Суть наших проверок на логическое мышление состояла в разборе ситуации, что воссоздали учителя Вест-Поинта, ситуации произошли в реальности в горячих точках. Это были инциденты с фатальным исходом для военнослужащих. И по косвенным уликам и обстановке мы должны были разобраться, что произошло? На каждого было пять таких смоделированных ситуации. Первой проходила этот круг мозгокопательства Лагерта, и она правильно отгадала четыре случая из пяти.
Дальше была моя очередь, я также отгадал первые четыре случая, они были даже чем-то схожи, как в случае с Лагертой, такими же лёгкими, как для меня. Возможно, даже нам первые ситуации дали для разогрева. А настоящая «изюминка» была нам оставлена на конец.
Так и получилось со мной.
Я около пяти минут обследовал «место преступления», которое было очень странным, и, уже не выдержав, сама Лагерта меня поторопила:
— Ну же, быстрее!
— Действительно, мистер Волков, — слегка улыбнулся директор. — Вы долго думаете над этой головоломкой.
— Это фальшивка. Вернее постановка фальшивого преступления, — выдал я им.
— Что? — удивилась Лагерта, а затем тряхнула копной своих волос и нахмурилась. — Вообще-то тут любое задание фальшивка, это соревнование, а не реальное преступление.
— Я знаю. Но в предыдущих пяти случаях у тебя и четырёх у меня там, в постановке, зашифрованы были реальные события и улики. Но тут всё настолько сумбурно, что любой начинающий детектив покрутил бы пальцем у виска. Никакой логической цепочки здесь нет, и не было. Окровавленный нож, две пустых гильзы, разбитая рамка, разрисованная картина с надписью «Ха-ха-ха!» никак не связанные между собой. Словно безумец, что даже детективов не читал, пытался сделать вид, что это смоделированная ситуация. И вы мне, вероятней всего, дали эту ситуацию, чтобы понять насколько глубоко я могу мыслить. И мой вердикт — это никакая не моделировка ситуации, а просто попытка меня запутать, — я победно улыбнулся, чем развеселил директора.
— Прекрасно! — захлопал он в ладоши. Лагерта открыла рот от удивления и возмущения, ведь я выиграл, а «мои» курсантки победоносно и радостно заулыбались. — Но не правильно! — как гром среди ясного неба позвучал голос Донована. — И вы, мистер Волков, и курсант Ингстадсон не учли одного факта. Первые четыре ситуации были направлены на реальные примеры из жизни военных. А последние пятые из реальных примеров гражданских преступлений. Ведь очень часто после службы в армии наши выпускники идут служить в полицию. Вот мы с моими замами взяли два случая, у Лагерты попался случай из Метрополиса, а у вас случай из Готэма. И хоть ваш случай и вправду выглядит как просто набор улик и не больше, но его место преступления в реальности было. И его совершил не безызвестный Джокер. Этот псих совершил неизвестное ни для кого преступление, улики которого нашёл наряд, что был вызван из стационарного телефона на месте преступления. Но ни трупа, ни каких-то следов преступления не было, и всё списали на глупую шутку подростков. Дело хоть и оформили, но пометили его себе как «висяк» и просто отложили на полку. И о нём можно было забыть, если бы через месяц раздражённый и до глубины души возмущённый Джокер не заявился в полицейский участок, и не начал высказывать комиссару полиции о том, что его подчинённые ленивые задницы, и они не хотят работать. И сказал, что он совершил там преступление, надеясь на смекалку полиции и их желание справедливости, поиметь с этого очередное своё безумное веселье. На вопрос, что именно там произошло, и какой закон он там нарушил, Джокер начал играть в молчанку, и его просто упекли в Аркхэм. Криспус Аллен, наш бывший выпускник, занимался этим делом и допросом Джокера и ничего не выяснил. Я не рассчитывал, что вы, мистер Волков, раскроете это дело, но думал, что вы догадаетесь, что дело запутанное, и преступление совершил либо безумец, либо гений.
— Либо гениальный безумец, — улыбнулся я.
Надо же, Джокер умудрился отметиться даже там, где его не было. Слава о нём идёт во все стороны. Интересная он всё же личность. Даже тянет с ним поболтать. Хотя это может быть опасно для меня. Но соблазн велик.
— Похоже, ничья? — спросил директора его зам.
— Нет, всё же есть ещё одно соревнование умов, которое, пускай и древнее, но действенное. Партия шахмат. Я уже увидел достаточно, так что думаю, мне пора заняться делом, так что развлекайтесь, — и тут же ушёл, оставив нас одних.
Без лишних слов кто-то из кадетов поставил на стол коробку с шахматами и отошёл в сторону. Мы оба с Лагертой принялись за игру в шахматы. Тут я в принципе мог обойтись и без подсказок со стороны Индиго и своих штучек, просто ограничился своими навыками и не прогадал. Через минут десять я выиграл партию. Затем мы продолжили играть ещё четыре партии, для верности и результат почти тот же. У меня две победы и одно поражение. И ещё одна ничья. Она весьма быстро учится на своих ошибках.
— Благодарю за урок и ценно проведенное время, Владимир, — улыбнулась она мне искренне впервые за весь день.
Кажется, у всех, кто был с нами, челюсти до земли достали.
— Всегда рад принять участие в «битве умов».
— Тогда, быть может, когда-то сыграем ещё партию в шахматы?
— Я только за, — кивнул ей, и мы пожали друг другу руки.
На этом и расстались.
Ещё некоторое время я пробыл с моими знакомыми и выслушивал, какой я молодец, что смог обставить Ингстадсон, а потом им всё же надо было на занятия, а мне обратно заниматься наукой.
Правда, меня всё же напрягал этот случай, и я дал заметку Индиго, чтобы он проверил контакты этой Академии, все «теневые» шаги тех, кто за ней стоит. Да и вообще за директором с преподавателями в частности поглядывал. Не нравится мне это. Я явно что-то упускаю из вида, но что именно, не могу понять…
Спустя полтора часа я уже был вновь на своём острове, где моё тело нежилось под лучами солнца, а сам я был в «Мастерской» и работал над бионическими протезами. Я, конечно, могу сразу приступить к регенеративной медицине, в смысле, внедрять её, но на этом потеряю реально огромные бабки. Первые год-два, может, поднимусь немного, но кроме меня в этом направлении будут работать реальные гении, к примеру, Лекс Лютор. А ведь, кажется, чем-то подобным занималась некая Верника Кейл, которая больше в ДС известна по линейке с Чудо-Женщиной. Да и с десяток других индивидуумов найдётся, что поднапрягутся и перегонят меня в этом направлении. А мне не охота отставать тут из-за своей поспешности. Вот бионические протезы сейчас выпускает Уэйн-Тех и Лютор-Корп, но мои будут лучше, поэтому и прибыли больше, и влияния на рынке улучшится. К тому же пока эти протезы есть только в ограниченном количестве, и они дорогие. Их приобрести могут только либо богачи, либо государство для ветеранов (но они не сильно тратятся на это дело) или же производят их для своих сотрудников согласно соцпакету и страховке. У Уэйна эти протезы, в среднем, стоят около ста тысяч в зависимости глазной он, руки или ноги. У Лекса Лютора примерно на десятку штук зелени больше, но тот просто на капельку больше выпускает их и немного лучше качеством. Поэтому такая цена. Я же могу выкинуть на рынок такие протезы примерно в десять раз дешевле.
— Владимир, ты сейчас, надеюсь, не сильно занят? — спросил меня мой Хранитель.
— Ну, относительно да. А что такое? — отложил я свои расчёты и повернулся к нему.
— Другие Хранители мне передали, что один из Мастеров ищет ДНК Старых Богов и Новых Богов. Вернее он ищет не только их, но то, что касается этой вселенной, это только эти два образца.
— Что предлагает взамен?
— ДНК ксеноморфов. Плюс ещё драгоценные камни и металлы.
— Это конечно хорошо, но не достаточно. Он всё же просит ДНК Новых Богов и Старых Богов. Их мне будет сложно достать. И если он хочет их получить, то пусть предложит то, что будет равно по цене.
— Тогда, что мне с него стребовать?
— В каком он вообще мире живёт?
— Живёт в некой Звёздной Конфедерации.
