— Ваше высочество — она припала на одно колено когда столкнулась с Люси и Нацу прогуливавшимися в саду перед дворцом
— о Венди ты вернулась, и как там наша Цветок, как там хранитель? Тебе удалось ему помочь.
— Боюсь новости порадуют нас, но не порадуют Лунный цветок, моя магия была бессильна ей помочь, и тринадцатый хранитель вряд ли когда ни будь, очнётся.
Люси свободно выдохнула облокотившись об одну из колон что стояли кругов вокруг сада, что окружал дворец по бокам. Казалось она се это время держала это воздух в себе с момента как они покинули Эльзу и земли людей.
— Бедная Эльза — Нацу было не по себе от того что творилась с Люси и тому что бывшая фея не скрывала своего счастья радуясь чужому горю, нов сеже в глубине души он тоже был рад что проклятый темный бог уже никогда не очнется, ни когда не навредит его возлюбленной пусть и принесет эта беду другой, что больше всех остальных заслужила счастья.
========== Глава 19 ==========
На завтрак был подана глазунья с двумя ломтиками бекона и свежевыжатый сок. Эльза мечтательно улыбнулась, когда вернувшись в комнату, обнаружила Жерара накрывающего на стол и совсем не заметившего ее приближение.
«Похоже, кризис миновал…»— мелькнуло в ее голове. Она спешила подойти и обнять любимого со спины, сплетая свои руки на его торсе. И потихоньку проникая тонкими пальчиками под рубашку. На лице Фернандеса появилась слабая улыбка. Но если быть точнее улыбался во все не он, Зерефа забавляла эта игра. Он забавлялся, наблюдая за тем как Лунный цветок, принимает его за Жерара, как девушка смеется и улыбается вместе с ним, но при этом он понимал, что он в шаге от победы, над хранителем. Но что делать ему самому, если он влюбиться в нее? А ведь это происходило. Титания поймала его в свои женские чары, и удерживал там подобно сети, а Драгнил выступал в роли маленькой несчастной рыбы, пойманной. И остановиться он уже не мог, ему самому вдруг захотелось узнать Эльзу лучше. Но сейчас он пытался прогнать это романтически бред из своей головы и стал думать, что мысли о дочери богини ему навевает подсознание Жерара. Его память, что хранила все это время чувства к ней.
«Это все проделки памяти, этого тела, я не люблю ее, ее любитОн, но он глубоко внутри заперт в собственном подсознании, и не сможет мне помешать осуществить месть»
— Садись милая, — тихо произнёс он, когда Эльза уже хотела поцеловать его, он отстранился от нее нарочно, словно дразня девушку. Он отодвинул один из стульев и вежливым жестом пригласил девушку сесть. А когда она села придвинул его к столу и обойдя его сел напротив, принялся за еду. Робко улыбаясь ей и опуская глаза словно девственник. Хотя все это была игра, но Зереф начал понимать, что переигрывает и очень сильно. Поэтому он постарался собраться и сыграть роль Фернандеса как следует, не допуская больше ошибок. Завтрак прошел в молчании. Еда была довольно вкусной, но при этом очень простой в приготовлении, поэтому Эльзе даже в голову не пришло, что все это не было приготовлено хранителем, а наколдовано при помощи сил темного божества.
***
На Вейлионе было все спокойно. Лишь на душе у светлой богини Мевис было не спокойно. Чувство вина и стыда, вперемешку с ненавистью, сжигали ее изнутри. С одной стороны она была рада вернуться домой в обитель богов, и все это благодаря ее брату. Зереф освободил ее дух из заточения, а уж дальше Мевис сама вернула себе плоть. Но после его заточения, вместо чувства покоя и умиротворения, Вермелион не раз чувствовала вину, совесть грызла ее изнутри подобно червю, что смог попасть вовнутрь плода, поедая душу светлой богини. Но сейчас когда, Зереф вновь был на свободе, у Мевис, словно камень с души свалился, и в то же время она испытывала стыд, за то, что ей стало так легко, ведь миру вновь грозила опасность и теперь угроза была не одна, а целых две. Вместе с Зерефом на свободе оказалась и Алессия тетка Мевис и мать проклятого божества. Возможно, Зереф и не хотел ее освобождать, и это вышло само собой, а может посидя взаперти они пришли к договоренности и это был их план с самого начала? Может Зереф специально позволил себя поймать, что бы помочь матери выбраться из заточения? Сейчас в голове богини был лишь один вопрос, который подобно все тому же червю грыз ее изнутри и заставлял чувство тревоги все больше расти: — что делать? Как остановить их? Собирать войско? Или же рассказать отцу и матери пока еще не поздно о своем проступке смиренно ожидая наказания?
