Люциус подошёл поближе, протягивая пачку сигарет:

— Угощайтесь.

— Эх, — Блэк мечтательно прикрыл глаза. — И потискался, и покурил, теперь бы ещё выпить, и день, можно считать, прошёл не зря.

— Ох, а я как напьюсь после победы, — Поттер широко улыбнулся и, взглянув на Северуса, подмигнул: — А ты, Снейп, нам сыграешь на волынке. И споёшь.

— Я столько не выпью, — мгновенно отозвался Северус.

— Куда ты денешься? — Блэк критически его оглядел, словно прикидывая, сколько пива в него можно залить. — И выпьешь, и споёшь, и сыграешь… за победу-то.

— Чёрт с тобой, Блэк! Я даже станцую.

— Ловлю тебя на слове.

Люциус затянулся, прикрывая глаза. Ещё никогда победа не казалась ему такой далёкой.

***

Характер военных действий заметно изменился двенадцатого августа. Тогда массированной атаке подверглись радиолокационные станции, расположенные на южном побережье. Правда, серьезные повреждения получила только станция в Вентноре. На станциях в Дувре, Пивенсее и Рое последствия бомбардировок можно было устранить в течение нескольких часов, хотя стало ясно, что они выйдут из строя и довольно быстро, если налёты повторятся. Жизненно необходимые Истребительному командованию «глаза» — радарные установки — оказались под угрозой.

В тот же день были совершены многочисленные налеты на аэродромы истребительной авиации, которые показали, что отныне смертельной опасности подвергается вся система обороны Британии, а не только ее «зрение». Люциус проклинал своё отличное воображение, рисовавшее картины неминуемого краха, однако Британию спасло чудо. Или бог, а может, и какая-то добрая фея, решившая поработать сверхурочно. Из разрушенного Вентнора продолжали идти фальшивые сигналы, создавая полную иллюзию нормально работающей станции, а брешь частично залатали переносными установками.

Остальные станции вскоре вновь вышли в эфир, и, наверное, это позволило командованию Люфтваффе сделать ошибочный вывод, что радары невозможно вывести из строя. Во всяком случае, у Люциуса сложилось именно такое впечатление. А ведь было ещё и весьма спорное высказывание Рихтгофена, соблазнившее многих немецких лётчиков, о том, что чем раньше британские истребители начнут взлетать с аэродромов, тем скорее их можно будет сбить. Как тут не восхититься силой слова и мощью пропаганды?

Как бы то ни было, но противник не смог воспользоваться плодами своих первоначальных успехов. Та же добрая фея поработала и над защитой командных пунктов секторов. Во всяком случае, немецкая разведка ни на секунду не заподозрила, что источники сигналов, которые немцы постоянно засекали, расположены на поверхности земли и довольно далеко от авиастанций. К тому же стало очевидно, что противник не знает, где базируются истребители. И в итоге большую часть своих усилий германская авиация потратила на бомбардировку второстепенных целей.

— Они всё ближе.

Северус курил, привычно вглядываясь в серое небо. Только теперь они сумели оценить низкую облачность, дающую возможность передохнуть после череды утомительных вылетов. Люциусу не понравилась глухая тоска в голосе друга, и он решил его взбодрить:

— Но им сюда не пройти.

И тут же, словно в опровержение его слов, послышался нарастающий гул моторов низколетящего самолёта. Люциус оглянулся и под нижней кромкой облаков увидел восемьдесят восьмой «Юнкерс», разворачивавшийся для прохода над лётным полем.

— Бежим!

Не сговариваясь, они с Северусом бросились к стоянке «Спитов», рядом с которыми заметили копошащихся техников.

— Запускай!

Гул моторов и стрекот пуль, казалось, не имели ничего общего с реальной жизнью, в которой техникам ничего не мешало запустить двигатели, а Люциусу запрыгнуть в кабину «Спитфайра» едва ли ни с земли.

— От винта! Живо!

А «Юнкерс» сделал красивый заход на один из больших ангаров, сбрасывая бомбы точно в цель. Затем он промелькнул мимо штаба, обстреливая из пулемётов всё, что попадало в прицел, после чего просто ушёл вверх и скрылся. Никогда прежде Люциус не позволял себе так ругаться, но сейчас он отводил душу, поднимая «Спитфайр» следом и пытаясь отыскать в воздухе этого одинокого охотника. Тень, отбрасываемая «Спитом» Северуса, показала, что и он взлетел и привычно уже пристроился в хвосте.

