А потом к тренировкам присоединилась Тиамат: культ Гибельного Наслаждения учил своих адептов не только изысканным ласкам, но и тысячам способов убить, в том числе – и в открытом бою. Лемова свита уже была с Тиамат знакома поголовно, а вот штурмовики сперва дружно замирали при её появлении, а потом почти так же дружно летали головой в стену, забывая спарринговать в полную силу. И при этом Прекраснейшая не стеснялась поощрять наиболее приглянувшихся бойцов прямо в зале, а Лем ей всячески в этом потворствовал.

Но Тиамат хотя бы не первый день общалась с Тасвием и в командной работе с его группой могла дать фору большинству штурмовиков. А вот позже в многострадальном тренировочном зале стали появляться совершенно бордельного вида девицы, и их тоже требовалось по-быстрому натаскать – чтоб не лезли под выстрел и удар, смывались за спины силовиков, а в меру возможности - мешали противнику. И всё это – под непрерывные эксперименты с алкоголем и веществами, постоянно меняющимися. Более того, никогда не ясно было, чего же собственно захочет Мастер сегодня – пьяных тренировок на тактику и слаженность, или бездумной оргии до последнего держащегося на ногах.

***

Рассчитанных прямых переходов до большинства Баронств в принципе не существовало, а насиловать реакторы без веского повода было неразумно. Между прыжками выдержали восьмидневную паузу, которой хватило Лему на неспешное самокопание и печальный вывод: фантомный след от ошейника всё еще передавливет горло, мешая дышать. Идея с “хаоситской бандой” была удачной: веселье, воцарившееся в тренировочном зале, слегка освежило обстановку. Но этого было недостаточно. Лему срочно требовался рывок, нечто, навсегда стирающее этот след. Нечто такое, чего Сахаал никогда не допустил бы.

Система Прокруст

Харз Ора недобро щурился на приземляющийся маленький челнок. Невеликий у хаосита отряд, даже не интересно. Впрочем, может он считает, что его бойцы сильны искусством, а не количеством? Харз издевательски усмехнулся. Против четырех мельтаганов и десятка тяжелых лучевиков, на голой посадочной площадке без единого укрытия? С удовольствием на это посмотрю.

Опустилась рампа, и из транспорта вышли двое. Одного Харз узнал по вызывающе-белому костюму, хотя было бы, чем выпендриваться – обычный троггский армейский комплект, только отбеленный за каким-то хреном. Второй сидел на крохотной гравиплатформе, весь затерявшийся в уродском сером балахоне, и держал на коленях охапку невнятной писарской дряни: неактивный еще сервочереп с самописцем, датапланшеты, кажется даже несколько листов обычного писчего пластика.

Харз Ора ждал продолжения, однако челнок поднял рампу, и поспешно стартовал. И это вся хваленая мощь Хаоса?

- И это - вся хваленая мощь Хаоса? Или твои люди брезгуют нашим гостеприимством? – проорал Харз в усилитель, легко перекрыв голосом полсотни метров, отделяющих жалкое «посольство» от встречающей делегации.

Хаоситы проигнорировали вопрос, невозмутимо двинувшись навстречу хозяевам базы.

- Оглохли? – Харз начал злиться по-настоящему.

В ответ придурок в белом помахал руками, укалывая на своё горло, а потом на уши. Орать, значит, отказывается. Он понимает же, да, что его и так жалкие шансы на союз слабеют с каждой секундой?

Когда между хозяевами и гостями осталось метров пятнадцать, Харз решительно скомандовал:

- Стоять! Теперь говори, «посол»! Это что, вся свита, которую тебе удалось наскрести?

Пусть их всего двое, пусть теперь четко видно, что не только цвет одежды, но и морда лица соответствуют тому, что говорило с Харзом по видеосвязи, но под балахоном второго запросто может быть спрятана какая-нибудь взрывоопасная дрянь. Сканер, правда, ничего подозрительного не показал, но доверять хаоситам варлорд Ора не собирался ни при каких обстоятельствах.

- Слава о тебе разносится далеко, Харз Бессердечный. Мой советник-логис предположил, что в знак приветствия ты перестреляешь мою охрану, просто ради эффектного жеста. Я экономлю твои патроны.

- А этого тебе не жалко, да? – Харз ткнул пальцем в серую хламиду. Вблизи стало видно, что человек на гравиплатформе то и дело беспокойно ерзает и вздрагивает. Не нравится ему, видать.

