На третий день после встречи Пайпер с мистером-завтраком пошёл дождь. Он начался примерно после обеда и продолжался до самой поздней ночи. Пайпер лежала в постели, прижав колени к груди. Её зубы стучали, а кожа покрывалась мурашками каждый раз, как шум дождя усиливался. Она слышала, как он тарабанит по стеклу его машины. Куда же ты едешь? Неужели это стоит того, чтобы умереть? Ей не узнать ответа до самого утра. Возможно, аварию покажут в новостях, или Клара придёт на работу с заплаканными глазами. Теперь уже ничего не поделать. Велика вероятность, что он так и не нашёл её записку. Нужно было с ним поговорить. Посреди кафе. Остановить в проходе и сказать – сэр, дело в том, понимаете ли, что вы скоро, вроде как, умрёте. У мамаши за соседним столиком отвиснет челюсть, а папаша подавится жвачкой. Нет, это не игрушки. Стоило бы узнать у Клары поподробнее о мистере-завтраке: его имя, место работы, хоть что-то. Разыскать его. Предупредить по-настоящему, как следует. Без лишних свидетелей. Только ему понадобятся доказательства, людям всегда нужны доказательства. А у неё их нет и никогда не будет. Он рассмеётся, в лучшем случае, или же даст ей пинка под зад. Записка была единственным вариантом. Возможно, он даже её не прочитал. Она узнает только завтра, а сегодня всё равно не уснуть.

Вместо Клары утром появилась Уилла. Вроде бы той нездоровится. Пищевое отравление. Уилла причмокнула и закатила глаза:

– Знаем мы про пищевые отравления.

Она считала Клару шлюхой, потому что та флиртовала с клиентами. Конкуренция не по части удачного замужества, а всего лишь чаевых. Их дают куда охотнее за толстую задницу в короткой юбке, нежели за уровень IQ или хорошую работу. Потому Пайпер никому и нигде не представляла угрозы. Вот только Клара могла действительно отравиться, или же мучиться с похмелья. Или она прямо сейчас оплакивала мистера-завтрака. А, возможно, они никогда и не услышат о его безвременной кончине. Едва ли полиция заявится в «кафе у Майка», чтобы сообщить двум официанткам о смерти их клиента.

Спустя полчаса, кафе заполнилось людьми. Спустя ещё полчаса, Пайпер удалось забыться в утренней суете. Омлеты с беконом, французские тосты, блинчики, бисквиты, картофельные оладьи, соски с подливой, яичницы:

– Как это, чёрт возьми, понимать? – её резко схватили за руку и потянули в сторону, когда она принимала очередной заказ.

Мистер-завтрак не улыбался. Его волосы были хаотично растрёпаны, а глаза распахнуты. Зрачки увеличены и затянуты тьмой.

– Простите?

– Мне нужно с вами поговорить! – процедил он сквозь зубы.

Пайпер принимала заказ. Она знала, что девушки хотят блинчики с ягодами, но должна была услышать это от них.

– Я занята, – он не собирался оставлять её в покое, это читалось в его сумасшедшем взгляде, – присядьте, пожалуйста, я подойду позже, как освобожусь.

До половины двенадцатого в кафе, по обыкновению, творился настоящий хаос. Эштон жарил яйца, Уилла варила кофе, а Пайпер бегала от стола к столу, раздавая счета и принимая заказы. Ей было жарко, по спине катился пот, в воздухе пахло подсолнечным маслом и беконом. Она чувствовала, что жарится вместе с ним. Мистер-завтрак сидел на красном диванчике в конце зала и не сводил с Пайпер взгляда. Она подливала ему кофе три раза, и все три раза он молча кивал головой. Пока, наконец, в половине двенадцатого не стало спокойнее.

Три пожилые дамы смаковали свои вафли, Уилла протирала соседние пустые столы, а Пайпер отправилась на обеденный перерыв. Уилла кивнула в сторону мистера-завтрака:

– Давно дожидается. Случилось что?

Пайпер покачала головой. Мистер-завтрак, заметив её приближение, резко смахнул волосы со лба и выпрямился. Она села на диванчик напротив него, положив руки на колени. Никто не проронил ни слова, вместо того оба, с интересом и опаской, разглядывали друг друга. У него были голубые глаза и морщинистая кожа. Глубокие морщины вокруг глаз и рта. Он шмыгнул носом и наклонился вперёд:

– Я прочитал вашу записку.