Однако ни «Юнкерса», ни даже его тени — черти бы их подрали! — обнаружить не удалось. Пришлось возвращаться на базу ни с чем. Там уже тушили ангар, а Маккензи лично встречал Люциуса с Северусом на площадке, где сначала долго распекал за самоуправство и неоправданный риск, а потом жал руки, говоря, что гордится, что под его началом служат такие люди.

Из-за налёта пострадали семь «Харрикейнов», неудачно оказавшихся в ангаре, но уже на следующий день пришло пополнение. Правда, пока только из пяти машин. Люциус совсем не удивился, когда услышал:

— Мистер Малфой! Какая приятная неожиданность.

Неунывающая Беллатрикс бросилась ему на шею. Она сильно похудела, а под глазами отчётливо проступили чёрные круги, но всё равно продолжала эпатировать публику своим поведением. В столовой на них уже косились, правда, многие с откровенной завистью.

— Знакомьтесь, это Алиса Стоун, это Люциус Малфой, а это его верный Санчо — тьфу ты, чёрт! — Северус Снейп.

Алиса улыбалась, крутила головой и, кажется, даже обрадовалась, когда её пригласили за соседний столик Лонгботтом и Розье. Беллатрикс по-хулигански подмигнула ей, посоветовав «не теряться», и принялась расспрашивать про Нарциссу и Драко.

— Если бы я знал! — поморщился Люциус. — Вроде бы рядом, но общение у нас происходит исключительно в эпистолярном жанре.

— Не пускают? — сочувственно вздохнула Беллатрикс.

— А когда?

— Знаю. Не представляешь, сколько у нас работы.

Люциус представлял. Августовские воздушные бои отличались особой ожесточенностью. То, что Истребительное командование отправляло для перехвата, как правило, по одной эскадрилье, давало определенные преимущества. С одной стороны, это позволяло довольно гибко реагировать на опасность, а с другой — обеспечивало выигрыш во времени. Однако подобная тактика означала, что подразделения из двенадцати машин, а иногда и меньше, постоянно сталкивались в воздухе с огромными соединениями противника, иногда доходившими до ста с лишним самолетов. Конечно, такая тактика себя оправдала. К тому же эскадрилья, осуществлявшая перехват, редко оставалась в одиночестве. К ней на помощь вылетали другие, но это требовало времени. Поэтому потери иногда были просто огромными.

— Они бомбят авиастанции.

— Знаю, — поморщилась Беллатрикс. — И иногда я бы хотела многого не знать.

Седьмого сентября на постах наблюдения допустили роковую ошибку. Когда над Ла-Маншем была замечена настоящая армада вражеских самолетов в составе более трёхсот бомбардировщиков и шестисот истребителей сопровождения, то на ее перехват в воздух подняли двадцать одну эскадрилью Королевских ВВС, решив, что немцы вновь собираются атаковать аэродромы. В итоге почти все эскадрильи в условиях низкой облачности не смогли установить контакт с противником, и бомбардировщики Люфтваффе сбросили свой смертоносный груз на Лондон, в основном на район доков, причинив им огромный ущерб. Эффективность противовоздушной обороны города оказалась чрезвычайно низкой, и противник решил, что у Британии осталось не больше пятидесяти истребителей.

Пятнадцатого сентября на Лондон двинулись две огромных эскадры, и к городу прорвалось не меньше двухсот самолётов. На этот раз Люциус вёл свою эскадрилью единым фронтом, не разбиваясь на пары и звенья. Противника они встретили над предместьями Южного Лондона. Про создание «Большого авиакрыла» Люциус уже слышал, а сейчас имел возможность не только увидеть воочию, но и принять участие в совместном бою. Дуглас Бэйдер был прав, считая, что силе следует противопоставлять силу.

С легендарным безногим лётчиком Люциусу удалось не только повоевать в небе над Дюнкерком, но и пообщаться на земле. В память врезалась его лекция для новобранцев, которых он ввёл в курс краткими и ёмкими инструкциями: «Занимая позицию для атаки сзади, получаешь вполне очевидные преимущества. Тебя не видят, зато ты, находясь чуть-чуть ниже противника, прекрасно видишь весь вражеский самолет, а не только его силуэт. И появляется масса возможностей, стрелять ли по бомбардировщику, или по его двигателям, или куда-то там еще. Именно снизу самолет наиболее уязвим, сто девятые сбивать тоже не особенно трудно, хотя, конечно, тут все зависит от того, как ты маневрируешь. Немецкий летчик сидит над топливным баком, который имеет форму кресла пилота. Понятно, там есть бронирование и все такое, но, знаете ли, я вряд ли был бы спокоен, сидя на баке с горючим!»