На следующий день после того, как Вася сумел внедриться в «стаю», его брат отправился в Колываново на встречу с Кэт, и вспыльчивая девчонка не постеснялась в выражениях, высказав все, что она думала об использовавшем ее «лицемере». Ничего не понимавший Петя тоже здорово возмутился, а когда сообразил в чем дело, отправился разбираться с братом. Ссора получилась крупная и с тяжелыми последствиями: мальчишки здорово поколотили друг друга, после чего Петя подался в отшельники, целыми дня проводя в мансарде за изучением языка и литературной деятельностью. Вася хотел извиниться и все наладить, но оказался слишком слаб, чтобы побороть гордыню, признав свою неправоту. Утешение он нашел в «стае», к ужасу тети Лизы, целыми ночами пропадая вне дома. Сыщик довольно быстро сообразил, что тусовавшиеся у реки подростки не имели никакого отношения к расследуемым им преступлениям, а просто играли в довольно жесткие, но все же не имевшие отношения к криминалу игры. «Стая» затягивала, и теперь Вася ходил на берег реки не для того, чтобы «проводить оперативно-розыскную деятельность», а просто потому, что ему нравилась новая компания.

Плохо было всем, но, пожалуй, больше всего досталось тете Лизе. Старушка необдуманно взвалила на себя ответственность за двух взрослеющих парней, и теперь не знала, как ей быть дальше. Мальчишек словно подменили — если в первые дни они примерно трудились на грядках, помогая вести домашнее хозяйство, то теперь, один совершенно отбился от рук, не ночуя дома, а второй больше напоминал бледного, подвинувшегося рассудком маньяка, как заклинания твердившего непонятные слова и тратившего все карманные деньги на авторучки и тетради. Тетя Лиза понимала, что ей давным-давно пора сообщить обо всем родителям близнецов, но она медлила, не решаясь сделать этого. Когда звонили Леонид или Галина, она сухо повторяла фразу о том, что детишки прекрасно отдыхают, не принося никаких хлопот, а потом пила «Валокордин» и пыталась найти успокоение в пасьянсах. Старушка каждый день с надеждой смотрела на календарь, но в ее реальности время текло слишком медленно, и каникулы никак не желали заканчиваться.

Как-то утром, невыспавшийся после ночных посиделок Вася посмотрел на бледного, проведшего всю ночь за писаниной Петю и понял, что надо срочно выруливать ситуацию.

— Петька, давай поговорим.

— Мы уже все давно обсудили. Меня больше интересуют архаичные формы баскских глаголов, представляющие наибольшую сложность в изучении языка.

— Петр!

— Отстань!

— Да, я виноват и поступил, как последний негодяй. Признаю. Но все произошло по глупости. Я так увлекся расследованием, что не подумал о твоих интересах. Прости.

— Дело сделано, — вздохнул отходчивый Петька. — Теперь ничего не исправишь.

— Исправишь! Сейчас мы спокойненько позавтракаем, сядем в автобус, поедем в Колываново, придем к Кэт, она собственными глазами увидит, что мы действительно близнецы, и поймет, что ты, в самом деле, не имеешь никакого отношения к этой дурацкой истории. Я все объясню. Вы померитесь, обязательно!

Отчаявшийся Петя не захотел ничего обсуждать, но его брат проявил настойчивость, почти силой вытолкав из дома и «отконвоировав» к автобусной остановке.

После предательства Пети, Кэт больше не принимала участия в тусовках, не желая видеть человека, который, как она полагала, вероломно использовал ее в своих целях. Девчонка избавилась от косметики, сменила крутой прикид на ситцевый сарафанчик и большую часть времени проводила на маленьком речном пляже, загорая и читая книжки. Здесь мальчики ее и нашли. Сначала они заглянули домой к Кэт, изрядно удивив своей одинаковостью бабушку Серафиму, а потом, последовав ее совету, отправились на речку.

— Привет, — произнес Вася, увидев лежавшую на ярком полотенце девчонку.

— Дэна здесь нет, а нам говорить не о чем, — откликнулась она и перевернула книжную страницу.

— Я брата привел. Петьку.

Стекла темных очков надежно скрывали глаза, потому Вася не заметил, что Кэт с интересом посмотрела по сторонам. На самом деле, она скучала по такому интересному парню, как Петя, но не могла простить его обман. А если обмана не было, то не было и проблемы.

