Живые и мертвые

Я точно помню, что умер. У меня был сильный жар, а потом приступ кашля. Сердце остановилось. Я припоминаю последнюю мысль перед тем, как все закончилось: «Неужели вот так я умру!»

А может, я просто потерял сознание? Странно, но в ту секунду я точно знал, что умираю. Что-то внутри меня сообщило об этом. Неужели я обманулся?!

В голове был туман. Выпитый виски накануне сжимал голову, как в тисках, а в затылке ломило. Боль отдавала в лобную часть. Горло сдавливало от удушья. В теле ломило; оно, будто распадалось на части и было очень холодно.

Еле «доползя» до кухни, я протянул руку к чайнику – холодный. Нажал на кнопку и, оперевшись о стул, принялся ждать, когда аппарат закипит. Под глазами ощущались мешки, и я через боль смотрел на свет.

Это было раннее утро.

Щурясь, я выглянул в окно. На улице не было ни одного живого существа. Чайник забурлил и отключился. Я потянулся за кружкой. Надо сказать, что только с третьей попытки мне удалось наполнить чашку кипятком, не выронив ее из рук. Свой любимый кофе я так заварить себе не смог, а ограничился лишь горячей водой.

Сделав глоток, я не ощутил ни температуры, ни вкуса воды. Странно…

Через несколько часов лежки в кровати, я немного согрелся. В тот момент я пытался размышлять, что со мной происходило. Казалось, озноб появился в следствии высокой температуры, а значит мне требовалось лекарство.

Я вышел в аптеку, в чем был: халат и сланцы. Пока ковылял до нее, на улице я не заметил ни одного человека. Аптека была открыта, но фармацевта за прилавком я не увидел. Я открыл рот, чтобы позвать кого-то, но из моего горла наружу вырвался только хриплый стон.

Выйдя из аптеки, я решил податься в магазин. Передвижение давалось с трудом: я еле волочил ноги, громко шаркая по асфальту. Супермаркет оказался закрыт, что само по себе было невозможным, ведь часы работы его начинались с 7 утра, а мои часы показывали 9. Где же были все люди?!

Соображать не особо получалось в силу слабости.

Я вернулся домой, упал на кровать и провалялся в забытьи бог знает, сколько времени.

Меня разбудил холод…, а еще зверский, почти лютый голод. Все, что было в холодильнике меня не привлекло. Овощи, грибы и кефир не вызвали аппетит – хотелось чего-то другого, но чего я понять не мог.

Теперешнее состояние было не лучше прежнего, меня снова начало потряхивать то ли от плохого самочувствия, то ли от холода, хотя на улице стояла июньская жара.

Я оделся, взял пальто и решил попытать удачу в поисках съестного в мини магазине неподалеку. Проходя мимо зеркала в прихожей, боковым зрением я уловил странное отражение, которое я поначалу не узнал. Задержавшись перед зеркалом, я остолбенел. На меня смотрело нечто, лишь отдаленно напоминавшее мой прежний облик. Неужели я так выглядел в реальности?!

Серый цвет лица с ввалившимися глазами, которые утратили свой зеленый цвет, явно сигнализировали о каком-то заболевании. Моя радужка сменилась на блекло желтую, а под глазами красовались темные зеленоватые мешки. Нос заострился, губы истончились, а скулы стали выпирать, благодаря сильно впавшим щекам. Мои некогда густые черные волосы стали тусклыми и заметно поредели. Словом, походил я на мертвеца. Так умер я или нет?!

Не могу сказать, что такая постановка вопроса меня испугала, скорее я просто размышлял. И это тоже было необычно. Если я умер, то мой призрачный внешний вид и отсутствие людей объяснялось просто – я находился в потустороннем мире. Но если я был жив, то здесь появлялась масса вопросов, которые не имели ответов. В любом случае, паниковать было бессмысленно… Да и у меня не особо получалось, будто мой организм нашпиговали транквилизаторами.

Еле спустившись по ступенькам на улицу, я потратил немало сил, чтобы добраться до местной поликлиники. За все время своего пути я не встретил ни одного человека, ни даже птицы или крысы.

В поликлинике, как и снаружи, повсюду царила тишина. Никого не было ни в регистратуре, ни на посту охраны. Я прошаркал в соседний блок стационарного лечения.

