Сейчас же узнав о плене темного божества и очередном триумфе живых, Айла вовсе не печалилась, о том, что ее соратники и хозяин были разбиты и многие скрывались. Новость о том, что Всадник пал так же и принц севера вернулся на свое законное место, и город Грез, теперь был уже не занят нежитью и процветал. Ее мертвое и сгнившее от времени сердце, вновь готово было ожить, ведь Зереф исполнил ее мечту и оживил дорого, ей человека.
«Неужели я допустила ошибку? Пусть я буду трижды проклята, но я верну тебя, даже если мой дух никогда уже не сможет обрести покой, как и духи тех, кто жил ранее в этом городе и были моими верными подданными, я все равно верну тебя к жизни!».
Банши взвыла, заставив стекла и зеркала замка, дрожать. На ее вой откликнулось Эхо прошедшее, все опустевшие комнаты и залы дворца. Спустившись в глубины его подземелья, и вернувшись в зал, где лежало тело темного рыцаря.
Неожиданно пальцы правой руки, что сжимали меч, дрогнула, послышалось жуткое утробное рычание, а сквозь шлем, доспеха, стали видны два красных зрачка. Рыцарь, ожил, вызвал на лице мертвой королевы, пару слезинок, что тут же превращались в жидкую эктоплазму, медленно растекающуюся в лужицу на полу.
— Моя ко-ро-ле-ва?! — произнес по слогам оживший труп. Он принял сидячую позу. Осматривая все вокруг. Призрак Айлы закружил, вокруг каменного гроба, в котором спал до этого пробуждённый король.
— Мой милый, наконец-то! мы снова будем вместе, проклятые люди, отобрали тебя у меня, но даже смерть, не сможет разлучить нас! Да ибо отныне мы воссоединимся навеки.
— Айла, что ты наделала?! зачем ты меня вернула!
— Мой дорогой не волнуйся, этот юноша был благороден, он был одиним из хранителей и какк никто другой, больше подходил для сосуда, дя тебя моя душа. я сделала это лишь ради нас, ради нашей лбви, я не могла оставаться одна, ине могла спростить людишкам предательства! Поэтому мы должны отомстить… За тебя и за…
— Владыку, того кто дал тебе эту силу и вренул из небытия, они пленили его верно?
— Да, мой король! Тому мальчишке все же удалось, запечатать владыку внутри себя
— Тогда нам нужно боьше союзников, больше нежити, ибов этот раз мы непременно выиграем, мы обязаны оба ему тем, что можем вновь нести хаос и разрушения вэтот мир, я вотановю границы нашего королевства и не важно кто будет стоять под моим знаменем! Мы вернем было величие наших земель, а людишки заплатять за вео высокомерие и предательсво смертью! — Айла восхищалась своим возлюбленым слушая речи совего покойного мужа.
— Да уже скоро, эти земли вновь окропит кровь
***
Как и обещала, печать… боли не было…. Стоило слезе полностью поглотить тело хранителя, как заклятие подействовало мгновенно, веки сами стали тяжелеть. И вскоре тьма полностью поглотила сознание, и сковало тело Фернандеса. Он еще слышал Эльзу, и ее лишённые смысла попытки пробиться сквозь слезу, но ответить ей он уже не мог. Но то, что ожидало хранителя там, на дне слезы, было, куда похуже ада, который собирался создать Зереф на земле.
«Эльза, живи, ради меня» — последние сказанные им слова, ее слезы, все это н видел сотни раз в снах, находясь в заточении, но это было столь редкостным моментом, между пытками, что устраивал Зереф внутри подсознания хранителя. Его тело спало беспробудно, а вот про подсознание, сказать подобного было нельзя. Каждый раз зереф придумывал нечто новое, более изощрённые методы, и боль… Духовное телохранителя страдало, в отличии от физического, печать не могла ни как помочь ему. Ее сил еле хватало на то, что бы сдержать душу темного божества внутри сосуда, что стал для Зерефа тюрьмой. Но со временем, Жерар уже привык, ко всему кроме боли, поэтому крики его души были слышны печати и даже богам, но те ни чем не могли помочь хранителю. Не могли ни как облегчить его участь. Временами, в тело Фернандеса вселялся еще и дух Алессии, тогда хранителю приходилось вдвойне тяжело, ведь она была безумна, а Зереф объединившись с ней, придумывал еще более ожесточённые пытки и лишь когда Зерефу наскучивала его игрушка и он впадал в приступы, апатии, относясь ко всему его окружающему с полным равнодушием у Жерара, появлялась пауза, небольшая передышка, между пытками, и казнями устроенными безумным темным божеством. В эти редкие моменты, он мог видеть сны, свое прошлое, воспоминание об Эльзе и проведённых с ней днях, часах, минутах счастья. Но эти сны или ведение были редки, что Жерар не успевал запоминать их, и отличать, друг от друга.