— И где же этот таинственный близнец? Может, он — невидимка?

— Петя! Иди сюда!

Дожидавшийся в сторонке за кустами Петя, неуверенно шагнул вперед. Кэт встрепенулась — мальчишки действительно были почти неотличимы друг от друга.

— Короче, Кэт, прими мои извинения, — опустил голову Вася. — Петька тут совершенно ни причем.

— Похоже на то.

— Ладненько, тогда я пошел, дел много, — деликатно сказал мальчишка и поспешил ретироваться, оставив Петю и Кэт одних.

Какое-то время парочка молча сидела на поросшем травой пляже. Вроде бы, недоразумение было разрешено, но неприятный осадок остался, и разговаривать не хотелось.

— Что ж, эгун он, Петя, — нарушила молчание Кэт. — Как твои успехи?

— Эгун он! Потихоньку.

В обычной обстановке мальчик наверняка бы нашел тему для разговора, рассказал бы Кэт что-то интересное, но сейчас в голову ничего не приходило. Речка сверкала тысячами солнечных бликов, воздух пронизывал ленивый покой жаркого дня.

— Мы с Васькой здесь уже больше месяца отдыхаем, с того самого времени, как Ксюша исчезла. Похоже, никто так и не узнает, что с ней случилось. Как все странно в жизни происходит — живет себе человек, никому ничего плохого не делает, а потом раз и все, нету его. И спросить «за что?» не у кого, — мрачно философствовал Петя. — Мне недавно сон дурной приснился, кошмар, проще говоря. Детали из головы выветрились, но главное очень хорошо запомнилось. Иду я по полю, вокруг колосья золотые, небо голубое — простор, красота, и вдруг, откуда не возьмись, появляется огромный черный ворон. Огромный! Наверное, раза в два больше орла! Кружит он над головой и кричит: «Ксеня! Ксеня!». И внезапно оказывается, что поле вокруг меня вовсе не поле, а болотная топь, покачивающаяся при каждом шаге. Мои ноги стали проваливаться, уходить все глубже в трясину. Я и правда этот жуткий могильный холод ощущал даже во сне. А ворон все кружит над головой, смеется, и его крылья затмевают солнечный свет.

Петя замолчал, живо представляя пугающую картину.

— Ты выбрался? Или утонул? — встревожилась Кэт, одно время увлекавшаяся толкованием сновидений.

— Не знаю. Сон оборвался и, наверное, это к лучшему. Ведь выбраться из трясины было невозможно, а умереть даже понарошку, вовремя сна, опасно. Люди всегда просыпаются во время кошмара, избегая смертельной развязки, а те, кто переживает во сне собственную гибель, умирают по-настоящему. Так мне, во всяком случае, кажется.

— Слушай, а вдруг это предзнаменование, вещий сон?

— Вряд ли. На болото я никогда больше не пойду, так что сон в любом случае сбыться не может. А сами эти образы. Знаешь, я часто думаю о несчастной маленькой девочке, пропавшей почти на моих глазах. Раньше мы с Васей разгадывали всякие странные истории, сталкивались с преступниками, но всегда все заканчивалось хорошо. А здесь даже никакого расследования провести не удалось, сгинула Ксюша и все, никаких зацепок. Вот поэтому мне болото и сниться, из-за мыслей о Ксюше. Разве ты не видишь во сне то, о чем думаешь, Кэт?

— Иногда, — девчонка немного помолчала, а потом, сняв темные очки, посмотрела прямо в глаза собеседнику: — Я ведь тебе не говорила о том, что разгадала тайну говорящего ворона?

— Не может быть! Когда?!

— Когда ты приехал ко мне в Колываново. Я очень злилась на брата, до остального мне дела не было, потому и не рассказала, просто из головы вылетело. А поссорились мы с Дэном именно из-за моей догадки. — призналась Кэт и поведала свою версию о появлении говорящей птицы.

— Так значит, ворон звал другую Ксюшу, погибшую много лет назад?!

— Именно.

— Надо было сразу об этом сказать!

— Прости.

Петя так разволновался, что не мог сидеть на одном месте. Вскочив на ноги, он словно планета, вокруг солнца, начал курсировать вокруг сидевшей на пляжном полотенце Кэт. Неожиданная догадка порождала другие предположения и возвращала надежду. Еще несколько минут назад Петя думал, что Ксюша утонула в болоте, но теперь все его представления изменилось к лучшему.