Все-таки не зря я взял с собой лекаря. Пользы он приносил не мало.

– А ты?

– Я тебя здесь подожду, – опасливо поглядывая на кусты, сказал лекарь. – Тебе ведь надо, вот ты и иди.

Обернувшись в кожу на манер плаща, я полез в дебри, искренне надеясь, что плотная материя убережёт меня от колючек. Но не прошёл я и метра, как огромная игла, пронзив сапог, впилась в икру. Матерясь и шипя, я извлёк колючку. Затем взглянул на чащу и, обозлившись, бросился вперёд, плотнее прикрыв лицо, оставив для обзора лишь узкую щелку. И этот поступок был ужаснейшей ошибкой. В руку, в плечо и бедро почти одновременно пробивая кожаное полотно, вонзились шипы. От боли я взвыл и завалился в кустарник.

– Да чтоб эта Туя сама так всю жизнь ходила, садистка! – воскликнул я, чувствуя, что при падении получил ещё пару уколов в спину.

Ну и как здесь идти? В этом месте только в полной латной экипировке можно ходить, а по-другому никак.

«Наверное, стоит вернуться пока далеко не ушел», – решил я.

Колючки конечно не смертельны, как, к примеру, яд Арахна, но они меня наверняка и не убьют. А вот исколют знатно. И заживать будут долго.

– Зараза! – выругался я и попытался встать, но у меня ничего не вышло. Ноги намертво запутались в цепких плетениях.

– Привет, Олег! – внезапно надо мной нависло дряхлое, сморщенное лицо и растянулось в устрашающей гнилозубой улыбке.

– О! Здрасте, – только и смог произнести я от удивления.

Я почувствовал, как растения сползли с моих ног, извиваясь змеями. Ощутив свободу, попытался встать, но снова на что-то накололся.

– Давай поднимайся уже, рохля! – закряхтела старуха, то ли смеясь, то ли кашляя. Она хлопнула в ладоши, и растения вдруг расползались и расступились.

Я наконец-то встал, попутно вытаскивая колючки из самых болезненных мест. Тем временем растения продолжали изгибаться, уползать в стороны, расчищая тропу.

– Зачем это всё? – спросил я старуху, окинув взглядом заросли.

Она, тряхнув седыми нечесаными волосами, нахмурилась:

– Да чтоб не шастали здесь всякие! – сердито выплюнула она. – Давай, шевели булками, буду потчевать тебя пирогами и чаем.

Я, удивлённо поглядывая на ведьму, зашагал следом.

Туя была действительно невероятно древней. Сгорбленная, одетая в черно-серое шерстяное платье, длинные седые космы свисали небрежно до пояса, словно лоскуты половой тряпки. Она шаркала неспешно по тропе, опираясь на крепкую трость, и со спины выглядела ну точно Баба-Яга.

– Долго же ты добирался. Заставил старуху ждать, изверг. Я уж думала, не дождусь и помру, пока ты придешь, – старуха вдруг остановилась, обернулась ко мне.

– Вы знали, что я приду? – с интересом спросил я.

– Да, знала. – Кивнула она. А затем вдруг захохотала, зловеще сотрясая округу.

Я стоял и настороженно наблюдал за ней, не понимая как реагировать.

Ведьма посмотрела на мое лицо, резко прекратила смеяться, скривилась, и снова сердито нахмурившись, отвернулась:

– Ну и рожа у тебя, Олежа, – гадливо сплюнув под ноги, заявила она и как ни в чем не бывало, зашагала вперёд.

«Да она и вправду сумасшедшая». – Решил я, опасливо таращась на спину старухи.

– Совсем забыла! – воскликнула Туя, не поворачиваясь. – Я ведь не могу умереть.

– Почему? – спросил я, решив, что сейчас самый лучший момент, чтоб завязать более-менее продуктивный разговор. Хотя были у меня подозрения, что с этой ведьмой вряд ли так получится.

– Потому что я так захотела, – прокряхтела Туя. – Я проставила блокировку на Колесо перерождений. Больно надо кувыркаться в нем как дура, да еще и потерять все нажитое тяжким трудом и не помнить о себе ничегошеньки. Одно только плохо, старость, от неё заразы никуда не деться. А теперь из-за этого барьера вообще! Гады-паразиты, придумали тоже, барьер! Да чтоб им там всем!...

– Подожди, как это заблокировала?

– Легко! Жмакнула, какие мне надо настройки и выбрала!

– А поподробнее!

– Поподробнее, – перекривляла меня старуха. – Мир похерил, силу растерял, памяти лишился, даже семью уберечь от перерождений не смог. Вот, говорила я Нике, что ты неудачник, но не слушала же!

– А вы кто? – с немалым любопытством спросил я, прибавив ходу.

– Сядем за стол, чайку заварим, и я всё расскажу, – пробормотала Туя.

Мы вышли на поляну, Туя хлопнула в ладоши, и пред нами предстал белоснежный мраморный особняк. Шикарный двухэтажный особняк, с широкими колонами, витражными окнами, бассейном. Я обалдел от увиденного, словно не к ведьме в гости пришёл, а попал на дачу к какому-нибудь итальянскому мафиози.

– Ну? Нравится моя избушка? – спросила Туя и зашаркала к входу.

– Впечатляет! – признался я.

– Ну, заходи тогда, чего мнешься?

Я засеменил за ведьмой. Внутри обстановка оказалась ожидаемо современной. Кожаные диваны, пальмы в кадках, замаскированная под огромную картину голопанель. Сам голограф стоял на стеклянном журнальном столике.

– Как тебе удалось воплотить это все? В этом мире?

– Просто переместила свой дом из Города Солнца сюда, делов-то. Не без помощи Кирюши, конечно. Но он хороший мальчик, не то, что ты, сделал всё как надо.

– Подожди, – я пытался собрать ворох возникших вопросов в один пучок. – Ты из Серединного мира?

– Какой ты сообразительный! – ёрничала Туя. – Я высшая, конечно я его перенесла сюда или я, по-твоему, должна жить избушке как эти несчастные из Колеса перерождений.

– А Кирилл? Почему он перенес твой дом сюда? Я ничего не понимаю.

– Конечно, ты же идиот, куда там тебе? – я начал злиться ведьма явно перегибала палку с оскорблениями.

– Чарград Кирюшин мир,– как ни в чем не бывало, продолжила она. – Кто еще, по-твоему, должен был перенести мне его сюда?

– Каагмар – это Кирилл? – догадался я.

– Бинго!

– А ты? Ты тогда кто?

– Теща твоя, придурок!

– Но... – я остолбенел от удивления. Очередной вопрос отвалился, будто его и не было. – Ульяна Николаевна? Ты? Очень неожиданно...

– Да-да. Очень неожиданно, – перекривляла она меня. – Только не называй меня Ульяной Николаевной, здесь я Туя. Понял?

Я кивнул.

– Идём уже, чаем буду тебя поить, никчемного, – заворчала она и зашаркала вглубь дома.

Я, немного придя в себя, зашагал следом. Вопросы роем носились в голове, и я никак не мог выбрать, какой именно следовало бы задать в первую очередь.

– Ты помнишь всё? – спросил я, наконец.

Мы оказались в просторной светлой кухне с огромным столом и с самой навороченной кухонной техникой. Словно очутился в студии для съёмок кулинарного шоу.

– Помню, – после долгой паузы ответила она.

– Что произошло?

Туя замешкала, как будто собираясь с мыслями.

Я напрягся, даже не верилось, что сейчас, наконец, всё узнаю.

Но ведьма, словно нарочно тянула время. Заваривала крупнолистовой чай в прозрачном заварнике, расставляла неспешно кружки на столе, нарочито медленно доставала из духовки пирог и ставила на стол.

– Это чтоб потом не говорил, что теща тебя не гостеприимно встретила, – проворчала она и села напротив, внимательно уставившись на меня: – Спрашивай!

– Что произошло? – повторил я свой вопрос, нетерпеливо постукивая ногой по кафелю.

– Где произошло? С кем произошло? Давай конкретнее, мямля, – скривилась старуха.

– Ну, может уже прекратишь обзываться? – не выдержал я.

– Ещё чего? – изумлённо округлила старуха глаза. – Ты давай не отвлекайся, спрашивай.

– Почему мы все в Кологверате? Как отсюда выйти?

– Выйти мы ещё не можем, сидеть нам в Кологверате еще лет восемь, пока не сработает таймер и не разбудит нас. Мы ждём, когда наша планета станет снова пригодной для жизни.

Я замер внимательно изучая морщинистое лицо. Неужели она говорит правду? Я не мог, не хотел в это верить.

– Что случилось? – я напряженно сжал чайную ложку.

– Война, – вздохнула ведьма. – Что же ещё? Самая страшная, самая разрушительная. Такая, какой человечество ещё не видело. Но нам повезло, мы успели свалить на остров в самом начале, когда война была только гражданской и ещё не успела приобрести мировых масштабов.