— Лорд Уорэн, как вы могли согласить, вы же не хуже меня знаете, что это бред.

— Я лучше знаю, что бред, а что не бред, наше предположение было ошибочным, дело ведет ночная стража, а тебе следует идти на занятия, чтобы не получить пропуски. Я устал, хочу отдохнуть, — и невооруженным глазом было видно, что куратор прикидывается, надула губы, задрала нос и вышла из аудитории. Вот ведь надутый иднюк, такой же как и все! Аристократ, е мое! Устал он видите ли, а мое присутствие ему мешает, ну-ну…

Я сидела в женском туалете, ни одной живой души там не было в связи с тем, что шло занятие. Слезы лились градом из глаз, душили, я не могла дышать, зубы стиснула до такой степени, что свело скулы, ногти впивались в кожу, оставляю ярко выраженный бело-желтые следы дугообразной формы. С лица давно смылась вся косметика, кожа покраснела, стала липкой и немного склизской. Каменный пол был холодным и сидеть на нем было неудобно, но меня это сейчас вообще никак не волновало. То что я видела своими собственными глазами, я отказывалась прзнавать. Нет, в глубине души я понимала, что это предательство, но так хочется, чтобы это был всего лишь страшный сон. Я проснусь и ничего этого не было. Знаете, что самое ужасное для любящего человека. Измена… Ты ему доверяешь, любишь его, раскрыла душу, готова отдать сердце. А он…

А он там с другой, с блондинкой, прямо на столе в аудитории, которая якобы заперта. Целует ее так же, как и тебя, трогает, смотрит глазами полными страсти в ее. А она, сучка, стонет под ним на весь этаж! А ты входишь в кабинет, видишь все это…немая сцена, но уйти я просто так тоже не смогла, у стервы Кэролай вырвала клок волос, а кобелю Кайлу смачно треснула кулаком по роже и, кажется, даже сломала нос. Когда он видел, как я выхожу из аудитории, так и побежал со мной…со спущенными штанами.

Я в очередной раз убедилась, какие все мужики козлы, мудаки и твари. Но и успокоиться никак не получалось, ни на минуту, как только я начинаю приходит в себя, перед глазами сразу предстает он, их мерзкий поцелуй, и до того тошно становится и обидно. Так, надо брать себя в руки, на пары я естественно не пойду, куда мне с такой физиономией, главное дойти до комнаты, а там буду реветь сколько влезет, пока не затоплю.

В зеркале отображалось какое то чудище поганое: тушь растеклась по всему лицу, помада смазана, тональник был только у висков и немного на лбу, а еще были размазаны сопли. Я принялась умываться долго и тщательно, вскоре лицо приняло бледно-розовый оттенок, но не белый, поэтому намазалась тональником. Пока шла по коридорам, и как назло все повалили из классов. Смотреть было противно, везде мне мерещился Кайл. Но тут меня кто-то схватил за руку и притянул к себе, я развернулась и это было огромная ошибка, потому что меня тут же прижали к стене.

Я попыталась вырваться, но он крепко удерживал меня своими руками, которыми еще час назад обнимал ее. Его глаза смотрели на меня как то умоляюще и в то же время.

— Не смей ко мне прикасаться, — хрипло выдохнула я, попытка прорвать кольцо его рук провалилась.

— Кира, выслушай меня, — Кайл вцепился еще сильнее, явно не собираясь ослаблять хватку.

— Мне не о чем с тобой раговаривать и так все ясно, — смотреть на него у меня не было ни сил, ни желания. Пусть катится к своим проституткам.

— Ты все не так поняла, — он закричал очень неожиданно и резко, от чего я вздрогнула и нервно сглотнула, но показывать себя слабой я даже не собиралась, поэтому взгляд, котрой еще секунду назад разглядывал обувь, был направлен на его самодовольную рожу.

— Что тут можно не так понять, ты на моих глазах с ней…Ты мне изменил, Кайл, изменил… — мне было все равно, что я кричала на весь этаж, все равно, что на меня направлены десятки глаз, — я ненавижу тебя, не хочу тебя видеть, ты не просто сделал мне больно, ты вырвал у меня сердце. Ты клялся мне, что любишь, что кроме меня тебе никто не нужен. За что ты так со мной? — на глаза снова выступили слезы, желудок болезненно засосало; я больше не хотела здесь оставаться ни на секунду, оттолкнула его от себя и пошла дальше по коридору.