– Очевидно, – подумала Пайпер.

– Что всё это значит?

– Как вы поняли, что записка от меня?

Густые брови мужчины поползли вверх:

– Нет уж, сейчас моя очередь задавать вопросы, – он облизнулся, – и я отсюда не уйду, пока во всём не разберусь, – полез в карман и достал смятую бумажку, оказавшуюся салфеткой. Развернул, прочистил горло и принялся читать:

«Не садитесь за руль в дождливые ночи. Не знаю когда точно, но ваша машина выедет на встречную, и вы погибните. Можете мне не верить, но я бы на вашем месте не рисковала».

Он поднял голову и в ожидании посмотрел на Пайпер:

– Как это понимать? Откуда вы всё это взяли?

– Увидела во сне, – уверенно произнесла она, задрав подбородок. Ну уж нет, какой-то там мистер-завтрак не заставит её стыдливо спрятать голову в песок. Хочешь правды? Получай!

– Увидела во сне, – повторил мужчина, откинувшись на спинку дивана, – это какая-то шутка?

– Как хотите.

– Как хочу. Как хочу?

– Мне приснился сон, в котором я увидела аварию. За рулём были вы. Соглашусь, похоже на шутку.

– Но ведь такого не бывает…

– Снова соглашусь. Это всё? – Пайпер схватилась за край стола, надеясь, что их разговор завершился. Однако, мужчина резко дёрнулся и протянул руку в попытке её остановить, но, в последний момент, не решился к ней прикоснуться.

– Меня зовут Алек Нордман. Как ваше имя?

– Пайпер.

– Хорошо, Пайпер, я могу поклясться, что вижу вас второй раз в жизни. Впервые мы встретились три дня назад, здесь же, в кафе. Всё верно?

– Верно, – ответила она.

– Значит, мы друг друга не знали, но вам приснилась моя авария. Верно?

– Верно.

– Но почему?

– Без понятия, – Пайпер раздражённо вздохнула. Почему. Если бы к её способностям прилагалась какая-то инструкция или хотя бы распечатка с описанием, показаниями к применению и побочными эффектами. Но она не лгала. Она действительно не знала, почему ей снятся смерти совершенно незнакомых людей, – так как вы поняли, что записка от меня?

Столкновение плечами. Алек сказал, что ему хорошо знаком этот трюк, благодаря которому он собирал иногда по два-три телефонных номера за вечер. Так что записку он нащупал сразу, как только вышел из кафе. Однако, подумав, что это очередной номер, решил выдержать паузу. Алек признался, как на духу, будто находился не в «в кафе у Майка» с едва знакомой официанткой, а в исповедальне, что не особенного жаждал идти с ней на свидание:

– Вы не в моём вкусе, – сказал он, – простите.

Пайпер едва сдержала улыбку:

– Вы тоже не в моём вкусе, – ей показалось, что это будет самым правильным ответом. В конце концов, неожиданная откровенность мистера-завтрака её немного удивила.

Алек совершенно забыл про записку, пока через три дня не надел тот самый пиджак, собираясь отправиться поиграть в бильярд с Зигом и Хампфри. Он прочитал записку и обомлел. Нет, гадалки и прочие предсказатели – шарлатаны. Да, разумеется, он скептик. И не из пугливых, вот только после обеда в тот день начался дождь и всё лил и лил, не переставая. Ему пришлось бы возвращаться ночью, дождливой ночью. Не садитесь за руль дождливой ночью. Это, определённо, бред, но он остался дома. Не сильно-то и хотелось тащиться в бар и слушать, как Зиг опять жалуются на беременную жену. Нет, он не поверил дурацкому предсказанию. Да, разумеется, он скептик.

– Тогда почему вы здесь?– спросила Пайпер, внимательно выслушав рассказ Алека.

А вот это самое интересное. Он по утрам смотрит новости, собираясь на работу. И сегодня утром передавали экстренный выпуск, пока он пытался погладить рубашку.

На Мантгомери Роуд произошла авария. Лобовое столкновение. Сказали, что одна из машин выехала на встречную полосу. Оба водителя – белые мужчины среднего возраста – погибли:

– Мантгомери Роуд пересекается с Грегсон стрит, – Алек нервно сглотнул, – на Грегсон стрит тот самый бар «Медуза», где я должен был встретиться с друзьями.