Но со временем, но начина слабеть духом и его сознание очень часто стало граничить с безумием.
Он практически сдался… Он смерился с тем, что его тело проспит здесь не одну сотню лет, под давящей толщей воды, в темноте, в холоде, удерживающее его тело на дне магическими цепями, не дающие злому нечто выползти наружу.
— Ты уже смерился? Как же легко ты сдался — голос внутри него продолжал мучать и истязать душу хранителя, но Жерару было уже все равно, главное, что мир спасен, и она жива… Ей больше не придется умирать и перерождаться, а Зереф ни когда не сможет вернуться в мир живых и нарушать равновесие своим присутствием.
— Молчишь, ха-ха-ха! Неужели не хочешь поддержать нашу беседу? Мы здесь пробудем вечность, и слушать тишину вечность я не намерен — цепи вздрогнули… там внутри тела духовное тело, как и внешняя оболочка, подвергала мучениям. Божество издевалась над хранителем, пробуя каждый раз все новые и новые способы пытки. Все что оставалось Жерару так это терпеть.
В этот раз Зереф решил использовать раскалённое железо и хоть разум Фернандеса упорно пытался осознать, что все происходящее с ним не по настоящему происходило, и было лишь в его голове, боль была реальна, и как это удавалось провернуть темному богу, Жерар не понимал. Он кричал, с каждым разом крик хранителя пронизывал уголки его сознание, но тело не реагировала, продолжала спать мертвецким сном. Попытки заставить хранителя очнуться от сна внутри слезы, ни как не увенчивались успехом и с каждой новой пыткой, Зереф все больше понимал, что разбудить хранителя можно только из вне, но кто это сделает? Кто станет освободителем на этот раз. Темный орден уничтожен и все благодаря Слезуле, что пожертвовала собой, ради всех, а он…. Он попался на уловки мальчишки и обманом вновь был заперт внутри проклятой и ненавистной ему тюрьмы.
Прошло еще какое-то количество времени, и божеству вновь надоела его «игрушка», он перестал мучить истерзанную душу, но это был очередной небольшой перерыв, между, пытками. Осознания того, что все же выход отсюда может быть, только если кто-то найдет это место и придет в богом забытую пещеру, да еще и дотронется до зеркальной поверхности слезы… Зерефу казался реальным. Несмотря на то, что он был заперт в теле мальчишки, он пытался воздействовать на подсознание юноши, манипулируя им и его чувствами, ощущениями. Божество понимало, что маленькая надежда на то, что это может не произойти никогда, а может, и произойти, точнее он надеялся, что сердце юной девушки не выдержит разлуки с любимым она, не смотря на его последние слова, все же придет… И попытается его спасти. Да, он даже знал кто будет этим избавителем, и все что ему оставалось это потихоньку спровоцировать будущую спасительницу, подтолкнуть, для этого божеству была нужна особая связь между этими двумя. И что бы достать Эльзу через Жерара отсюда, ему была нужна связь, та самая нерушимая связь, что была рождена столь прекрасным чувством как любовь.
— Что такое, тебе надоело испытывать на мне свои новые методы пыток, или ты устал от моего присутствия? — Жерар съязвил, пытаясь задеть бога за живое, но тот в ответ на колкость лишь усмехнулся и произнес:
— А ты уверен, что нам здесь куковать целую вечность, вдруг кто-то наткнется на это место и пробудит вновь меня и тебя от сна?
— Кто-то специально припрется сюда, что бы спасти тебя? Ты на это намекаешь? Темный культ повержен, кому ты сдался кроме своих чокнутых фанатиков, и мастера нулевого? Ни кому, а если кто и остался жив, то слишком слаб чтобы это провернуть, ты ведь это понимаешь?
