Так у Авроры появилась работа, за которую платили достаточно для того, чтобы прожить в Париже, а жизнь в этом городе и в те времена не была дешевой. Когда ей требовались дополнительные деньги, она обращалась к мужу, и тот исправно присылал ей.

Аврора купалась в своей новой парижской жизни. Она работала в революционной сатирической газете, у нее был Жюль, она была окружена талантливыми людьми. Здесь, в Париже, можно было вести себя раскованно и непринужденно и при этом не слышать сплетен за спиной. Для того чтобы чувствовать себя еще свободнее, Аврора начала носить мужской костюм. Ведь когда-то она ездила на охоту верхом в блузе и гетрах и теперь не испытывала никакого смущения. Париж было трудно чем-либо удивить, и это вполне устраивало молодую журналистку. У мужчин в те времена в моде были свободные английские рединготы - длинное пальто с двумя воротниками, доходившее почти до пят, почти не подчеркивающее талию. Аврора без колебаний надела редингот серого сукна, серую шляпу и плотный шерстяной платок. Вместо остроносых туфель - сапоги, от которых она сама была в восторге. Одним словом, не солидная женщина в возрасте 27 лет, а студент-первокурсник.

Аврора писала заметки для рубрики "Смесь". Это давалось ей непросто, ведь от журналистов Латуш требовал прежде всего лаконичности и краткости, а Аврору тянуло на пространные рассуждения. Она отводила душу на сентиментальных рассказиках, место для которых редактор ей всегда оставлял. Когда 5 марта 1831 года она написала статью, высмеивающую правительство, чем вызвала крупный скандал, а вместе с ним и уважение газетного начальства, она решилась наконец рекомендовать редактору Жюля Сандо. Передала Латушу его статью, статья понравилась, и ее любовник был "пристроен" в "Ревю де Пари". Однажды он принес текст, написанный в соавторстве с Авророй, который Латуша восхитил.

Аврора не подписывалась своим настоящим именем. Она не хотела дразнить гусей, то есть своих родственников. Они все равно не поняли бы ее.

Аврора и Жюль работали теперь вместе и подписывались Ж. Сандо. Для Авроры журналистика была не столько ремеслом для зарабатывания денег, сколько веселой игрой. И даже если иногда эта игра начинала надоедать, Аврора брала себя в руки и, будучи с детства дисциплинированной и привычной к труду, заставляла себя писать.

Чего нельзя было сказать о Жюле. Его приходилось сажать за стол, когда редактор уже ждал материал. Он любил понежиться в постели и работал только тогда, когда к этому его принуждала Аврора. Она вообще заботилась о нем как мать. Следила за тем, чтобы он не забывал поесть, чтобы он не простудился.

Прошло полгода, и надо было возвращаться в Ноан к мужу и детям. Аврора сдержала слово, данное Казимиру. Как она провела эти шесть месяцев? Это было самое тяжелое время в ее жизни, только дети и литература скрашивали существование.

"6 часов утра. Я работаю с семи часов вечера. За пять ночей написала целый том. Днем, чтобы отвлечься, занимаюсь с сыном латинским языком, который я совсем не знаю, и французским, который я почти не знаю..."

О муже Казимире: "...мой муж делает все, что хочет, есть у него любовница или нет, это зависит только от его желания... В конце концов справедливость требует, чтобы свобода действий, которой пользуется мой муж, была бы взаимной..."

Из Ноана она продолжала заботиться о "маленьком Жюле". "Поручаю вам обнять моего маленького Жюля и не дать ему умереть с голоду, по его привычке", - пишет она Эмилю Реньо, своему другу и поклоннику, которому поручает найти квартиру для их совместного проживания с Жюлем. Брат Ипполит требовал, чтобы Аврора вернула ему его парижскую квартиру.

Шесть месяцев разлуки для влюбленных были невыносимы, и Жюль приехал в Ла-Шатр - городок близ Ноана, где любовники начали встречаться, уже не опасаясь никого. Более того, опьяненная независимостью, которую она сама для себя отстояла, Аврора стала принимать любовника и у себя в комнате в Ноане.

Но жили они не только любовью. Их связывало общее дело. Еще в Париже они задумали и начали вместе писать роман "Роз и Бланш" - историю жизни актрисы и монахини. Теперь, в Ла-Шатре, они продолжили работу над ним. Парижский издатель Рено обещал им выплачивать по сто двадцать пять франков за каждый полученный им том и позднее, через три месяца, - пятьсот франков.

