Что-то ужасно мешало пальцам ласкать ее шелковую спину. Чертова сетка! Он как раз хотел освободить от нее Арзу, когда наклонился к ней с ножом, а потом напрочь забыл об этом. Султан нехотя отстранился от девушки и, придерживая ее одной рукой, другой опять потянулся к ножу. Арзу никак не реагировала, ее глаза были закрыты. Теперь очень осторожно, чтобы не напугать это чудо снова, Фатих подобрал нож и, ловко разрезав сетку на спине девушки, снял ее и бросил на ковер. Арзу глубоко вздохнула и открыла глаза.

– Тихо, детка, тихо, не бойся, – шептал Фатих.

Следующим движением он рассек ремешок, оплетающий ее волосы, и они рассыпались по обнаженным плечам. Султан отбросил нож, растрепал руками золотистые локоны и сглотнул тугую слюну.

Богиня стояла перед ним на коленях! Ее раскрытые, истерзанные страстным поцелуем губы алели в полумраке. Потемневшие, полные влаги глаза таили бездну удовольствий.

Не отрываясь от этих манящих глаз, Фатих поднялся на ноги и развязал шелковый пояс. Шаровары упали на ковер.

Арзу увидела прямо перед собой огромный, возбужденный член Господина, его стройные сильные ноги, сплошь покрытые густой черной шерстью, и не отвела взгляд. Изнемогая от желания, Фатих присел на край ложа.

– Ну же, девочка, иди сюда, ко мне, – прохрипел султан.

Арзу уже знала, чего ждет от нее Повелитель, и знала, что бывает, если он ждет слишком долго. Не поднимаясь с колен, она подползла к Господину, и он сжал коленями ее бедра. Фатих взял со стола серебряный кубок и поднес к ее губам.

– Пей, детка.

Арзу пила сладкое дурманящее вино из его рук, и умиротворяющее тепло разливалось внутри, с каждым маленьким глотком освобождая тело от боли, а сознание от страха. Султан гладил ее лицо, волосы, ласкал груди, и все вокруг чуть кружилось во мраке и казалось нереальным.

Фатих взял ее руку и положил на свой член.

– Погладь его, Арзу, не бойся. Он трепещет, потому что очень хочет, чтобы ты его поласкала.

Сначала осторожно, потом смелее, Арзу прошлась по нему пальчиками. Кожа оказалась теплой, приятной на ощупь и очень нежной, как у молодого ягненка. Она гладила его уже двумя руками, и бархатистая кожа сдвигалась, следуя за невинными девичьими пальцами. Фатих тщетно пытался сдержать предательскую дрожь в ногах.

– А теперь поцелуй его, – прошептал он ей в ушко и слегка пригнул вниз голову девочки.

Арзу повиновалась. Сладкие от вина губы сомкнулись вокруг блестящей головки, и сладкая истома растеклась по телу Фатиха. Он потихоньку, но все настойчивее направлял движения девочки, придерживая ее голову: изнемогающий от наслаждения член проникал все глубже и глубже. Арзу старалась изо всех сил, ее язычок скользил по коже, даря Повелителю целую гамму неописуемых ощущений. Фатих склонился к своей еще нетронутой рабыне и отвел волосы с ее лица.

– Посмотри на меня, Арзу, – приказал он, – посмотри мне прямо в глаза!

Арзу на мгновение замерла, а потом, не разжимая губ, подняла свои бездонные глаза, обрамленные густыми ресницами. Султан утонул в них с головой и, не в силах более выносить это сладостное мучение, откинулся на ложе, издав звериный стон.

Арзу вздрогнула и застыла, но не отстранилась, продолжая держать член во рту.

«Она боится, она очень боится, потому что ты зверь! А ты возомнил, что это наивное маленькое чудо хочет тебя?!» – Фатих опять застонал, теперь уже от бессилия, и прикрыл глаза рукой.

Арзу робко попыталась продолжить, не зная точно, что именно должна теперь делать. Султан резко поднялся, оттолкнув от себя девушку. Она смутилась. На ее лице промелькнули настороженность и недоумение, а в глазах опять заплескался страх. Она вся сжалась, решив, что сделала что-то не так, и ожидая, что Повелитель снова возьмется за плетку.

