—Каменные таблички... Я был за Пределом Холода, монах. — Аттон задумчиво взял у Мерриза восковую руку и сунул ее в мешок. — Там, в развалинах ХортДинна, я видел гранитные пли­ты, с надписями на Древнем Языке. Многие из них почти стерлись, но некоторые, мне удалось прочитать...

— Ты знаешь Древний Язык? Это многое объясняет…

Аттон, глядя на кусок воска в мешке, рассеяно махнул рукой.

—Я много чего знаю, монах... Я, как ни как, сын Ардо Могильщика... Так вот, эти надписи предназначались молодым мастерам гномов, как посвящение,чтоли...Речь в нихшла о создании каких-то предметов, позволяющих управлять живыми существами.

—Час от часу не легче, воин… Древнее Искусство... Святые братья столетиями изучали мастерство гномов и гремлинов, но ничего не добились. Более того, они пришли к выводу, что Древнее Искусство, всего лишь, один из мифов.

—Магии не существует... Но ведь есть оборотни... Или нет? Или это тоже ложь? Кто правит этим миром, монах? Долж­но быть какое-то объяснение. Ты начал говорить о том, что Фердинанд... Подожди! — Глаза Аттона вспыхнули, он встал, закинул за плечо мешок и поправил за спиной меч. — Ты помнишь украшение на груди Фердинанда? Серую семиконечную звезду?

—Помню. Что из этого?

—Отец Семьи при расставания сказал мне, что бы я отыскал человека, который носит Большую Звезду Вернигора. Почему-то мне кажется, что это и была та самая звезда.

—Звезда Вернигора? Верховного Демона мира Этру, который по преданиям правил землями Лаоры задолго до пришествия людей? Это чушь, воин. Нет и не было никаких демонов Этру. Это просто легенды, вымыслы. Как и древние артефакты, похищенные в заброшенных храмах. Это просто безделушки, Аттон. Овеянные легендами, для придания им коммерческой ценности. Никакой кусок металла не способен никак повлиять на Спираль Бытия, Созданную Илларом. А у Фердинанда на груди болталась аведжийская звезда, это знак его древнего рода.

Аттон внимательно дослушал и покачал головой.

—И все-таки, ты ничего толком не знаешь, сколько бы колец Истины тебе не присвоили твои бывшие братья. Я держал в руках Глаза Вернигора, и знаю, какая сила была в них заключена, поэтому, послушай меня… Нам нужно найти Великого Герцога.

Мерриз покачал головой. Факел вспыхнул, разбрасывая искры, и погас. Они остались в полной темноте, в окружении жутких восковых фигур, под хрустальными колпаками.

—Нет. Я не пойду, Птица-Лезвие. Я не верю Фердинанду. Он правит заброшенным замком, насе­ленном чудовищами, которые ему подчиняются... Он, словно, в обычные двери, ходит в порта­лы Баньши... Он, используя свои знания, желает завладеть миром. Он возможно убил своего отца и брата, для того чтобы прийти к власти... Я не верю ни единому его слову...

—Пойдем со мною, Мерриз... — устало проговорил Аттон. — Пойдем со мной. Мы прошли вместе длинный путь, так пройдем его до конца... Быть может, мы узнаем правду...

—И что ты будешь с ней делать, Птица-Лезвие? Убивать правителей, как это делал твой хозя­ин? Объявишь Императора Конрада чудовищем? Будешь добиваться власти? Что ты будешь с ней делать, воин?

—Не знаю, Мерриз... Но, я не смогу спать ночами, я буду думать о том, что в моих руках была величайшая тайна этого мира и я отступил… Я хочу знать, ради чего погиб мой отец. Я хочу знать о чем говорил Глава прайдов. Разве тебе не знакомо подобное чувство, монах? Я всю свою жизнь прожил, как дрессированный скорпион. Я всегда не задумываясь делал то, что мне поручали. А теперь я хочу, что бы что-то изменилось, и для этого я пойду к Фердинанду. А потом... Потом… Уйду на большак. В этом мире всегда найдутся люди, готовые платить за быстрый меч.

—Ты можешь сделать это и сейчас, разве нет?

—Нет, монах… Я не отступлю. Пойдем со мной…

—Нет, Птица-Лезвие... Это не мой путь.

—Куда пойдешь ты? Обратно в Долгор?В Барагму?

—Не знаю… Может в Норк...

—Тогда мне с тобой не по пути... Пока жив слепой, в Норке мне делать нечего...

—Ты не хочешь отомстить?

