Настя приблизилась к лицу Макарова, прошептала ему что-то, глядя в глаза парня, и он позволил губам притронуться к Настиным.

В этот момент меня немного замутило, что я чуть не упала сквозь кулисы на сцену, с которой уже ушли парень с девушкой.

Чей-то голос, пользуясь микрофоном, начал называть претенденток.

Выходя на сцену, я первым делом набрала в легкие больше воздуха – не любила быть в центре внимания публики. Но что поделать, я хотела проявить себя в эти студенческие годы, которые начались не особо весело, учитывая обстоятельства.

Ли закричала во все горло, когда я начала выходить на сцену. Я не стала заморачиваться с платьем и взяла то, в котором была на Выпускном. Платье сверкало крупицами блесток, которые Лебедь усыпал, пока я разучивала текст песни, которую он выбрал вместе со мной. Никто не согласился петь, то есть находились девушки, но они ограничивали себя русскоязычными песнями в то время, когда я учила иностранную. С английским у меня не плохо шли дела в школе, были, конечно, проблемы с выговором некоторых слов, но я справилась.

Хореография, артистизм, все было красиво – аплодисменты и оценки жюри, которые сидели рядом со сценой, подтверждали это. Пришло время пения. Спели три девушки и настала очередь Насти.

Как такая гадина может петь так хорошо?!

- Прекрасно, - сказал за моей спиной Макаров. Не было смысла говорить это, разве что только для того, чтобы пошатнуть во мне уверенность спеть.

- Да, - согласилась, - как, например, ваша с ней пара.

Макаров молчал.

- И долго ты будешь водить Ли за нос? – спросила я. Не удивлюсь, если Даниил просто ошибся в выборе девушки. Понял, что Лилия – не легкодоступная девушка в отличие от Насти.

- Тебе-то какое дело? – огрызся Даниил. – Завидуешь своим подружкам? – Макаров ехидно улыбнулся мне.

- Чему мне завидовать? – пожала плечами. – Тому что в их жизни появился парень, который притворяется, что одну любит, а другу – использует, как шлюху?

- Следи за словами. Ты даже не имеешь понятия, на что я способен, как могу вертеть такими людьми, как ты или Лилия.

- Используешь своего отца?

Глаза Макарова округлились, а я почувствовала его сильные потные руки у себя на плечах. Я не хотела показывать, что мне страшно, но и быть паинькой тоже. Прижав меня к помосту, он спросил:

- И много ли еще знаешь обо мне, Оля? – изо рта пахло сигаретным дымом.

- Твой отец работает в ФСБ, - ответила я. – По сути, это все, что мне известно о тебе. – Надо было закончить на этом, но желание острить разъедало меня изнутри, пробираясь наружу. – А слежение за тобой в стенах университета, дало понять, что ты вряд ли пропускал мимо себя хоть одну девушку, которая тебе приглянулась.

- Ты права, - кивал Макаров, - как сейчас вспомню: во время перемены в школе я закрылся с одной девчонкой в кабинете литературы. В те минуты я перестал быть мальчиком, а девчонка узнала, какой вкус имеет сперма. Будешь трепать языком своей подружке-сериаломанке про меня – оглянуться не успеешь… Мне продолжать свой ход мыслей, или ты уже представил последствия?

- А сколько у тебя перемены шли в школе? – спросила, будто и не слышала вопрос Даниила.

- Минут десять. Поняла, или нет?

- А к тебе не приходила мысль сходить к сексологу? – Я игнорировала его угрозу, хотела добить прежде, чем выйду на сцену. – 10 минут не каждую могут удовлетворить. – Лукавая улыбка, как же давно я ее не использовала.

Он оскорбил меня, а Настя уже уходила со сцены. Даниил отпустил меня после того, как меня позвали на сцену.

В центре стоял микрофон, а в зале тишина.

К роялю подошел Коля. Да, несколько лет занятий на баяне, гитаре и пианино, не покинули светлые руки этого парня. Для пущего эффекта он поклонился зрителям, сел на стул и разложил перед собой листки с нотами.

Можно было выбрать любую песню, но я хотела спеть именно эту, чей мотив запал у меня в голове.

