- Спасибо за напоминание, наставник, – и Дэнни безмятежно улыбнулся мне.- Я буду благодарен, если ты и впредь будешь указывать мне на ошибки подобного рода.

- Зачем? Врагу будет наплевать, с каким лицом ты нанесешь смертельный удар.

- Это если удар действительно окажется смертельным. Я не настолько великий воин, знаешь ли. Выглядеть — это то, что я умею по-настоящему хорошо, на это и будет основная ставка в любой ситуации.

Цену его актерским упражнениям я увидел еще декаду спустя, когда близнецы закончили на корабле первичную реорганизацию. Было созвано большое и очень официальное собрание командного состава, включая лейтенантов и старост отсеков. Оказывается, официально близнецы теперь именовались: господа Рал, Лемюэль Рал и Даний Рал. Я сидел за верхним столом вместе с ними, но чуть сбоку, что давало мне возможность хорошо их разглядеть. Я впервые видел всех троих одновременно, и не мог не изумиться, какими разными они были при абсолютном внешнем сходстве. На пикте я бы их не различил. Но в реальности Рал был старшим, пропитанным волей Четверки, слегка отстраненным и безмерно притягательным. Когда он начинал говорить, тишина в зале становилась воистину пугающей. Лем был воплощенный закон: сдержанный, надежный, не допускающий сомнений, выверенный в каждом слове и каждом жесте. Недаром он всегда мне больше нравился. Дэнни был сила и решительность, уверенный взгляд и готовность к действию, чуткая бдительность и неприкрытая гордость командира. Когда он говорил о наших боевых подразделениях, упоминаемые им люди расцветали и расправляли плечи. Я мог бы посмеялся над боевом задором этой горстки не самых лучших воинов. Но куда более меня веселила неукротимая, заражающая всех энергия самого Дэнни, которого двадцать минут назад я видел в тренировочном зале полумертвым от усталости.

Было и другое занимавшее меня наблюдение. Близнецы много внимания уделили внешней стороне изменений. Они сами обзавелись белыми парадными кителями, старшие офицеры уже облачились в новую форму, остальные разными способами обозначили на своей одежде цвета и геральдику «Шепота», то есть «Сияния». Смена власти и полное отторжение наследия предыдущего капитана подчеркивались множеством мелких незаметных по отдельности штрихов. Похоже, над формой братья думали всерьез, поскольку результат даже мне показался идеальным с точки зрения дисциплинирующего и сплачивающего команду воздействия. Ни чем иным я не могу объяснить то раздражение, которое вызвал у меня мой собственный вид. В зале, наполненном людьми, я выделялся не как Легионер, а как единственный чужак, к тому же чужак недостойный. Я не сомневался в умении Лема задавать тон и настроение команде, но не ожидал, что это его умение так сильно повлияет на меня самого.

Через полчаса после окончания этого сборища Дэнни снова был в зале, на его тренировочной робе появилась белая нашивка с золотой кляксой. Фехтуя с ним, я продолжал размышлять. Слова «Тебе пора красить доспех, легионер» назойливо звучали в моем сознании, и я начал закипать.

- На кого гневаешься, наставник? – полюбопытствовал человек, и конечно, сразу сбил дыхание.

- Не болтай! Если бы ты полностью сосредоточился на тренировке, а не занимался все время своими мозгоедскими изысками, может и успехи были бы заметнее! – договаривая, я уже понял, что нашел простой выход для своего раздражения и немедленно разозлился снова.

Дэнни заткнулся, но демонстративно проследил, как я в очередной раз спотыкаюсь взглядом о его нашивку. Я остановил бой.

- Выскажись. Потом будешь отжиматься, пока мне не надоест. Потом продолжим.

- Ну работаем мы так, досточтимый! Все что у нас есть – умение настраивать людей на нужный лад. Если бы ты был с нами – это было бы охренительно. Это была бы самая вдохновляющая картинка – космодесантник в цветах «Сияния Бездны». Но заставить тебя, естественно, никто не может. Ты – почетный гость, ты не обязан становиться частью нашей команды.

Я зло хмыкнул, и Дэнни невинно добавил:

- Под «нашей командой» я подразумевал нас – Рала, Лема и меня. Тех, кто реально в курсе, что и как мы тут делаем.