Несколько часов Арзу провела на коленях и стерла их о красивый шелковый ковер, ноги устали. Она не помнила, когда ела в последний раз, испытала на себе удары плеткой, до смерти испугалась ножа и почти распрощалась с жизнью. Но потом ей показалось, что султан пожалел ее, стал ласковее, и она усердно старалась делать то, что он хочет, но, видимо, не смогла… И теперь ее мучения начнутся сначала, Господин опять жестоко накажет ее! «Я ничтожество, – подумала Арзу, – ничего не умею, не понимаю, не могу предугадать его желания, и он в конце концов убьет меня!» Ей стало так нестерпимо жаль себя, что она не смогла сдержать слез и тихо заплакала.

Фатих раздраженно налил в кубок вина: он злился на себя, он сам запутался в своих уроках. «Ну, давай же, возьми ее наконец, – думал султан, – чего ты возишься так долго с этой девчонкой?! Возьми быстро и грязно, как ты всегда это делал, разорви на части ее тело и наслаждайся криками боли! Тебе вдруг захотелось любви? Любви маленького чистого создания, которое ты, кстати, захватил в плен и привез сюда в грязном трюме, помнишь? За что она должна полюбить тебя?! За плетку? За цепь, на которой ты ее держишь?! Очнись, грозный Фатих! Тебе покоряются страны, и целые народы падают ниц перед тобой. Но за все нужно платить, и есть, видимо, вещи, которые тебе недоступны. Например, такая мелочь, как любовь женщины!»

Он отпил половину кубка.

«Стареешь, султан, становишься сентиментальным, как старая портовая б**дь. Скоро начнешь умиляться котятам во дворе».

Он усмехнулся и тут же отчетливо вспомнил животный стон наслаждения, который получил от своей пленницы прошлой ночью, и вновь горячей волной обожгло пах…

Фатих услышал тихие всхлипы за спиной и резко обернулся. Его целомудренная богиня, в ошейнике и кожаных наручниках, горько плакала, стоя на коленях на дорогом персидском ковре. Следующая горячая волна захлестнула и сжала сердце.

Арзу выглядела совершенно измученной. Слезы лились из ее потемневших, глубоких, как омуты, глаз, а она даже не пыталась их вытереть, лишь слегка покачивалась, как тростинка на ветру, то ли от вина, то ли от усталости. Фатих подошел к девушке, поднял ее с колен, взял на руки и отнес на ложе. Он усадил ее в подушки, Арзу со стоном разогнула колени. Фатих увидел, что кожа на них стерта, и, мысленно отругав себя за невнимательность, стал нежно целовать поврежденные места. Он вытирал ладонями ее слезы, убирая непослушные локоны с лица, и, не удержавшись, провел языком по губам: они были соленые на вкус.

Внезапно Арзу заговорила тихим голосом так, что султан замер от удивления.

– Мой Господин, – жалобно произнесла девочка, и его сердце в очередной раз перевернулось в груди, – я не понимаю, что ты хочешь от меня. Пожалуйста, не бей меня больше, мне больно и страшно, и я очень устала. Я хочу все делать так, как тебе нужно, но у меня не получается. Прошу тебя, объясни, что я делаю неправильно, научи меня, как надо, я буду стараться, только не бей, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты любил меня и был доволен мной. Что я должна для этого сделать, скажи?

Фатих слушал в оцепенении и второй раз за вечер не верил своим ушам! Мало того, что рабыня посмела без разрешения обратиться к Повелителю! Слова, которые она сказала, перечеркивали его недавние размышления большим черным крестом. И слабая надежда на то, что минуту назад казалось совершенно невозможным, опять расправила крылья.

– «Я хочу»? Я не ослышался, ты сказала: «Я хочу»?! Ты хочешь, чтобы я любил тебя?!

Арзу кивнула.

– Но, моя маленькая Арзу, хотеть здесь могу только я!

– Да, мой Господин. Но я и хочу все делать так, как хочешь ты. Просто я подумала, что если смогу доставлять тебе радость, то, может быть, когда-нибудь ты сможешь полюбить меня… Или хотя бы не будешь так часто бить.

Арзу окончательно смутилась, склонила голову и замолчала.

– Что?! Ты подумала?! ТЫ подумала?! Но думаю здесь тоже только я!

Фатих веселился от души, с трудом сохраняя серьезное выражение лица. Его охватило ликование, а еще жалость и уважение к этой маленькой смелой девочке. Нужно будет поставить ее в пример визирям! Им бы тоже не мешало иногда думать.

– Арзу, рабыням запрещено думать! – он откровенно наслаждался беседой.