Директору он сильно напоминал противотанковый еж.

Неясно за что хватать, но ясно, что уколешься.

Можно было бы чуть перенаправить активность героя, но этот поганец умудрился попасть на Равенкло! Флитвик дураком не был и заметил бы, если бы с Поттером произошли такие резкие изменения.

Мало того, Малфой не прошел бы мимо. Драко тут же доложил бы отцу, а этому интригану только дай повод – мигом вонь пойдет...

А сейчас Поттера тем более не «поправишь». Сириус точно не питает любви к А. Дамблдору и если заметит, что с крестником что-то не так...

Ох-ох-ох.

Альбус поерзал на унитазе.

Холодно.

Да уж, такое пятно на репутации долго не забудется. Что же теперь делать?

Можно сколько угодно рассуждать о силе любви, о возвращающемся Волдеморте, но....

На заседании Визенгамота!!!

И так... обделаться...

И ладно бы в переносном смысле!

Представив, как распишет это заседание Рита Скиттер, интриган чуть в бороду зубами не вцепился. Даже замычал от отчаяния.

Песец.

Полный и полярный. Иначе и не скажешь.

Что ж...

Можно плакать над пролитым молоком. А можно...

Чтобы забыли про твой конфуз, нужно, чтобы случилось что-то такое, что...

А ведь ничего еще не готово толком.

Ладно. Скоро рождественские каникулы, и вот на них надо начинать развивать тему. Да, начнется все почти на год раньше, чем планировалось. Но выбора нет.

Списаться с нужными людьми – и вперед.

В голове старого интригана поворачивались колесики. Интрига перекраивалась на глазах.

Ну где же мерзавец Снейп!?

Унитаз, увы, был намного неудобнее трона.

Конечно, дураком директор не был. И догадаться, кто тут всему виной смог легко. Так что на следующий день Генри вызвали к директору еще до завтрака.

Конечно, Генри пошел.

В сопровождении Флитвика.

А что?

Чей факультет, тому и наваляют.

Давящийся от смеха полугоблин сопровождать ребенка согласился. И сделал абсолютно невинные глаза в ответ на гримасу Дамблдора.

– Альбус, вы же понимаете, что это ребенок... – Проходите, – Дамбллдор сверкал глазами. – Чаю? Или конфетку?

Генри развел руками.

– Извините, директор, но после вчерашнего – не тянет. – Да, мне хотелось бы узнать, что вы мне подсыпали – и зачем?

Добродушие удавалось великому светлому магу плоховато.

– Пурген, – выдал Генри военную тайну. – А чем вы меня хотели накормить?

Флитвик взирал с добродушной улыбкой.

– Генри... – долго распинаться Дамблдору не дали. Потому как из камина раздался писк, треск – и вышагнул Люциус Малфой. – Генри, ты здесь? Отлично! Дамблдор, вы можете его не благодарить, он у нас мальчик скромный. – Что!? – глаза великого волшебника определенно стали больше очков-половинок. – Мы провели анализ ваших лимонных долек. В них было столько зелья подчинения, что на роту солдат хватило бы. Кто-то хотел вас заколдовать, а Генри вас, считайте, спас. И дольки съесть не дал, и то, что вы съели – из организма вывелось.

Лицо Дамблдора надо было видеть. Так его еще не обыгрывали, на его-то поле. Генри до крови прикусил губу, чтобы не заржать в голос.

Но Дамблдор не был бы председателем Визенгамота, если бы его так легко можно было смутить.

– Вы уверены, Люциус? – Абсолютно. Вот заключение, анализ ваших долек, подписанный независимыми экспертами... – Это точно мои дольки? – И воспоминание – Генри одну не съел...

Собственно, Генри ни одну не съел, но это уже детали, правда ведь?

Голубыми глазками Дамблдор сверкал так, что хоть трансформатор подключай, но крыть было нечем. И старец, откашлявшись, мстительно разразился получасовой речью о том, что у героя даже детские шалости приводят к похвальным результатам. А заодно о любви, добре и всепрощении.

Успокоился он, только когда Флитвик напомнил, что детей еще и кормить надо. А завтрак-то ждать не будет, и уроки тоже. Так что Генри удрал с чистой совестью.

Но к директору подходить в ближайшие дни зарекся.

Точно гадость сделает.

На завтраке было оживленно и даже очень.

