У меня состояние «бедняжечки» очень активно прогрессировало и доминировало на протяжении большей части моей осознанной жизни. Кульминационным периодом стала моя беременность. Дела обстояли так: мы с мужем тогда не жили вместе, не состояли в союзе, при всем этом он меня полностью обеспечивал. Но мне всегда было мало, и я была вечно всем недовольна. Я постоянно требовала внимания, любви и заботы. Проводит он время со мной – мало, не проводит – вообще обнаглел. Я слушала печальные песни Тани Булановой, рыдала в подушку, жалела сыночка, который сидел в животе, представляла свое мрачное будущее матери-одиночки и с содроганием ждала завтрашнего дня. Мой мужчина не мог больше дня выдержать в моем пространстве, так как я ходила с таким несчастным видом, что ему хотелось «больно меня треснуть по голове» (его собственные слова).

То есть я своим молчаливым состоянием «бедняжечки» своего мужика доводила до той степени крайности, когда он просто превращался… в кого бы вы думали? Правильно, в палача. Рядом с женщиной-жертвой всегда будет палач. Чаще всего это мужчина, ребенок или жизненные обстоятельства. На женщин в состоянии жертвы нападают маньяки, их обворовывают хулиганы, на них «спускают собак» начальники, их третируют своим неадекватным поведением дети-наркоманы и мужья-алкоголики, ревнивцы, тираны, с ними случаются аварии и всякие неприятные случаи. Я в своей жизни поменяла уже шесть машин и две из них «затоталила» в серьезных ДТП, где в меня кто-то врезался. Вы только представьте, насколько сильно было мое состояние «бедняжечки», что меня даже сама Вселенная «стукала по голове» и хотела докричаться, донести до меня, что такое мое поведение разрушительно и даже опасно. Что уж говорить о мужчине… И он, кстати, в один прекрасный момент, доведенный моим молчаливым жертвенным поведением до предела, отвесил мне оплеуху (я была на шестом месяце беременности). После чего он сказал следующие слова, которые я запомню на всю жизнь: «Мы не можем быть вместе, я тебя люблю и сына нашего люблю и буду всегда помогать, но ты что-то такое творишь со мной, что мне тебя прибить охота. Я иду к тебе в отличном настроении, дарю тебе дорогие подарки, забочусь о тебе, но ты своим состоянием из меня какого-то демона вытаскиваешь. Я сам себе противен. Я так больше не могу». Надо ли говорить, что в тот момент моя внутренняя жертва ликовала, и я еще больше загнала себя в депрессию и состояние ненужности и обреченности.

Знаете, чем все это закончилось? Я уже рассказывала об этом в самом начале. Та прекрасная женщина, потрогав мой животик, сказала: «Серафима, что ты делаешь? Твой ребенок сидит там весь в твоих слезах, ты его душишь, он уже хочет выйти, а ведь сейчас всего тридцать недель… Ты что делаешь??? Там слезы – обида на мужчину, отца твоего ребенка! Ты сына этим убиваешь!»