- Высказался?

- Да, наставник.

И он приступил к отжиманиям. Помолчит хоть. Я обдумал услышанное и велел ему подняться.

- Объясни свою последнюю фразу.

Дэнни несколько секунд помолчал, взгляд его стал внимательным и серьезным.

- Если Рал начнет тебе приказывать, ни чем хорошим это не кончится, мы все это прекрасно понимаем. Ты присягнул, по сути, в том, что не будешь причинять нам вред или сознательно нам мешать. Ты – почетный гость «Сияния», мы обращаемся к тебе с просьбами, ты занимаешься тем, что тебе интересно. Ты – сам по себе, отдельно от нас. Ты не разделяешь наши цели и задачи. Ты не будешь нам помогать, если тебя не попросят. Ты – не часть происходящего, а лишь наблюдатель с возможностью вмешиваться. Тебя это устраивает?

Я промолчал.

- В таком состоянии ты долго не пробудешь, это очевидно. Что должно измениться, чтобы ты снова начал жить, а не ждать? И чего ты ждешь? Подходящего повода наплевать на договор с Ралом, чтобы захватить корабль и двинуть обратно в Вихрь, воевать с Зо? Знамения Четверки?

- Ты можешь конкретно сказать, чего вы от меня хотите?

- Чтобы ты был с нами.

- Я с вами.

- Нет. Сейчас ты с Зо Сахаалом. Дважды. Во-первых за себя: вынашиваешь планы мести. А во-вторых за самого Зо Сахаала – с его легионом, с его мертвым примархом, с его потерянной короной. Хотя на самом деле тебя нет ни там, ни там. До Зо тебе физически не достать, а легион и корона вообще не…

- Замолчи! Не упоминай Легион. Ты не понимаешь, о чем говоришь, – против собственных ожиданий, я почти не повысил голоса.

- Я очень даже понимаю, о чем говорю. Единственный на этом корабле, кто по-настоящему понимает, что для тебя Легион. Потому что со мной всё прошлое Лема. Там есть, за что мстить и что оплакивать, поверь мне. И мои братья не упустят случая этим заняться. А я буду им помогать, потому что мои братья – это мое настоящее, у меня с ними одна дорога. Но их прошлое – не моё, лемовы раны – не мои. И мы, все трое – твое настоящее, Тиб. Нас можно убить, с нами можно дружить, это уж как тебе больше нравится. А ты живешь в прошлом, причем в чужом.

Я покачал головой.

- Ты сказал много слов, часть из них повторяется, часть просто сотрясает воздух. А я спросил, чего вы конкретно от меня хотите. Ралу надо, чтобы я носил ваши цвета?

Дэнни вздохнул.

- Например.

- Не возражаю. Пусть доспех перекрашивают, как вам хочется.

- Тиб, я не этого…

- К бою.

- Тиб…

- К БОЮ!

- Да, наставник.

Через два дня наступила пора очередной тренировки в броне. Я приказал доставить её в мою комнату. Отослал рабов и долго смотрел на чистую белизну и сверкающее золото, изящные строгие линии вместо изломанных молний. И тьма, которой мне так не хватало на этом корабле, проснулась внутри меня и плеснула сплошной чернотой Ностраманского неба.

- Здесь не хватает отделки,- произнес я вслух и вызвал раба.

Я оторвал ему голову и за волосы подвесил к бедренной пластине. Кожей с кистей рук украсил пояс. Еще несколько длинных лоскутов кожи закрепил на наплечнике. Полюбовался результатом, и вызвал следующего раба.

Вместо него вошел Дэнни.

- Я думал, трофеи берут от врагов. Воистину скорбны твои дни, о могучий, если ты не брезгуешь жалкими останками раба.

Я по-птичьи склонил голову на бок, глядя как он подходит, осматривает украшенный доспех, останавливается в шаге от меня, глядит с тревогой и сочувствием.

- Как тебе помочь, Тиб?

Я хрипло рассмеялся.

- Разве я не приказал тебе продолжать упражнения? Почему ты не в зале? Ты ослушался меня, человек.

- Опасный момент, да? – меланхолично произнес Дэнни.- Повелитель Ночи имеет все основания наказать человека. Строго и по делу.

И без перехода холодно приказал: