Только приземлившись на холодные полы тоннелей Солянки, я поняла, что мы прошли сквозь стену, или что-то вроде этого. Так или иначе, я попала в подземелье, но Стас назвал это слегка иначе:

- Добро пожаловать в подземный город! – Он сказал это так громко, что нас могли услышать с другого конца этого сырого лабиринта.

Оглянувшись по сторонам, я подумала, что попала в метро, только в древнее или, скорее, такое, о котором читал мой давний друг, Егор. Доводилось читать об этом ядерном конце света, но не затянуло.

Мусор, металлолом, прогнившее дерево валялись вдоль троп.

- Смотри под ноги, - предупредил Стас. – А то ступишь в яму и промочишь свои кроссы.

Я светила себе под ноги, перешагивала и огибала ямы, наполненные грязной водой, где плавали толи мертвые, толи живые насекомые.

- Как ты думаешь, - начал Стас, желавший поболтать, - сколько еще лет смогут держаться эти стены?

- Не знаю, - ответила, глядя на стены из красного кирпича, которые осколками падают на землю. – Но, определенно, не долго. Власти с этим что-то собираются делать?

- Нет. Им нет дела до этого. Идем, это был только первый коридор.

«Только первый коридор», эти слова заставили мозг перезагрузиться. Я спросила:

- Сколько тут вообще коридоров?

Стас повернулся ко мне и с ухмылкой сказал:

- Много.

Мы шли по лабиринту, так мне казалось. Много было узких проходов, где приходилось идти по одному, но Стас пытался идти бок о бок со мной. Разумеется, я говорила, что мне не нравится это, на что он отвечал:

- Да я ж шучу, ты что?

- Стас, не в обиду, но у меня плоховато с таким юмором.

- Прям-таки плоховато? – не унимался Стас.

- Ну, может, раз в год и могу сказать какую-нибудь остроту, но не более раза.

- А сейчас, почему не можешь?

- Несколько месяцев назад сказала.

- И как оно?

- Неплохо. Даже полегчало на душе, знаешь.

- Ха, я так и подумал. Видно, что ты сдерживаешь себя в некоторые моменты, но не могу понять, в какие.

- Лучше тебе не знать, Стас. Куда теперь?

Мы оказались на перепутье. Каждая новая дорога вела в определенный конец города.

Стас посветил фонарем во все стороны и произнес:

- Айда туда. – Куратор пошел в сторону, где ярче горел свет ламп. – Знаешь, что мне это напоминает?

- Лабиринт? – Я думала именно так. Столько тупиков и дорог, которые приведут тебя неизвестно куда.

- Не, хотя ты права. От части. Солянка мне напоминает человеческий мозг.

Я удивилась.

- Мозг? – переспросила. – Чем это?

- Весь этот мусор, - Стас охватил руками пространство подземелья, - ассоциирует себя с мыслями. Да, именно с мыслями, идеями, которые приходят в голову, а потом забываются и остаются валяться на дороге.

- Ну, мусор – он и в Африке мусор.

- Ты не дослушала, Оленька.

Это немного раздражало меня, когда меня звали ласкательно.

- Все эти полуразрушенные стены, их недолговечность, представляют собой оболочку мозга. Представь, что Москва – живой организм, а то, что находится под метрами земли – это органы, вены, артерии. И прикинь, что Солянка – это мозг. Он загнивает, когда человек подходит к концу своей жизни. Так и здесь. Москва уже пропитана всякими нечистотами, и они отравляют город с каждым днем. Но я не об этом. Все эти коридоры, как ты выразилась, лабиринты, все равно, что извилины. Мы ходим по памяти этого древнего сознания. Этим и прекрасно диггерство, которым мы занимаемся. Стены хранят множество событий. Память, короче.

- У тебя интересный подход, - заметила я. – Что еще ты можешь рассказать? Исключительно об этих подземельях.

Стас продолжил вводить меня в курс насчет Солянки. Мне казалось, что Стас долгое время держал рот на замке, и только я смогла его отпереть.

- Я могу рассказать не так много. Вернее, могу рассказать все: и историю, и слухи о Солянке и прочее. О первом, ты можешь прочитать в Интернете, а вот о втором, я смогу рассказать.

- Вещайте, куратор.