- Это мой делопроизводитель. Писарь, если тебе так понятнее. Не думаю, что его убийство покажется тебе эффектным…

- Не угадал! – сладко улыбнулся Харз.

Посол явно держал его за идиота. «Писарь», значит! Вот теперь подпускать урода в балахоне ближе расхотелось совсем. Повинуясь жесту командира, из-за рокритовых блоков, преграждающих путь к выходу, появились стволы лучевиков.

- Это неразумно, у него нужные данные… – хаосит протестующе вскинул руки, однако тревога, явно проскользнувшая в деланно-ровном голосе, убедила Харза, что он полностью прав.

- Белого не заденьте, - бросил он в вокс. Впрочем, белый и сам, бормоча свои отговорки, бочком-бочком отползал от обреченного слуги.

Полупрозрачные лучи единым снопом вонзились в едва успевшего дернуться «писаря». Он рухнул со своего насеста и забился в предсмертных конвульсиях.

- Ты такой предусмотрительный, посол. Я просто должен был подтвердить, что твой логис прав! Надеюсь, ты умеешь записывать сам?

Из-за баррикады на шутку вождя отозвались сдержанным гоготом. Посол нервно стрельнул глазами на агонизирующего спутника и снова уставился на Харза.

- Ну, разумеется, я не буду оспаривать твое решение… Собственно говоря, я с самого начала и рассчитывал, что мой логис прав, - к концу фразы сбивчивая речь резко выровнялась, а тревога на лице плавно сменилась предвкушением.

- В укры…! – среагировал опытный варлорд Ора.

Но взрыва не последовало. Просто с так и не затихшего писаря слетел балахон, открывая нагое истерзанное тело, сплошь покрытое рунами и символами. С очередным глухим хрипом «убитый» выгнулся хребтоломной дугой, а потом прямо из нее встал – как распрямляется воткнутая в землю, а потом согнутая палка. И рванул к стрелкам, перемахнув трехметровую баррикаду.

Первому бойцу он пробил грудину кулаком насквозь, все еще сохраняя человеческую внешность. В ответ на выстрел в упор развернулся, выгибая над спиной костлявый оранжевый горб, ухватил стрелка зубами за горло и тряхнул. Через секунду изо лба твари начали пробиваться рога, а в зубах осталась вырванная трахея, которую тварь тут же заглотила, дернув острым кадыком. На тощей руке выдвинулись, словно из ножен, темно-багровые когти, и тут же вонзились в бок недостаточно резвому человеку.

Харз Ора, стоявший чуть впереди и без укрытия, внезапно оказался единственным, не вовлеченным в кровавый водоворот, центром которого была тварь. Он встречал гостей без оружия в руках, но небольшой лазерный пистолет имелся на поясе и теперь мгновенно прыгнул в ладонь.

- Тебе не стоит вмешиваться, варлорд Ора, - ласково сообщили ему прямо в ухо.

Проклиная себя за то, что совсем забыл про посла, Харз резко развернулся. Белый стоял в шаге от него, по-прежнему безоружный.

- Ты! – ствол пистолета замер напротив уродского кителя.

Посол тут же поднял ладони в жесте полной капитуляции, но через секунду предупреждающе выставил вверх указательный палец. Затем очень медленно опустил одну руку на собственный ворот и оттянул его вниз, показывая ключицу и часть груди. Два луча хаоситской звезды и невнятные символы – Харз не знал, что это такое, но родство с каракулями на одержимом, рвавшем сейчас его людей, было несомненным.

- Стреляй, варлорд. Тебе ведь интересно посмотреть, что из этого выйдет? - на слове «этого» посол постучал пальцем по символу возле шеи, и «выйдет» после этого жеста прозвучало излишне буквально.

Возможно, Харз всё-таки выстрелил бы. Но хуже нечестивых рун на теле было выражение лица посла. Предвкушение, еще большее, чем перед манифестацией его одержимого. Широкая, радостная, плотоядная улыбка. У Харза Бессердечного был любимый гладиатор – Шака Кишкожор. Жрал он, правда, не кишки, а печень, вырезая её, к ликованию публики, у еще живых поверженных врагов. Так вот, когда Шака после победы не спеша откладывал свою дубину и доставал маленький «разделочный» нож – у него было именно такое лицо.