– Эй, Поттер! – Малфой махнул рукой.

Генри показал ему большой палец, мол, все классно, потом расскажу – и прошмыгнул за свой стол. Ну, если б не Драко – он бы так легко не отделался.

А так – его вызвали к директору, а он по дороге свистнул Малфою, тот – отцу, ну и...

Результат – налицо. Директорское.

– Поттер, ты газету читал? – Падма Патил протянула ему «Ежедневный пророк». – Нет еще. – Там и о тебе есть. – Поделишься? – Держи.

Рита Скиттер превзошла себя в этот раз. Статья не содержала ни одного эпитета, ни одного хамского слова, она вообще была предельно корректна, но...

У прочитавшего создавалось впечатление, что это – исключительно из уважения к былым заслугам некоего престарелого дедушки с недержанием, который был велик, но сейчас...

Эх, вот так и проходит мирская слава. А понос не проходит. Никак...

Генри подумал, что Малфой точно одной статьей не ограничится. А вот что будет делать Дамблдор?

Но на этом сюрпризы еще не закончились.

Дверь распахнулась – и в Большой Зал явился Сириус Блэк.

И как явился!

Над ним явно работал целый косметический салон. Прическа волосок к волоску, шикарная мантия, вид: «расступись, грязь, навоз плывет». С этим видом он и прошествовал к Генри.

– Мальчик мой!

Генри скроил такую рожу, что соседи по столу шарахнулись. Сириус от души фыркнул.

– Знаешь, меня это тоже бесило. Ладно, Генри. У меня для тебя хорошие новости. Меня полностью оправдали, так что я возвращаюсь домой – и приглашаю тебя жить в доме Блэков. Надеюсь, ты не откажешься.

Генри фыркнул.

– Я подумаю, крестный. – Сириус! Мальчик мой!

Теперь рожу скроил и Сириус. Нет, ну почему Дамблдора никто не задержал!?

Но развернулся бывший мародер с таким видом, словно Дамблдор ему денег был должен и отдавать пришел.

– Директор! А вы еще не в доме престарелых!? Я так рад вас видеть! Знаете, так приятно двадцать лет спустя видеть те же лица, такие... – Постаревшие, – невинно подсказал Генри. – Крестный, а почему двадцать лет? – Ну, Генри, я вспоминаю, как мы впервые приехали в Хогвартс, в одиннадцать лет, еще ничего не зная... – И увидели директора в этом... звездатом одеянии? – Да...

Столы восхищенно внимали. Особенно Слизерин, где традиционно не любили Дамблдора.

– Да, столько лет прошло, – Альбус мигом сделал хорошую мину. – Никого уже нет, ни Джеймса... – Зато Лунатик есть! Привет, клыкастый!

Люпин выглядел, как пыльным мешком прибитый.

– Э... Сириус... Бродяга... – Да, я! Ты знаешь, я столько ждал весточки от друга! Был уверен, что меня не бросят, не забудут, не предадут... Ан нет! Мой лучший друг мигом поверил, что я предал одного и убил второго! Да еще переметнулся на сторону Волдеморта. Да, Лунатик? – Э... – Я понимаю, для вас, оборотней, двуличие в норме...

Вот теперь шарахнулись все.

– Оборотней!? – зашелестело по залу. – Лунатик, а что – никто не в курсе?

Никто и пискнуть не успел. Вмешался Люциус Малфой, которого почему-то заметили только сейчас. Видимо, на Блэка отвлеклись.

– Директор, то у вас твари по лесу бегают, то дементоров жрут, теперь вот – детей учат? Знаете, как представитель попечительского совета, я решительно не могу допустить, чтобы в школе был оборотень. Мало ли кого он тут поку... чему научит. Дамблдор явно разозлился. И добрая улыбочка напоминала оскал. – Люциус, мальчик мой, всем надо давать второй шанс. Вам ли не знать этого? И оборотням тоже. Люпин дал мне слово, что будет принимать аконитовое зелье. Он безопасен для учеников. – Возможно, – согласился Малфой.. – Но пусть он приносит пользу в другом месте. Люпин, вы не думали, что с вашим нюхом вы пригодитесь зельеварам, например? – На снадобья, – съязвил Генри. – Между прочим, за печень оборотня на черном рынке столько требуют, что самому поймать дешевле, – вздохнул Снейп.