Вскоре вслед за Жюлем в Париж переехала и Аврора. Она поселилась в новой квартире на набережной Сен-Мишель, которую снял для нее Реньо. Осенью 1831 года вышел их совместный с Жюлем роман "Роз и Бланш". Читатели и критики встретили его довольно хорошо. Лучшие страницы были написаны Авророй. Язык Сандо был немного тяжеловесен.

Успех жены привел в Париж ее мужа. На набережной Сен-Мишель все было предпринято для того, чтобы супружеские чувства не были задеты и чтобы Казимир Дюдеван неплохо провел время в столице.

На этот раз Аврора прожила в Париже недолго и уехала в Ноан. Но весной 1832 года вновь появилась на набережной Сен-Мишель с дочерью Соланж и романом, написанным на этот раз ею одной. Он назывался "Индиана" и произвел в литературных кругах настоящий фурор.

А что же Жюль? Рукопись любовницы он прочел с восторгом. Как порядочный человек, он отказался подписывать книгу, над которой не работал, своим именем. Но Аврора по-прежнему не хотела ставить свою фамилию. Тогда ей в голову пришла идея: она частично сохранит фамилию Сандо и изменит имя. Причем имя возьмет мужское. Вот так и родился, вернее, родилась Жорж Санд.

В редакцию она больше не ходила. Для "Ревю" она писала еженедельно 32 страницы текста за четыре тысячи франков в год. И работала над новым романом. Они переехали в новую квартиру на улице Малакэ. Аврора писала по ночам, когда Соланж и Жюль спали. Жюль, видя, как она работоспособна и плодовита, чувствовал себя не в своей тарелке. На просьбы последовать ее примеру он выходил из себя: "У меня нет, как у тебя, стальной пружины в голове!"

Однажды, когда Аврора в очередной раз покинула Париж, она вдруг почувствовала, что испытала облегчение оттого, что долгое время не увидит Жюля. И тогда она честно призналась себе (что всегда старалась делать) она устала от своего любовника. В этой любви роль мужчины играла она, а сама мечтала об идеальном мужчине, который был бы ее повелителем, богом. Она перестала испытывать радость близости, которая напоминала ласки матери и ребенка. Но теперь с Авророй жила еще и ее дочь Соланж, а растить двух детей, при этом с одним из этих детей еще и спать ей не хотелось. Отказавшись под предлогом работы от совместной жизни, она сняла для Жюля квартиру на Университетской улице. Когда она узнала о том, что он принимает там своих любовниц, Аврора прямо сказала ему, что им пора расстаться. Но какое-то время они еще продолжали встречаться.

Конфликты, кончающиеся рыданиями и ласками, - это было не для нее. В конце концов она приняла решение о разрыве с Жюлем. И в этом инициатива опять исходила от нее. Аврора сдала квартиру Жюля, которую сама же сняла для него, достала для него паспорт, купила ему билет в Италию, чтобы он там развеялся, и дала денег на дорогу.

Жюль не был готов к такому резкому разрыву. Теперь ему казалось, что жизнь кончена. Когда он услышал о решении своей любовницы, он расплакался. С Авророй он чувствовал себя тепло и уютно, как с мамой. Она успокоила его и отправила домой. Дома он нашел ацетат морфия и принял огромную дозу. Это его и спасло. Слишком большое количество наркотика его хрупкий организм не принял и отторг. Его вырвало, и жизнь была спасена. Трагедии не получилось.

В парижских литературных кругах осуждали Жорж Санд за жестокость в обращении со своим любовником. Бальзак, любивший эту пару, при их разрыве сделал выбор в пользу Сандо. Он пишет госпоже Ганской в марте 1833 года: "Я любил эту пару влюбленных, поселившихся в мансарде на набережной Сен-Мишель, смелых и счастливых... Госпожа Дюдеван решает, что она обязана расстаться с ним из-за детей".

Бальзак ошибался. Аврора ни с кем из-за детей не расставалась. Но иначе она действовать не могла. Она считала, что гуманнее будет порвать одним махом, чем долго травмировать друг друга. В день разрыва она попросила Реньо навестить Жюля: