– Мы, Русский, не черти, – раздается знакомый голос с космическим акцентом. – Черти совсем другие. Мы посланцы полевого разума. Можешь называть нас пол еры.

– Зачем же вы в эти самые полеры превратились?

– Мы не превратились, мы такие и были.

– Тогда с кем я разговаривал в лесу?

– С нами, – говорил, как обычно, долговязый. Пухленький всё больше кивал.

– Но там были люди или существа, похожие на людей.

– Тебе так пригрезилось. Мы воздействовали своим полем на поле твоего мозга, вызывая видения человекообразных существ.

– Кто же меня хватал за руки холодными пальцами?

– Увы, это было опять наваждение.

– Ладно, с вами всё ясно, то есть ничего не ясно. Пусть. Когда-нибудь до вас доберёмся и разберёмся, где здесь правда, где надувательство. Но где мы находимся? Земли нет, неба нет, какие-то безобразия в воздухе нагромождены, баллоны, бочки, балки, клочки.

– В нашем мире.

– Верните меня домой, слышите!

– Экий ты нелюбознательный. Мечтал об иных мирах, а попал – и сразу в панику. Оглядись хотя бы. Назад мы тебя вернуть успеем.

– Не врёте?

– Мы за тебя головой отвечаем перед Тучей разума.

– Хорошо отвечать головой, когда её нет.

– Не язви. Мы применяем лексику твоего языка. Для тебя стараемся.

– В самом деле, как же вы говорите? Без головы, рта. И как я вас слышу?

– Ты нас не слышишь. Просто твоё поле – видишь, оно как облако, дышит вокруг тебя – связано с нашим полем. Оно принимает информацию от нашего поля, а мозг твой создает впечатление восприятия ушами. Только и всего. Мы все существуем в виде поля. Наш мир населяют только поля. И летают вокруг тебя не бочки, баллоны и клочки, как тебе кажется, а поля – энергетические, информационные, разумные. Полевой мир.

– А стою я на чём?

– На поле.

– Но так можно и провалиться?

– Провалиться нельзя. Нет такого понятия. Можно улететь, прилететь, перелететь, облететь, влететь, вылететь, взлететь, слететь, подлететь. Это наши будни.

– А сгинуть?

– Что-что? Не понимаем.

– Ну, исчезнуть, говорю.

– Это можно. Поля легко исчезают. Это проявление свободы воли.

– Ая?

– О тебе мы заботимся. Хотя и мы во власти Тучи разума.

– Ваша Туча – узурпатор.

– Туча есть более высокая ступень проявления разума.

– Не нравится мне ваш мир.

– Отчего же?

– Диктатура, жрать нечего, удовольствий никаких.

– У нас иные взгляды. Нет никакой диктатуры, есть простой закон – целое всегда состоит из частей. Это нужно понять один раз и навсегда успокоиться. Питаемся мы от энергетических полей, плавающих розовых баллонов, как ты говоришь, общаемся друг с другом через голубоватые информационные поля, развлекаемся игрой разума.

– Чепуха всё это. Цветных полей не бывает.

– Они, возможно, и не цветные. Цветными ты их видишь тоже не глазами, а мозгом и под воздействием соответствующих полей. Кстати, полями мы всё это называем только для тебя. На самом деле это нечто иное, тебе пока незнакомое.

– Получается первобытный идеализм. В моём мозгу некий другой разум может формировать материальные объекты. Сознание первично, материя вторична. Я материалист, думаю по-другому.

– Думай. Ты думаешь, играешь разумом и создаешь себе то или иное устройство мира: хочешь – идеалистическое, хочешь – материалистическое. Другого у вас не бывает. Но в любом случае оно тобой придумано. А мир существует сам по себе. Он включает тебя как частицу и вовсе не станет меняться в угоду представления о нем какой-то частицы. Частиц великое множество – на всех не угодишь.

– Ничего себе. Значит, некто более высокий по разуму, Бог или даже чертёнок какой-нибудь, может меня держать на поводке, под гипнозом и не позволит мне познать мир далее установленного им предела. Или даже, ради смеха, может пустить меня по ложному антинаучному пути. И я стану лишь придумывать мир, искренне веря, что познаю его?

– Вполне возможно. Однако ты сам мир. Не замахивайся до времени на то, что выше тебя, что предназначено не для тебя. Цыплёнок в яйце не может понять, что за скорлупой, пока не вылупится, пока не перейдёт в иное состояние, в иной мир.

– Зубы заговаривать вы большие мастера. А не хотите ли задачку?

– Изволь.

– Валяется на дороге кирпич. Идут мимо люди, и все видят только кирпич, но отнюдь не шляпу, например. То есть сначала есть кирпич, а потом образ этого кирпича – у всех одно и то же. Что вы на это скажете?

– Массовый гипноз. Все видят то, что навеяно одними и теми же полями, а не кирпичом, которого на самом деле, может быть, и нет.

– Пусть так. Нет кирпича, ничего нет. Тогда я разбегаюсь и бац по нему, то есть по тому, что только видимость кирпича, пустое поле, голой ногой. Вы не знаете, что будет?

– Будет взаимодействие полей.

– Крик будет превеликий! Кровь. Потому что ноге больно. Эх, ничего вы не понимаете. И хотите, чтобы я умилялся вашими сказочками. Ну нет! Не на того напали.

– Да мы вовсе не настаиваем. Считай, как тебе нравится.

– А я так и делаю. И нашу цветущую жизнь на вашу мутную никогда не променяю. Кстати, как вам показалась земная цивилизация?

– Будем исходить из твоей посылки: пусть ваша цивилизация такова, какой она тебе представляется, пусть так она задумана экспериментатором. Так для тебя понятнее. И что же? В таком виде она обречена. Она слишком расточительна и вся истрачивается на заботу о бренном теле людей: на еду, жилище, сон, медицину, общежитие. Вы плодитесь со страшной скоростью, поедаете всё, что съедобно и несъедобно. Уже из нефти делаете еду, скоро будете есть землю. Всё поедаете, загаживаете свою планету и злитесь друг на друга. Вам тесно, у вас нет будущего, ваша реальность – самоуничтожение. Вы лелеете мечту об освоении космического пространства, хотите заселить его и тоже загадить. Бесцеремонно шлёте сигналы, корабли: радуйтесь, галактяне, мы идём! А нужны ли вы там, куда идете? А спросили ли вы разрешения? Почему вы решили, что иные миры будут без ума от вашего вторжения, от ваших ракет с мерзким горючим, от вашего образа жизни? Или они не в состоянии узнать о вас всё, что им хочется? Ваше поведение – поведение назойливой мухи, которую хочется прихлопнуть. И прихлопнут, если вы не поймёте простой вещи: для вхождения в инмировую цивилизацию нужно положить на ее алтарь нечто обогащающее её опыт. Что вы можете предложить? Примитивные знания, бестолковое общежитие? Конечно, любопытно ваше искусство. И всё. Остановите своё бесконтрольное воспроизводство, уничтожьте оружие, научитесь жить в мире и согласии с природой, радоваться жизни. Никуда не спешите – ни в микро-, ни в макромир, не надрывайтесь, не тратьте громадные средства на удовольствия фанатиков-учёных – всему своё время. Обуздайте свои амбиции, не вырывайте кусок изо рта другого. Берегите планету – вашу святыню. Она – источник и смысл вашего существования. Создайте Храм Планеты и, отходя ко сну, кайтесь в прегрешениях перед ней и обещайте что-то для неё сделать. Докажите экспериментатору, даровавшему вам жизнь, что в его пробирке выросла не вредоносная бактерия, не ядовитое вещество, а что вы способны к самоорганизации и непорочному развитию, что ваш путь – один из перспективных путей развития жизни во Вселенной. Это и будет вашим начальным вкладом в инмировую культуру. Тогда и предлагайте себя, но не раньше.

– Согласия у нас никогда не будет. Интересы бандита и монаха, человека и комара противоположны.

– Тогда у вас ничего не будет. Иные миры за вами наблюдают и ждут лишь момента, когда вас лучше прихлопнуть, когда дойдёте до недопустимой степени омерзения.

– Страшный суд, значит, вполне реален?

– Обычное дело. Неудачный эксперимент. Его надо закончить, реактивы вылить в раковину и начать всё сначала.

– Опять мы приходим к Богу.

– На Бога надейся, а сам не плошай. Так, кажется, у вас говорят уже тысячу лет.

– Что мы можем поделать. Борьба за существование вызывает раздоры, молодое отрицает старое. Слабое и старое отмирает, сильное и молодое идёт дальше – в этом суть развития. Не будет развития, сами передохнем. В конце концов, передохнуть или быть прихлопнутым – не всё ль равно. Последнее, может быть, даже веселее.