- Это подземелье большое, ты это и сама поняла – это видно по твоим глазам, которые понимают, что ходить придется долго. Но осознаешь ли ты тот факт, что мы не сможем обойти все, даже за один день. Многие бродили здесь с самого утра и выбирались только вечером. Да и говорят, что были еще тоннели, но желание выбраться перебарывало.

- Значит, - подытожила я, - никто не уверен в том, что эти коридоры изучены целиком, пусть и не за сутки.

- Большинство считает так, - кивнул Стас. Промолчав минуту, он спросил: - А почему ты решила прийти сюда? Андрей рассказал о том, что ты ходила по «Амбрелле» вместе с ним. Разве, тебе не хочется бродить там, где есть свежий воздух и мало сырости?

- Ну, - растерялась, думая, что ответить. – Свежий воздух и отсутствие сырости – это лишь факторы для большего комфорта. А там, где есть что-то интересное, не всегда имеет комфорт.

- Умно, - хмыкнул Стас. – Пройдемся еще пару коридоров и отправимся обратно. Мы скоро подойдем к одному из выходов.

- Но я хотела… - Я сразу же заткнулась, чуть не взболтнула о том, что хотела бы удостовериться в том, что подземелье не является укрытием докторов.

- Что хотела?

- Да так, ничего.

- Давай колись, Оля. Ты надеешься здесь что-нибудь найти? Если так, то уверяю тебя – здесь ничего нет. Все, что ты найдешь в этих катакомбах, это мусор, который разбросан вокруг нас. Это прогнившее место, и все здесь загнивает, теряя свою ценность.

- Да, - кивнула, изображая виноватость, - я хотела здесь найти интересные вещи. Чисто ради интереса.

- Огорчу тебя – не в то место ты подалась, чтобы играть Индиану Джонса. Если тебе нужны артефакты, то стоило идти вместе с Андреем в какую-нибудь усадьбу.

- Согласна.

- Ну, что? – Стас поставил руки на пояс своей жилетки. – Возвращаемся наверх?

Я чувствовала, что зря потеряла время, но надежда еще не собиралась умирать.

- Давай, - сказала я, улыбнувшись для большей убедительности.

Стас оценил мою улыбку.

- Хм, - промычал диггер. – Хорошо, но только гляди под ноги, когда будем подходить к выходу.

- Зачем? – насторожилась.

- Самый ближайший выход, не считая того, через который мы пришли, затоплен. Трубы не раз прорывало и все ушло под воду. Почти все. Поэтому есть вероятность, что можно выбраться слегка мокрым.

- Веди, Стас.

Мы продолжали идти. Я не переставала оглядываться по сторонам, вглядываться в темные закоулки и тупики подземного города. Стас же шел не спеша себе, словно никакой скрывающейся опасности нет, и не было в этом холодном и сыром месте.

Чем дальше мы шли, тем сильнее я слышала рев поездов, ехавших где-то недалеко. Я спросила у Стаса:

- Мы что, находимся рядом с метро?

- Как слышишь, да, - ответил парень. – Но звуки поездов редко доходят до этих стен. Считай, что стала свидетелем редкого явления – звуков метрополитена в подземном городе.

- Значит, мы можем выйти в метро? – В голове всплыли два человека – один, который не дошел до метро, и второй, успевший войти в метрополитен, но не вышел обратно.

- Не уверен, - признался Стас. – Диггеры, в основном, выходят сразу на улицу, а не идут сквозь толпу к солнцу.

- Значит, выходы в метро есть?

- Наверное, но до них еще дойти надо, а потом найти. Новые места мы отмечаем на картах, а за последнее время их нет. Думаю, нет больше входов и выходов, которые не использовались нами.

Звук поездов и вправду был редким. Даже слишком. Я ездила на работу в метро, и интервал был – пара минут, а здесь – минут пять-шесть.

Минут пятнадцать мы шли по длинному коридору, который постепенно заворачивал за угол. Либо стены были толстыми, из-за чего рев поездов не был слышан, либо мы давно перестали идти параллельно с линиями поездов.

- Скоро будет выход, - предупредил Стас. – Засучи джинсы, чтоб не промочить. Или, запрыгивай ко мне на руки. Я, между прочим, служил в армии, накачался не хило так.

Я послушалась диггера и засучила джинсы до колен.