И гости на свадьбе. И прислуга. Все рассчитывали на что-то… совсем не на то, что следовало бы.

Тьяна осталась одна. Присела на край кровати. Кровать была очень большой, низкой и устойчивой, куда более массивной, чем все, виденные до этого. Правильно, вес Валантена Айда выдержит не каждая кровать.

А Тьяна… это странно, но весь день она совсем не думала о том, что предстоит им с Валантеном этой ночью. Уже вот–вот. Вспоминала лишь его шутливое предложение прикасаться к нему, пока не надоест.

Это действительно странно. Словно её разум сам, помимо воли, защищался от возможных треволнений и проблем. Но она, так или иначе, не волновалась. Не боялась Валантена. Всё, что получилось увидеть и понять в нём, говорило, что бояться вроде бы нечего.

А вот, к примеру, целоваться с Валантеном? Ей по-прежнему этого не хотелось. Действительно, не хотелось совершенно. И лишь представив, что он может на этом настаивать, она ощутила панику.

– О чём вы думаете, моя леди?

Она вздрогнула, вскочила. Лорд Айд стоял у двери в углу, ведущей, как она поначалу решила, в гардеробную.

Разумеется, между покоями супругов почти всегда есть внутренние двери, чтобы не было нужды ходить коридором.

– Милорд.

Его костюм был похож на тот, в каком он был на берегу в их первую встречу, только сшит из синего шёлка.

– Так о чём? Я видел ваше лицо в зеркале. Оно стало беспокойным. Что вас встревожило?

– Мне можно не отвечать?

– Можно, – он подошёл ближе, – но ответьте, я прошу. Это связано с нами? Я хочу знать.

Его глуховатый голос звучал спокойно и мягко, и она вдруг тоже успокоилась, даже улыбнулась.

– А не сердиться на меня вы обещаете?

– Обещаю. Даже клянусь. Только скажите правду.

– Хорошо. Мы с вами так мало знакомы, милорд. Не смейтесь, но я подумала, что мне пока ещё было бы трудно целовать вас.

И её тревога тут же улеглась, потому что он смеялся – клыки не показывал, но смех так и брызнул из глаз.

– Миледи, ваше «пока ещё» на самом деле очень обнадеживает.

– Милорд?

– Не беспокойтесь. Если вы чего-то не хотите, этого не будет. Я могу вообще уйти сегодня и дать вам возможность выспаться.

– Нет, не уходите, – вскинулась она.

Остаться одной ей сейчас тоже не хотелось. А вот просто поговорить с ним немного?..

–Хорошо, – сразу согласился он, – и если вы по-прежнему хотите меня погладить, то я не против. Я даже за.

Скорее всего, его не тянуло лишь поговорить с ней.

Он быстро подошёл, ступая легко, неслышно – вот только что был далеко, и уже рядом. Его ловкость, легкость движений действительно удивляла.

Он него пахло, пожалуй, морем – солоно и терпко, свежим ветром и разогретыми солнцем камнями. Словно он недавно плавал в море. Возможно, так оно и было. И она погладила его опять по руке, взъерошив шерсть. Он молчал, взглядом следил за движением её пальцев.

Те радость и легкость, что появились между ними сразу после венчания, когда они даже стали звать друг друга по именам – пропали теперь, и легко им не было.

– Когда я вчера лечил ваши царапины, мне показалось, что вам немного понравилось, – наконец сказал он тихо.

– Мне понравилось, – сразу признала она.

– Сегодня вы не царапали ладоней?

– Нет, увы, – она посмотрела на свои руки и протянула их ему, тоже предлагая взглянуть, – а нужно было?

И опять пришло странное ощущение, что Валантен просто забыл снять маскарадный костюм, тяжелый и неудобный, и вовсе ему ненужный. Но вот забыл и всё.

Когда он вчера целовал ей руки, это принесло новые и приятные ощущения.

– Закройте глаза, – он взял её за запястья.

Она закрыла глаза.

Его губы мягко ласкали её ладони, сначала одну, потом другую, язык прикасался легко, почти неуловимо, скользил, словно что-то рисуя. И опять легкая дрожь пробежала от кистей и растаяла где-то в плечах…

Он не спешил, она послушно не открывала глаз, отдавшись невольно тем ощущениям, которые дарили его губы. И даже не сразу поняла, когда он отстранился, совсем ненадолго, и масляный светильник на столе погас, остался лишь тусклый свет луны из окна – она всё же открыла глаза, успела увидеть лунный свет, и массивный силуэт Валантена в этом свете…

…и он ладонью прикрыл ей глаза.

