– А вы этого собачьего героя от меня не заберете? – Чуть позже. Сейчас это попросту опасно, я слишком засветился с Петтигрю. – Его поймали!!? – подскочил Сириус. – Его поймали и сейчас допрашивают. Так что потерпишь немного – и будешь полностью оправдан, понял? – Отлично! – Сириус потер руки. – И чего тут отличного? – мягко осведомилась Лиз. – Ну... я... – Я – последняя буква в алфавите, – прозвучало это так мягко, что Люциус невольно дернулся сотворить щит. – Вот оправдали тебя – дальше что? – Ну... вернусь домой, заберу к себе Гарри... – Наивный, – протянула Лиз, – кто ж к тебе поедет? – Я – его крестный! – возмутился Сириус. – Да хоть два раза – не поможет. Ему уже тетки за глаза хватило. Жить вы на что будете? – Ну, счета у меня есть... и родовой сейф... – А кто им распоряжался, пока ты сидел? – Н-не знаю. – У кого был доступ? – У Дамблдора. – Значит, сначала проверь, сколько оттуда потянули, приведи в порядок дом, дела, на человека стань похож, а потом уж к ребенку лезь. Понял?
Люциус подумал, что сформулировано очень верно. Грубовато, но зато доходчиво.
– Но я...
Лиз оглянулась в поисках швабры.
– Я... ты себя в зеркале видел, скелет из Бухенвальда? Пусть тебя сначала оправдают, а уж потом... Сириус сник, глядя на неумолимую рыжеволосую магглу. Почему-то сопротивляться ей не получалось – увы. – Мне так тут и сидеть? – Посидишь с месяц. А я добьюсь оправдания, вызову тебя на суд, снимем все обвинения – и предстанешь перед публикой героем, а не беглецом без штанов, – припечатал Малфой. – Мисс Берд, я понимаю, что ввожу вас в лишние расходы, а потому позвольте мне их компенсировать. На правах мужа родственницы вот этого.... блохастого.
Лиз кивнула.
А чего отказываться? Сириус, между прочим, не крыса, его поди, прокорми, да одень, да и зелья недешевы... пусть спонсируют.
Чей кузен, того и деньги.
Скандал набирал обороты, так что Генри не сильно удивился, когда его вызвали к Дамблдору. А то ж! Он же герой, что означает – в каждой бочке затычка.
К тому же намечается суд над крысаком – и как там без Поттера? Это ж его родителей предали и подставили, значит, Генри быть должен. А отпускать героя с непроработанными мозгами... не-ет, такое Дамблдор, как политик допустить не может.
– Генри, мальчик мой, я рад тебя видеть. – Здрасьте, профессор.
Генри сел без приглашения и посмотрел на Дамблдора. Мол, чего вызывал?
– Мальчик мой, ты знаешь, что Сириус Блэк, оказывается, не преступник? – Об этом сейчас только ленивый не знает. А что? – Поскольку он твой крестный... – А я атеист, – припечатал Генри. – П-прости? – Мне по фиг, кто там чей крестный, меня и дома неплохо кормят, – объяснил Генри. У кого дома он уточнять не стал. – Дело в том, что как только его оправдают, он может потребовать, чтобы ты жил у него. – И что? – А это будет очень плохо... – Для Сириуса? – Для тебя, мальчик мой. Дело в том, что на доме твоей тети стоит сильная защита, а вот на доме Сириуса ее попросту нет. Да и его родство с Малфоями... – А что, раз Малфой – то плохо? – не понял Генри. – Он же был союзником Волдеморта. Генри, ты просто был слишком мал и не помнишь, что тогда творилось... – Твари бегали, – не выдержал Генри. – Люди гибли десятками! