывались снаряды. И очень знакомый человек кричал: "Вставай!", а в него попадала шальная пуля, и он оседал, не теряя меня взглядом, и шептал, шептал…

Я распахнула глаза. Олег крепко спал, уткнувшись в Тошкино крыло. Дракошка тоже дрых, следуя примеру людей.

Торопливо скользнула в одежду, прикрыла за собой дверь. Машина Сергея стояла во дворе, и я пожалела, что в своё время не сдала на права. Мобильник показывал четыре утра с копейками, может, скоро первая электричка?

Поезд уносил меня в сторону Москвы, а я ещё не знала, зачем и куда я тороплюсь. Кем был человек в моём сне? Или это наслоения дневных впечатлений? Тревога съедала все мысли, не давая сосредоточиться. Да что происходит?

Утреннее такси с молчаливым шофером доставило меня в бабулин двор. На тихий стук отворила дверь бабушка Анна с покрасневшими глазами. Молча впустила меня в прихожую.

– Дед? – спросила я шепотом.

Она кивнула:

– Иди попрощайся.

Дед спокойно спал, слегка похрапывая. На прикроватном стуле аккуратно висела домашняя одежда и лежали носки. С бабушкиной стороны кровати на полу стоял ночник, дававший слабое освещение. От стенки к деду было обращено кресло, рядом часы. Наверное, бабушка не спала всю ночь. Я повернулась к ней, намереваясь сказать, что посижу рядом, но она вывела меня на кухню.

– Виктор должен успеть, – прошептала она трясущимися губами. – Я уж думала, это он приехал.

– Бабуль, – жалостливо сказала я, – может, лучше я посижу?

Она рассеянно взглянула на меня, будто не слыша:

– Недолго уже. Ты бы встретила мальчика у подъезда.