Коля начал играть, а я, с напряженными связками, приготовилась петь…

Я бы написала весь текст песни, которую пела, все-таки, этот дневник мой, но из-за боли в голове и чувства, что кровь снова подкрадывается наружу, щекотав ноздри, я напишу только припев:

Here we are, don’t turn away now

We are the warriors that built this town.

Here we are, don’t turn away now

We are the warriors that built this town

From dust.

Как бы то ни было, день на этом не заканчивался – я же получила по носу, а еще несколько «слепых» ударов по телу. Как же это… хреново, понимать, что многие события, в основном под конец дня, обернулись против тебя.

Оглушительный вой аплодисментов заложил уши. Я ушла со сцены, самоуверенно не замечая Даниила и Настю, которые, похоже, родили взаимную неприязнь ко мне. Но это не удивительно, рано или поздно, этого нужно было ожидать.

Я зашла в аудиторию, где девушки готовились к церемонии награждения, которая должна была начаться после небольшого перерыва.

Тут зашла Ли.

- Очешуеть, - восторженно произнесла подруга, обнимая меня, - ты уделала всех, кто пел!

- Думаешь? – хотелось верить, но самокритика не отпускала меня из своих лап. – Мне кажется, что все получилось ужасно.

- Будешь так говорить, когда узнаешь, что ты не выиграла. А поскольку ты – единственная, кто пела на другом языке, то и поражение тебе не грозит. Следовательно, нету причин для того, чтобы думать, будто ты спела ужасно.

- А где Миша? – Он сидел в центре. – И Лебедь?

- Без понятия, - пожала плечами Ли, - я видела, что Умник вышел из зала, когда ты приступала к третьему куплету. Боже мой, взять песню из трейлера «Чудо-женщины», это просто потрясающе!

- Да-да. – Я была слегка расстроена тем, что Умник не досмотрел выступление до конца. – А что насчет Лебедя? Он же был… вроде… я не видела его.

- Если ты не видела, то я тоже. Помню, он болтал с Мишей, когда тот был в столовой, но это было днем…

- Хорошо, Ли, - перебила подругу. – Просто кто-то заходил к нам, но никого не было. – Волна жара прошлась по всему телу от одного лишь вопроса: кто был у двери в комнату, Умник или Лебедь? Оглядевшись по сторонам, вдруг парни видели выступление и сейчас зайдут, сказала: - Я пойду, ополощу немного лицо – горит все прям-таки.

- Ага, я вернусь в актовый, буду ждать объявления твоего триумфа.

Яркая белозубая улыбка Лилии – давно я не видела, чтобы какой-то человек так искренне радовался, пусть он и является наблюдателем происходящего.

Холодная вода остужала лицо, но все казалось, что лицо покрасневшее. С чего бы это вдруг? Неужели я настолько самокритична, что ощущаю стыд за свое пение? Да нет, бред какой-то, только навязываю себе.

Лицо высохло и жар вернулся. Кошмар.

Я решила открыть окно нараспашку. Остужу лицо и выветрю женский туалет от запаха месячных.

На улице тепло, а прохладный ветерок ласкает лицо и шепчет на ухо. В жизни было много вечеров, когда я оставалась наедине с весенним ветром. Как сейчас помнится: я гуляла в такой же день по дворам рядом с домом, сидела на игровой площадке и читала… не помню, что именно, что-то из жанра фэнтези. Ветерок – невидимый друг, который сидит рядом и помогает перелистывать страницы, прикасается к тебе, заставляя руки и спину покрыться гусиной кожей.

В туалет зашли. Я не стала обращать внимание – загляделась на уходящее оранжевое солнце.

Блин, снова шея горит…

Что-то холодное, как лед, зацепилось за шею и стало отдалять меня от окна, утаскивая куда-то к умывальникам. На одну-две секунды я растерялась, но, исключая желание изображать немощную жертву, я пнула каблуком по ноге душителя.

Одного раза не хватило, и я добавила еще несколько ударов, пока враг не ослабил хватку над прибором для удушья, после чего я отскочила обратно к окну.

Чумной доктор, одетый в клетчатый пиджак и черную водолазку, отошел к двери и закрыл ее. У него была маленькая голова, это было понятно по размеру маски – она была, пожалуй, самой мелкой маской из всех, которые я видела, - небольшие линзы, в который сверкал садистский взгляд, короткий клюв, что им нельзя было бы сделать отверстие на теле.