Незлобин уехал, ни с кем не пообщавшись, но через два дня Вера получила от него приглашение на сезон. Незлобин сообщал, что открывает сезон 30 августа, и спрашивал, может ли Вера Федоровна выучить роль Софьи в "Горе от ума" и приехать 26 августа к 10 утра на репетицию. Комиссаржевская никому не сказала тогда, что отказалась от предложения Александринского театра. Во-первых, потому, что ей предлагали работать без выхода на сцену, в студийном порядке, во-вторых, потому, что получила приглашение Незлобина. Но приглашение в лучший театр России вселило в нее уверенность в своих силах. Она знала, что когда-нибудь выйдет на эту легендарную сцену, но не в закрытом для публики спектакле, а в главной роли.

В вагоне она раскрыла Грибоедова и погрузилась в мир дочери Фамусова. Поезд приходил в Вильну за два часа до репетиции. Комиссаржевская вошла в театр ровно в 10 часов.

Пьеса "Горе от ума" открывала сезон. Крепкая режиссура, высокопрофессиональная труппа, да и сам бессмертный текст Грибоедова делали этот спектакль беспроигрышным на сцене Виленского театра. Можно сказать, что постановка на сцене разворачивалась, как хорошо отлаженный механизм. В нем трудно было что-то изменить в лучшую или худшую сторону, даже если где-нибудь и произойдет сбой.

Но Комиссаржевская к каждой своей новой работе подходила как к новому жизненному этапу и, еще когда ехала в вагоне, поняла, как будет играть Софью. Она вновь вспомнила свою любовную драму с художником Муравьевым. На всю жизнь у нее осталась травма в душе. Но как истинный художник она черпала оттуда, из трагедии своей юности, новые и новые краски.

Софья любит Молчалина? Казалось бы, этот факт никогда ни у кого сомнения не вызывал. Но Чацкого Софья знает с детства, они вместе росли, воспитывались, у них были общие интересы, они принадлежали к одному кругу. Дружба вот-вот должна была перерасти в любовь. И вдруг все обрывается. По чьей вине? По вине Чацкого. Он предал ее первую девическую любовь. Этого Чацкому Софья простить не может. И поэтому все время мстит ему. С теми, к кому равнодушны, так не поступают.

- Скажу вам по секрету, я, Софья, люблю Чацкого, - отвечала она на удивление, вызванное неожиданной трактовкой. - Я сердита, обижена, оскорблена. Рана еще не зажила, а потому я мщу ему резко и безжалостно.

Она отыграла сезон. На этот раз руководство театра предложило продолжить контракт с еще более выгодными для Веры Федоровны условиями. В Вильне она стала героиней. О ней писали восторженные статьи, на спектакли с ее участием приходили восторженные поклонники, среди которых большинство было молодых. Спектакли давали полные сборы, на ее бенефисы билеты распродавали за неделю. По совету своего друга актера Бравича Вера Комиссаржевская подписала контракт с Незлобиным при условии, что театр отпустит ее на дебют в Александринском театре. Тогдашний ее отказ работать в Александринке руководство знаменитого театра не рассматривало как окончательный и продолжало напоминать Комиссаржевской о себе.

Виленский театр был очень дорог актрисе. Здесь был замечательный коллектив, здесь впервые она сыграла крупные драматические, острохарактерные роли. Ее Лариса из "Бесприданницы" родилась на сцене этого театра. Но Вера понимала, что ей становится тесно в провинциальном театре. Актеры добросовестно играли свои роли, публика хорошо принимала их, а ее просто боготворила.

Но импровизировать Вере здесь было все труднее и труднее. Этого никто не хотел. Все хотели привычной игры, не выходящей за рамки, за обычаи, которыми жила провинция. И чем больше Вера работала над своей ролью, чем больше проводила личностную работу, тем примитивнее ей казался театр, тем труднее было воплотить на его сцене задуманное. Она с тоской вспоминала о Станиславском и в то же время понимала, что Станиславский - это не ее режиссер. Он слишком подчинял актеров своей идее, своей режиссуре, ей нужна была полная свобода. Ей нужен был большой актерский театр, где звездам давали возможность сиять ярко и светить так, как они хотели.

Таким театром был Александринский в Петербурге. Вера понимала, что созрела для больших ролей на его сцене. Поверенный директора императорских театров Всеволожский давал о себе знать регулярно. Как только от него придут вести, выставлю ему свои условия, твердо решила Вера.

В ноябре Всеволожский направился за границу и проезжал через Вильну. Исключительно ради Комиссаржевской он сошел с поезда и пришел на ее спектакль. После спектакля они ужинали в ресторане, и Всеволожский сказал:

- Решайтесь, Вера Федоровна! Мы ждем вас уже два года. Александринка так долго не ждет никого, у нее тоже есть гордость, это все-таки императорский театр. На обратном пути я заеду за вашим решением. Я не шантажирую вас, но боюсь, что больше вас уговаривать не приеду. Впрочем, это будет делать кто-нибудь другой. Но мой вам совет - соглашайтесь.

Вере не нужен был ничей совет. Она сама выбирала себе судьбу. Она не стала ждать, пока Всеволожский заедет на обратном пути. Она никогда не играла в игры, если дело касалось главного в ее жизни - театра. Она тут же дала ему согласие на дебют.

Незлобин с болью в сердце отпустил ее в Петербург. Через несколько дней Мария Николаевна Комиссаржевская получила телеграмму из Северной Пальмиры:

"Контракт в кармане. Всеволожский согласился и на один год, жалованье четыре тысячи, гардероб казенный. Целую. Вера".

В феврале 1896 года Вера последний раз играла перед виленцами "Бесприданницу" - свою любимую пьесу. Публика неистовствовала, долго не отпускала ее со сцены. Актеры плакали. Все провожали ее домой. А на следующий день - такая же толпа на вокзале. Вера шла по живому коридору. Вильно навсегда прощался с великой русской актрисой. Великую русскую актрису встречал Санкт-Петербург.

И вот она на сцене Александринки, долгожданной, легендарной сцене, где все дышит лучшими русскими театральными традициями. Главный режиссер представляет ее труппе, все с ней приветливы, ее сразу вводят в репертуар. Она не играет второстепенных ролей, только ведущие, но в пьесах, на ее взгляд, не лучших для раскрытия ее дарования. Это спектакли, построенные как пьесы-схемы, конструкции, написанные не сердцем и не большим талантом, а головой. Главные роли немногочисленных пьес классических и лучших современных драматургов отданы примам Потоцкой и Савиной, и тут ничего не поделаешь. Вера и не переживает по этому поводу: у каждого большого театра свои правила игры, и надо их либо принимать, либо вообще не пытаться утвердиться здесь. И в роли в спектаклях "Гувернантка", "Волшебный вальс", "Нина", которые до нас не дошли, потому что не выдержали испытания временем, она пытается вложить всю свою душу, насколько эти роли ей позволяют.

Однажды ей пришлось сыграть роль, которую до нее играла Савина, потом Потоцкая. Блестящую светскую куртизанку Любу в пьесе В.Крылова "Общество поощрения скуки" она сыграла весело, оживленно, по-своему, вложив в образ героини все свое обаяние.

В Александринском театре Вера встретила человека, которого полюбила и пронесла светлое чувство к нему через всю жизнь. Это был молодой актер Николай Ходотов, один из самых ярких представителей питерской богемы. Он блестяще исполнял роль Незнамова в пьесе Островского "Без вины виноватые". Добрый, отзывчивый и при этом необычайно талантливый человек, он боготворил Веру. Она восхищалась его способностями к мелодекламации. Однажды Вера обратилась к Николаю:

- Я хочу знать о вас, кто вы, что вы!

И тогда Ходотов ответил ей словами Гейне:

Я из рода бедных Азров,

Полюбив, мы умираем!

Они прогуливались по ночному Санкт-Петербургу.

- Я дарю вам вон ту, самую яркую звезду, - глядя в черное небо, сказала Вера. - Никогда не теряйте ее. Никогда!

Когда жизнь разлучала их, они переписывались. Вера делилась с Ходотовым всеми своими трудностями - и творческими, и житейскими. Он отвечал ей, давал советы, которые Вера очень ценила и которые ее успокаивали.