—Мстить? При всей своей власти этот человек стар и убог. Он кажется чудовищем только тем, кто не знает его близко. Он сдохнет сам, в своих вонючих подземельях...

—И унесет с собой многие тайны ...

—Я устал от лживых тайн, монах... Устал... Я узнаю правду, и уйду на большак, даже если этим миром правят земляные черви.

—Наши дороги вновь расходятся, воин. Ты хороший человек, храбрыйи честный... Но герцогбыл прав, этому миру не нужны храбрые и честные люди. Прощай...

—Ты спас мне жизнь, Мерриз... — Аттон улыбнулся, глядя на горящие зеленыеглаза,— Но,все равно, ты — хитрый и изворотливый монах... Спасибо,затвои мечи, за то, что ты был рядом... Прощай...

94.

Фердинанд, упираясь обеими руками в стол, смотрел на карту и слушал, как собирая войска, за­ливаются походные горны.

Времени на ожидание практически не оставалось. Архиепископ предложенную приманку не заглотил, но Фердинанд на это не сильно и рассчитывал. Но зато теперь церковь напугана, иначе Гумбольт не примчался бы сюда, в Боравию.

Фердинанд посмотрел вниз, где происходила обычная, перед наступ­лением суета. Огромный лагерь перед замком Твисса бурлил. Рыцари выводили лошадей и строились в походные порядки. Между рядами мечников и копейщиков проносились курьеры с фла­гами, походный обоз выдвигался изломанной линией в сторону востока. Выкрики командиров, звон оружия и ржание лошадей сливались в один сплошной гул. Глядя на свою армию, Ферди­нанд почувствовал необычный душевный подъем. Все сомнения и мелкие заботы уходили про­чь, перед этим чувством могущества и осознания своей, почти вселенской, власти.

Фердинанд вгляделся в желтую дымку, скрадывающую горизонт и представил себе как там, с трудом разворачиваясь и мешая друг другу, торопят­ся королевские войска. Жадные бароны выводят свои дружины, бросая правителя на произвол судьбы, а продажные интенданты сжигают обозы и фураж. Подкупленные вельможи готовят ключи от фортов и крепостей, а сельские старшины угоняют скот в леса.

Фердинанд глубоко вздохнул и сжав в кулаке Звезду, провел лучем перечеркивая карту Лаоры. Он не нуждается в услугах сестры. Он не нуждался в помощи церкви. Он не станет ждать наемников. Он сам завоюет себе вечную славу и землю для своих Владений. Он, Фердинанд Восьмой, наследник древних Прави­телей, истинный Император этого мира. И никто не устоит перед его могуществом...

Сзади послышалось тихое покашливание. Фердинанд резко повернулся. Перед ним стоял адъ­ютант, со свитком в руке. На свитке виднелась сургучная печать, с гербом Атегатта — меч, рас­секающий камень.

—Ваше Высочество... Из Вивлена прибыл господин Долла. — Лейтенант замешкался. Фердинанд вырвал у него из рук свиток, пробежал глазами и вдруг почувствовал, как часто и сильно бьется его сердце.

Империя объявила ему войну.

95.

—Сколько стрел ты сможешь отбить сейчас, армельтинец? — Темнолицый, мощного телосложения аведжиец в потертом кожаном доспехе поднял руку и оскалился как голодный гурпан. Аттон замер, придерживая рукоять меча. Пятеро головорезов с готовыми к стрельбе тяжелыми арбалетами быстро окружили его. За ними, раздвигая ветки, появились другие, с копьями и булавами.

—Неплохо для здешних мест. Далековато от моря забрались… — Аттон убрал руку с меча.

Корсар развел руками.

—Ну так дела… А монах-то где? Неужели ушел? Да… Ну, да Иллар с ним… — он подошел поближе. По правую руку громила носил короткий и широкий данлонский меч, а с левого бока свисала длинная бантуйская абордажная сабля. На широком, вышитом мелкими жемчужинами поясе болтался маленький кривой нож в ножнах.

Аттон оценил слаженность действий морских разбойников, да жесткие лица их, иссеченные шрамами многих сражений, говорили о многом.

— Судя по всему, вы ищете меня? И на кого работаете?

— Такое дело вот… Работодателя нашего укоротили в Циче. Щуколовом звали… Уж не твоих ли рук дело, Птица-Лезвие? А знатный был боец. Не чета, тебе, конечно… Уж наслышаны… Потому и арбалеты в упор. Имя Дибо тебе что-нибудь говорит?