– Пожалуйста, Тьяна, я прошу, – его голос был тихий и ещё более хриплый, чем недавно.

– Хорошо, – согласилась она.

Теперь он привлек её к себе, обнимая, но не сжимал, как будто она была из фарфора, и он боялся её повредить. Перебирал пальцами её волосы, его губы легонько прошлись по её уху, ненадолго задержавшись на мочке, поднялись к виску, потом по щеке, не торопясь скользнули до шеи, и халат, как сам собой, сполз с плеч и упал на пол.

– Только то, что ты хочешь, – шепнул он ей на ухо, – только то, что тебе понравится, обещаю.

Но в том-то и дело, что пока ей всё нравилось. И это было странно и немного стыдно. Она – с чужим мужчиной, к тому же с таким необычным мужчиной. Следовало бы стесняться и бояться, и вести себя скромно. Но не хотелось, да и зачем? Кто тут станет оценивать её подобающее поведение? Точно не Валантен.

Он подхватил её на руки, отнес на кровать, уложил, сам не лег, но навис над ней, так, что она всей кожей ощущала, как он близко. Ощущала, хотя он пока к ней не прикасался.

Откладывать неизбежное было действительно ни к чему.

– Не понравится – скажи, – шепнул он, быстро проведя губами от её шеи до груди.

из-за шерсти его на лице было щекотно.

Но и приятно тоже. То, что он делал, было приятно. И захотелось запустить пальцы в его шерсть, перебирать её… она и запустила. Перебирала, даже наматывала на пальцы – там, где хватало длинны. И когда его ладонь прошлась по её колену, а подол рубашки оказался много выше того места, где ему полагалось быть, она тоже ничего не имела против. И когда пальцы Валантена мягко прошлись у неё между ног…

Она напряглась на мгновение, но ни отстраняться, ни протестовать не стала. В сущности, это тоже не было неприятно.

Его пальцы были осторожными и ласковыми, настойчивыми и вместе с тем неторопливыми, прикосновение его шерсти – чуть щекотным. И когда она нажал ладонями на её колени, побуждая их раздвинуть, она лишь глубоко вздохнула и задержала дыхание.

Ни к чему ведь откладывать неизбежное…

Боль… и Тьяна невольно вздрогнула в руках Валантена… но деться было некуда, он теперь окружал её всю, мягко прижимал к кровати, придерживая её запрокинутую голову, быстро поцеловал в шею:

– Всё хорошо, моя дорогая… уже всё.

Она глубоко вздохнула.

Ещё несколько движений, и он остановился, замер, медленно вышел и отпустил её, немного отстранился. А она сильнее запустила пальцы в его шерсть, потянула, дернула – может быть, мстя за недавние боль и страх. Пусть и было их мало…

Он тихо засмеялся.

– Вы мой подарок, моя леди, – и быстро встал.

Кровать скрипнула.

Она открыла глаза. Луна, видимо, спряталась, и её свет больше не рассеивал непроглядную темноту в комнате.

Ощущения были… странными. Воспоминания о недавней боли, отголоски её в поврежденной плоти, раздражение – что-нибудь разбить! – и ощущение не схлынувшего пока удовольствия в теле, там, где её касались руки и язык Валантена.

Но, кажется, то страшное, чего следовало бояться, случилось, и страхи оказались преувеличены.

– Милорд, вы здесь? – позвала она.

– Да, моя леди, – он подошёл, присел рядом. – Кстати, ощипывать меня бесполезно. Моя шерсть очень быстро отрастает, – она расслышала его улыбку.

– Простите, милорд.

– Да ничего страшного.

– Мне очень понравилось… запускать пальцы в вашу шерсть милорд, – добавила она быстро.

– Вот как? Понравилось?

– Да, как в пушистый меховой ковер, – пояснила она, снова решив пошутить, – простите, милорд…

– Вот как? – теперь он расхохотался. – Но я готов, сколько угодно. Если пожелаете. Быть для вас ковром, одеялом, подушкой. Только скажите. А сейчас отдыхайте. Закройте глаза.