Я обратила на это внимание и, кивнув, спросила:

- Вы чего-то ожидаете?

Граф бесшумно встал и подошёл к двери, слегка приоткрыв её, после чего жестом поманил меня к себе. Образовавшаяся щель не была видна в темноте извне, зато мы вполне могли разглядеть большую часть коридора. Так прошло минут десять, и мне это уже стало надоедать, когда внезапно в одной из комнат приоткрылась дверь и во тьму коридора снова выскользнула стройная фигура, облаченная в длинную сорочку. Лунный свет упал на неё сквозь высокие окна, и мы узнали Теофилию. Одеяние её было почти прозрачным, ткань по толщине своей напоминала паутину и юное тело соблазнительно проступало сквозь практически невесомые складки. Эта ночная рубашка была приспущена на плечах, являя нам голую шею и соблазнительно проглядывавшие очертания красивой, небольшой груди. Она подошла на цыпочках к спальне графа и, потоптавшись там немного, медленно повернула ручку двери, проскользнув вовнутрь.

- Что она делает в вашей комнате? – возмущённо прошептала я.

- Видимо, тоже решила рассказать мне сказку на ночь… Или бродит во сне, что навряд ли, – усмехнувшись, ответил граф.

В это время мы услышали какой-то шум в спальне Оливье, и девушка выскочила в коридор.

– Ах, сударыня простите, простите, – послышалось растерянное бормотание Гримо, в то время как Теофилия покрылась красными от смущения пятнами, что были различимы даже при тусклом лунном свете.

- Я... я… Я просто перепутала комнаты, – пролепетала она и, закрыв лицо руками, кинулась в свою спальню.

- Что же все это означает? – прошептала я, отходя от двери.

- Я предположил, что сие юное создание, приславшее мне после ужина свой платок, через служанку герцогини, захочет получить некие рекомендации или расширить перспективы пребывания в моём замке. В общем, всё просто – меня хотели соблазнить, – довольно спокойно ответил граф.

– Поэтому вы пришли ко мне? Оставив в спальне слугу? – уточнила я. – Да, я приказал Гримо лечь в мою постель. Видимо, Теофилия поняла свою ошибку во время процесса соблазнения, напугав беднягу, – усмехнулся Оливье, – Ведь даже если бы я корректно выставил её, то она могла распустить слух об общении с хозяином, приукрасив их содержание. А так она общалась со слугой, немолодым и угрюмым, в довольно странных обстоятельствах, что отнюдь не сделает ей чести.

- Ну, или вы могли не устоять – одинокая девушка, красивая, готовая на всё, – вставила я свои умозаключения.

- Вам не стоит переживать, сударыня. Свой выбор я уже сделал, и лживая девица, со свободными нравами меня явно не прельщает. К тому же, Рене поделился своими наблюдениями насчет неё. А он редко ошибается в отношении дам.

- Но она ведь знает, что у нас свадьба и это может меня расстроить, – недоумевала я.

- Знаете, похоже, её заботит только своё будущее, а не моё или, уж тем более, ваше, – заключил граф.

- Как вы думаете, мадам де Монтуар знает о её намерениях? – спросила я.

- Конечно, иначе бы нас не поселили в дальних комнатах. Да и сама Теофилия не отважилась бы на такое в чужом доме. Более того, данный план скорее похож именно на фантазии герцогини.

В недоумении я отошла от двери. Тут же вспомнились слова Мод, относительно этой загадочной женщины. Я села на кровать, бесцельно уставившись в пол.

– Ну, почему она хочет расстроить наш будущий брак? – не понимала я действия этой особы.

- Видимо, она чего-то опасается, раз наш союз может ей навредить. Но вот чем? Это вопрос интересный, – пробормотал Оливье, ложась на кровать рядом.

-И что нам делать? Эта женщина завязана на нашей свадьбе, и всё время будет с нами рядом. Кто знает, какую пакость она может сотворить? – в этот момент я была совершенно сбита с толку.

- Возможно, это просто её извращенный юмор. Поиск моих слабых сторон с целью шантажа… Предлагаю не поднимать при ней эту тему. Я уверен, что Теофилия не станет рассказывать о своём провале всем подряд. И прошу вас, не затрагивайте эту тему и вы. Пускай для вас сие станет демонстрацией истинных личин этих милых дам, но не более, – и он похлопал меня по руке. Я утвердительно кивнула. – А сейчас время сна, – он улыбнулся мне и повернулся на бок.

- Вы даже не потребуете сказку? – я была удивлена.

- Нет, моя драгоценная Шехерезада. Мы устали, а впереди у нас сражения с двумя прекрасными мегерами, – ответил граф.

Он ушёл в свою комнату рано утром, когда было ещё совсем темно, оставив меня дремать в компании Мод. Как оказалось, во время его посещения, служанка прекрасно притворялась спящей. Она была занята моим гардеробом, завязывая шнуровку корсета, когда в комнату вплыла мадам де Монтуар.

- Дорогая, вам стоит поторопиться, завтрак уже подан, – начала она свою речь, после официальных приветствий, – Хотя, не мудрено встать позже обычного после страстной ночи, – внезапно добавила она с улыбкой.

- Я вас не понимаю, – удивленно ответила я, ожидая пока служанка меня расчешет.

- Полноте, дорогая. Я слышала, как ночью месье де Ла Фер посещал вашу спальню. Это, конечно, слишком дерзко в глазах церкви и некоторых ханжей, но, уверяю, я всегда с пониманием отношусь к юной страстной натуре, – герцогиня говорила это, не сводя с меня глаз.

- Наверное, вам это почудилось, но я спала только в компании Мод, – холодно ответила я, кожей чувствуя потоки лжи.

- Да, ваша светлость, кроме меня и госпожи в комнате никого не было, и никто к нам не заглядывал, – ответствовала служанка сделав книксен.

- Ваша прислуга всегда так дерзко встревает в разговор? – приподняла бровь герцогиня.

– Конечно, если дело идёт о моей чести, – спокойно ответила я, – Но поторопимся на ваш прекрасный завтрак. Путь нам предстоит долгий, – перевела я тему и ловко взяла накидку с книгами, что были в ней спрятаны. О них знала только моя служанка, и та быстро приняла ценную ношу, спускаясь вслед за нами по направлению к экипажу.

За завтраком, довольно обильным и разнообразным, я наблюдала за Теофилией. Девушка выглядела подавленной, объяснив своё настроение дурными снами.

- Дорогая, я могу предложить вам прочесть молитвы, которые утешат вас в ночи, – предложил аббат д’Эрбле.

Граф еле сдержался от усмешки, а вот мне пришлось сделать вид, что подавилась паштетом. Девушка же холодно, но вполне вежливо поблагодарила его и принялась за завершение трапезы.

Когда мы садились в экипаж, граф с некоторым недоумением наблюдал за вторым, точно таким же, набитым тюками с одеждой и сундуками. Его выводили со двора слуги.

– Мадам, что это? – обратился он к герцогине.

- Как что?! Наш с Теофилией гардероб! У вас я пробуду достаточно долго, но “чудные” фасоны Прованса меня не прельщают. А менять платье я привыкла три раза на дню. Увы, во мне нет смирения мадемуазель де Бельфор, и довольствоваться, как она, тремя нарядами я не могу, – ответила мадам де Монтуар, гордо подняв голову, и поудобнее усаживаясь в экипаже.

- Дорогая, да мне с вами сказочно повезло, – Оливье поцеловал мне руку и сел напротив.

Поначалу герцогиня была против служанки в экипаже для господ, но граф заявил, что иначе мы никуда не поедем, и Теофилия останется без практики в устройстве свадеб. Мод, сидевшая с моими вещами в руках, с благодарностью посмотрела на Оливье.

Наше путешествие было тряским и громким. Все слушали преимущественно мадам де Монтуар. Она же, найдя внимательную аудиторию в лице меня и Теофилии, пустилась пересказывать сплетни Парижа, Амьена, Мадрида и ещё около пяти городов за последние лет десять. Вначале в рассказах преобладали интересные, даже изредка поучительные, случаи на приёмах, балах и других крупных светских мероприятиях. Затем смешные и более непринуждённые истории из разряда нелепиц. И, наконец, пикантные… На последних граф еле сдерживался; он сидел, поджав губы, с недовольным видом. Судя по всему, он в любое мгновение готов был с радостью покинуть экипаж, причём на полном ходу. Мне также было не совсем удобно выслушивать чересчур дерзкие и откровенные речи при других людях. Обычно подобным делятся наедине, а не в присутствии всех.