В палатах лежали больные и все они были мертвы. Их внешний вид чем-то напоминал мой: серый цвет лица, ввалившиеся глаза, заостренный нос.

Я в растерянности постоял с минуту рядом с одним из таких пациентов. Как ни странно, но я не испытал ни отвращения, ни страха, ни жалости, словом, ничего, кроме холода. Прогуливаясь по коридорам медицинского заведения, я узрел вывеску: «лаборатория». Войдя внутрь, я направился к холодильнику. Что-то подсказало мне, а возможно я просто почуял, что-то, что мне требовалось находилось внутри аппарата. И да, я угадал: на полках стояли колбочки с каким-то веществом. Я поднес их к носу и вдохнул. Запах был невероятно аппетитным, и я сразу же опустошил сосуды. Почувствовав насыщение, озноб улетучился, у меня вдруг прошла головная боль, удушье отступило, и я ощутил прилив сил. Тело, будто обновилось, мне стало легче передвигать ноги и мои движения стали намного быстрее. Я захватил с собою все, что там находилось и решил обследовать все здание.

Спустившись в подвал, я очутился в морге.

Вдруг неожиданно до меня донесся стон. Я поспешил во весь дух на звуки. Среди покойников один оказался живым. Он лежал на тележке и вздыхал. Мне показалось, что он не мог подняться, и я решил помочь. Я потянул его за руку, но его конечность осталась у меня в руках, а тот все так же пытался подняться. Я осмотрел его внимательнее. Оказалось, что он был пристегнут ремнями к тележке. Я долго боролся со сложными застежками, а потом приподнял его и, толкая в спину, заставил его сесть. Дальше он справился сам.

Мой новый друг оказался здоровенным мужчиной метра 2 ростом и очень широким в плечах. Правда, теперь он был одноруким, но это его, казалось, сильно не расстраивало. Он внимательно посмотрел на меня, затем, не произнося ни слова, пошел вперед, а я подался за ним следом. Он еле брел, постоянно останавливаясь и к чему-то прислушиваясь.

И вдруг он ускорился в сторону автомобиля, брошенного на обочине, неподалеку от поликлиники. Внутри оказалась запертая в клетке щебечущая птичка. Мой друг разломал прутья клетки и, раздавив в руке бедное создание, запихнул ее вместе с перьями себе в рот.

Я удивленно наблюдал за его действиями. После такого завтрака, мой друг, словно похорошел. Его глаза налились ярко желтым цветом, да и сил у него поприбавилось. Он больше не шел, сгорбившись, и даже помямлил, фразу вслух:

– В следующий раз завтракаешь ты.

Меня это изумило, ведь я до сих пор так и не смог ничего вымолвить. Этот тип был намного сильнее меня, и, как мне показалось, не лишен благородства, поэтому я решил держаться рядом.

Мы долго брели по автомобильной трассе, встречая брошенные машины на обочине.

Мне хотелось узнать о судьбе моего нового приятеля, но я не мог ничего произнести, словно у меня отсутствовал язык. Мой друг тоже молчал.

Вскоре озноб начал возвращаться ко мне и с новой силой причинял муки. Моего друга стало тоже заметно потряхивать. Видимо, и ему было холодно.

Так мы дошли до села.

Уже на тропинке, ведущей к населенному пункту, мой товарищ ускорил шаг, а его глаза заблестели, словно он предвкушал что-то грандиозное. По мере приближения я уловил невероятно аппетитный запах. Он исходил отовсюду.

Мой друг ворвался в близлежащий дом и прямо посреди гостиной увидел больного человека. Тот зашелся кашлем, а потом завопил от ужаса, увидев на пороге дома здоровенное чудище и меня, похожего на призрака. Но запах свежей человечины настолько опьянил меня, что на какой-то момент я перестал слышать его вопли. Все, чего мне хотелось в ту секунду – наброситься на этого бедолагу и вгрызться в его плоть! От такой мысли у меня закружилась голова…

Очнулся я, стоя на коленях, и с открытой пастью над его шеей. Какая-то сила внутри меня не позволила мне совершить насилие над этим человеком, и я замешкался.

Тогда то я и понял, что не смогу получить удовольствие от такой охоты. И хотя передо мной лежало немощное существо, уже обреченное на смерть, минуты жизни которого были сочтены, вопреки всем доводам в пользу того, чтобы его съесть, я не смог совершить убийство.