— Я тогда еще не знала, что она задумала. Лишь потом я заметила, в ту ночь, когда мы переспали в этом монастыре, я поняла, что она была в ту ночь в тебе. Она вселилась в тебя в момент обращения, и все это время она ждала момент, чтобы убить Зереф, или воскреснуть самой через вашу связь с Цветком. Прости меня, я так виновата перед тобой, если бы можно было все исправить, я… — она подошла к нему и присела на корточках пытаясь прочесть во взгляде все, что происходило на душе у Странника.

— Не надо пылких речей или пустых обещаний — ты выбрала сторону, теперь ты будешь жить вечно, я не виню тебя, каждый из нас боится смерти, и лишь единицы способны перебороть этот страх и шагнуть в пропасть добровольно. Надеюсь, после того как Зереф получит мое тело, он отблагодарит тебя, ведь его щедрость не знает границ.

— Жерар! Прошу, перестань, не говори так, я не могу слышать этого, я… я спасу тебя. Я не дам этому случиться!

— Хм… — улыбка, полная обреченности, появилась на устах молодого человека, — спасешь? — он посмотрел на нее с презрением и грустью, в его взгляде можно было прочесть некую обреченность.

— Как спасла их? Тех, кто сейчас гибнет от рук Всадника и его нечисти? Может, лучше ты спасешь их, меня спасать уже поздно, слишком поздно

— Нет, я не верю, ты не можешь так просто сдаться, а как же Эльза?! Та, ради которой ты пошел на обращение, ради которой ты стал печатью! Как же она? Ты бросил ее. Ты отказался от своего счастья и выбрал сметь. Вот так просто пришел к Зерефу и предложил свое тело, просто так, решил умереть?!

Хранитель подскочил на ноги и схватил Минерву за горло, он силой ударил ее головой об стену, прижав к ней Минерву всем своим телом. Вампирша прочла ярость и злость в его глазах.

— Да что ты знаешь о ней! О той, ради которой я все это делаю. Что ты знаешь о нас и о том, через что мы прошли, пусть и в прошлой ее жизни! Ты ничего не знаешь, Минерва. И прикрой свой грязный рот, предательница! — он сжал ее горло сильней, она стала задыхаться, хоть он и знал, что даже если он ее сейчас придушит, это ее не убьет, а просто на время выведет из игры. Но тут он прочел ее мысли и разжал руку.

— Хочешь выглядеть мученицей, умереть от моей руки, тем самым смыв свой позор? Нет, так не пойдет. Живи, Минерва, королева детей ночи, предательница, обменявшая одну жизни на сотни невинных, живи и страдай. Помни о своем предательстве искупай свой гре, тем, что будешь жить и смотреть, как рушится твой мир, я не убью тебя, не облегчу твою участь, — после этого он откинул девушку к противоположной стене. Она вскрикнула, больно ударившись плечом и ободрав об острые голые камни локоть правой руки. Капельки стали падать на пол наполняя запахом крови и до того затхлый воздух в старой ветхой башне.

— Браво! До чего трогательная сцена воссоединения, — Зереф появился словно из неоткуда, он подошел к вампирше и приобнял ее за талию. Идем госпожа предательница, нам предстоит провести ритуал воскрешения.

— Воскрешение?! — Фернандес насторожился, — о чем ты?

— О! Она не сказала тебе?! Ведь темный рыцарь теперь в моих руках, твой лучший друг, Роуг Чени станет одним из моих демонов!

— Сволочь! — Жерар уже хотел броситься на темное божество, но его тут же сковали оковы.

— Видишь ли, помимо тела нужна и армия для завоевания мира, а кто, как не мертвые хранители, могут стать прекрасной армией, ведь в вас течет кровь самой Амилы. А если вас еще и воскресить, добавив чуточку моей силы. Получится явно хорошая армия, для того, чтобы убивать и не волноваться о том, что твоя армия может пасть. Ведь вы будете непобедимы, — Зереф подошел впритык, на расстоянии одного шага от места, куда Жерар не мог достать, зная, что цепи не позволят ему до него дотянутся, сколько бы хранитель не старался.

— Прощай, мой милый сосуд, мое будущее тело, и не бойся, очень скоро очередь дойдет и до тебя, скоро настанет время ритуала. Ведь луна… — он поднял голову к проломленной крыше, откуда прекрасно можно было увидеть очертание кроваво-красной луны, — она уже практически в той стадии, когда даже боги не смогут остановить мое воскрешение. Уже скоро, а до этого… — он направил руку в сторону хранителя, и на его шеи появился ошейник с еще одной цепью, что заканчивалась огромным штырем, вбитым в стену. Прочем, как и остальные цепи. — Не скучай, Жерар, — он отошел от хранителя и, взяв за руку Минерву, что бросила еще один, полный сожаления и горести взгляд в сторону хранителя.

— Прощай Жерар, — сказала Минерва и, опустив взгляд, позволила вихрю темной энергии унести их обоих с Зерефом, к хижине, где их ждала Айла.

— Минерва! — Жерар выкрикнул ее имя уже в пустоту и тьму ночи, ведь в самом ордене, на месте сожженного монастыря никого, кроме него, не было. Это место теперь было призраком, черным надгробием для тех, кто пал здесь, лишь ветер да звезды и кроваво-красная луна были безмолвными свидетелями той боли и тех слез, что проливал Жерар в ту ночь, оплакивая смерть своих павших товарищей.

***

Тем временем в королевстве фей полным ходом шло собрание, на котором Люси по праву хоть и бывшей, но все же пока еще действующей власти, что пока она могла удержать в своих руках, пыталась уговорить совет выслать армию фей на помощь вампирам в борьбе против Всадника.

— Мы не можем отправить войско и тем самым ослабить защиту нашего королевства, принцесса, со всем уважением к вам и вашей покойной матушке, вы должны понять, что настали темные времена. Темный бог окреп, и его власть растет, орден пал и большая часть хранителей мертвы, кто защитит нас, если наша армия уйдет на войну против Всадника? А что, если мы угодим в ловушку Зерефа, ведь это коварный бог, он беспощаден, что, если наши войска придут спасать, а вампиры заключат мир с нежитью? Ведь, по сути дети ночи ничем не отличаются от той же нежити, что сейчас под руководством Всадника, грабит и убивает, — советник Эйб выступил с пламенной речью, возразив воле принцессы, что восседала на верхней ложе, ожидая решения совета и всем сердцем желала склонить совет к тому, что выступить во главе с армией в помощь детям ночи.

— Я могла догадаться, что все будет так. Мне не поверят, тем более теперь, когда я стала человеком и не имею никаких прав на престол, — неподалеку в ложе стоял Нацу, он слушал выкрики советников и прекрасно понимал, о чем говорила принцесса. Люси было тяжело, и она как никогда нуждалась в крепком плече друга. Поэтому, подойдя ближе, он приобнял девушку за плечи и решил приободрить.

— Еще не все потерянно, принцесса, уверен, в зале найдутся и ваши сторонники, вам стоит быть уверенней в своих решениях, ничего не бойтесь и помните о том, кто ждет нас там, ведь вы дали обещание тому юноше, — перед глазами Люси мелькнул образ Жерара, и тонкие пальцы медленно сжались в крошечные кулачки, а взгляд блондинки тут же изменился, теперь в ее карих глазах можно было прочесть лишь уверенность и силу, что переполняла ее после слов Драгнила.

— Уважаемый совет, прошу дать слово мне на тех правах, что хоть я больше не одна из вас, но все же во мне течет кровь моей матери, и я как ваша бывшая правительница должна вам сказать, вы не правы, советник Эйб, вампиры, пусть и нежить, но все же они благородны и честны в своих поступках, и не все хранители пали. Я видела, как армию детей ночи возглавлял именно хранитель. Его имя Жерар. Он вампир, обращенный самой Минервой, королевой проклятых, и я хочу сказать, что не сомневалась в нем ни на секунду и даже доверила ему свою жизнь, будучи еще одной из вас, пока мой дядя здесь пудрил вам головы, забивая тем, что с Зерефом можно договориться или что он приведет сюда богиню света Мевис. Всадник смог пройти настолько вглубь со своим войском, что до границ с нашими землями ему теперь рукой подать, поэтому мы не можем брезговать рукой помощи, протянутой нам от наших восточных соседей, и должны дать отпор врагу и угрозе, что нависла над нашим лесом, над нашими домами, мы должны выслать войска в помощь детям ночи и оказать поддержку в борьбе с ледяным королем нежити. Это моя просьба, не приказ, и, если в вас еще осталась хоть капелька смелости и благородства, если ваш мозг еще не опьянен идеей о мире и возможном перемирии с темным богом, я прошу вас откликнуться на призыв вампиров и помочь им в этой борьбе. Это мое последнее слово. Больше мне нечего вам сказать.