— Да, я изменил, я дурак, идиот, но я не хочу тебя терять. Я тебя прошу, умоляю, встану на колени, прости, я люблю тебя. Я молю тебя, прости! — Кайл стоял по середине прохода на коленях, смотрел в ожидании ответа.

— Я бы рада все забыть и простить тебя, но…не могу, я не могу, такое невозможно забыть, — я не обернулась, не смогла, слезы катились по моим щекам, но я шла тихо, не проронив больше ни слова, не выдавив ни звука.

Но идти становилось все тяжелее и тяжелее, слезы все текли и текли. Зайдя в комнату, ноги подкосились и я упала, больше сдерживаться я не могла, закричала что было мочи. Мне еще никогда не было так больно, возможно, потому что до этого я не любила, но разве возможно так сильно полюбить человека за месяц с небольшим.

Я не знаю, сколько я пролежала на полу в прихожей, но когда немного успокоилась, решила пойти в душ. Холожные струи текли по телу, но холодно не было, я вообще ничего не чувствовала. Я одела любимый огромный теплый серый свитер, серые носки, домашние штаны, залезла под одеяло и лежала в обнимку с подушкой. Плакать я не могла, то ли просто уже выплакалась, то ли просто нечем. Так или иначе, пролежала я так недолго, моргала я все чаще, потом, я поняла, что и вовсе отключалась, но мне было все равно, я готова была провалиться в сон и больше не выходить из него вообще.

*****

Когда я открыла глаза, уже смеркалось. Тело ломило, я не хотела даже шевелиться, но и лежать я тоже не могла, рука затекла, ужасно болели глаза (но это не удивительно), в горле пересохло, поэтому с постели мне вс-таки встать пришлось. Но откинув с себя одеяло, я пожалела о садеянном, в кроватке было намного приятнее.

Сначала, я подумала, что Элька и Мейз еще не пришли, но лишь стала приближаться к кухне, услышала свуки гремящей посуды.

— Ви, что случилось, мы пришли, а ты спишь, будить не стали, — девушка в нежно-розовом фартуке, с ярко-рыжими локонами, забранными в высокий хвост подошла ближе, щека ее была вымазанна мукой, опять что то печь собралась, хотя вчера собиралась сесть на диету.

— Ви, что с тобой, расскажи нам…

— А вы разве не знаете, — говорить было ужасно тяжело, но и думать не менее больно.

— Знаем что?

— Кайл мне изменил, — выговаривать каждое слово для меня было пыткой, как будто разрывалось сердце, меня сжигают заживо и четвертуют одновременно.

— Как?! — глаза девочек округилились в десять раз.

— Подожди, ты уверена, то что ты видела рядом с ним девушку еще ничего не доказывает.

— Что не доказывает, Мейз, он при мне трахал Кэролайн, какие еще нужны доказательства?!

— Ви, — Элька подошла ко мне, обняла, усадила на диван, ну а я, зарыдала у нее на плече.

— Вот кобель! — на глазах Мейз выступили слезы, она еще некоторое время смотрела на меня, а потом резо куда-то подорвалась, да с такой скоростью, что мы у нее даже спросить ничего не успели.

— Как он мог, Эль, как он мог, чем я это заслужила? Он же меня живую закопал! Он меня променял и на кого?! На нее! На эту стерву! На эту дрянь! — выплакаться и рассказать все себе-это одно, а кому-то — совсем другое.

— Бедная моя девочка, не плачь по нему, он не достоин твоих слез, не плачь, а то я сейчас тоже заплачу, — голос рыжей дрожал, а потом мне на голову упали горячие селеные капли.

— Все они, мужики, одинаковые. Я хочу это все забыть, я хочу уехать…

*****

в мужском обежитии:

Кто-то очень настойчивый ломится в комнату мальчиков. Хм-м… К непростым мальчикам, к самой чите Цимисхи.

— Оу, тебе что здесь надо? — Рей, рыжеволосый подтянутый мальчик, в своих кругах известный как " Что-то он какой то сегодня нервный." "Ты вообще больной, придурок!" "Пожалуйста не бей меня!" смотрел на нее, блондинка, невысокого роста, симпотичная, даже нет, привлекательная и умеренно сексуальная. Но на милой мордашке далеко не добродушное выражение лица.