Мевис не знала, что ей делать лишь одно она знала точно от этих двоих стоило ждать бед побольше, чем в прошлый раз. И кто теперь их остановит? Кому под силу это сделать, кроме нее самой?
Ответ, на минуту, он ясно появился в ее голове, но тут же потух, не успев до конца подарить богине идею. Шепотом из уст богини вылетело слово, точнее имя — Эльза.
Она не помнила ее. По счету Лунный цветок появился намного позже самой Вермелион уже после ее гибели. Все детство она провела с Зерефом, как со старшим братом, он учил ее пакостничать, и часто считал ее занудой, когда Вермелион поступала слишком честно или же слушалась родителей во всем. Зереф был не таким он часто сбегал с Вейлеона, дабы хоть глазком глянуть на смертных и наделать им каких ни будь неприятностей. То стог сена сожжет, то стадо овец напугает, что те разбредутся кто куда. Но больше всего бесило Мевис, то, что отец поощрял его баловство, называя это первыми успехами тёмного божества. И все боль хорошо, пока его мать Алессия не обезумела, узнав об измене мужа, и решила отыграться на смертных. Тут даже Зереф встал на сторону отца и помог им заточить собственную мать, но при этом постоянно чувствовал чувство вины и плюс эта проклятая книга изменившая его навсегда. Сейчас девушка не знала, что и думать, но помощь Лунного цветка ей бы сейчас не помешала. Тем более она была уверена, что Эльза поймет, что перед ней не ее суженный, а Зереф. И все что оставалась светлой богине так это наблюдать за этими двумя и надеется, что обман Зерефа скоро раскроется.
========== Глава 20 ==========
Комментарий к Глава 20
События данной главы происходят в то время пока Зереф пытался склонить Жерара сломать последнюю печать. иными словами, пока Жерар спал.
После того как Мира потеряла сестру, девушка почти перестала использовать свой дар врачевания, для других. Она больше не желала общаться с природой. Сутками на пролет она сидела у окна, и смотрела через него на тропинку что вела к ее хижине, Она ждала, она все надеялась, что сестра вернется, что она станет прежней и больше не будет одержимой духом Банши. Но шли дни, медленно перетекая в недели, те в свою очередь в месяцы. Но ничего не происходило, и тогда Мира решила смириться, понимая, что ожидать чуда не придется. Она кляла Зерефа, а когда узнала что его, наконец, победили и он заточен, на душе целительницы стало чуточку легче. Конечно, она слышала и о потерях среди хранителей, в том числе о жертве, что принес тринадцатый хранитель. О том, что Лунный цветок потеряла любимого. И в этот период времени ее вновь стала одолевать чувство надежды, слепой веры в то, что раз Зереф запечатан, проклятие спадет, и Лиссана вернется домой целой и невредимой. Но снова ее надежды не оправдались Лиссана так и не вернулась. Мира решила бросить знахарство и больше никогда не использовать свою силу.
Она покинула лес и отправилась в странствие, ей захотелось увидеть, тот мир, что находился за ее родным лесом. Уходя, она несколько раз оглядывалась в сторону родной избы. Ей все время мерещилось, что Лиссана может вернуться, когда ее не будет и что тогда?
Она была уверена, что Лиссана кинется искать ее и так они никогда не встретиться, никогда не найдут друг — друга. Так и будут скитаться, пытаясь отыскать друг — друга.
Знахарка путешествовала из города в город, пытаясь отыскать хоть какие-то сведенья о сестре, или о Банши.
Но та, словно исчезла без следа, словно само ее существование стерли с лица земли. Мира стала много читать, книг, в особенности посвящённый разновидностям нежити и борьбе с ней. Когда надежда найти сестру в нормальном состоянии иссякла, Мира стала готовиться к тому. Что рано или поздно ей придется столкнуться с Банши, и тогда… От мысли, что ее возможно придется убить, у блондинки сердце обливалось кровью. Она не сможет, просто рука не поднимется.
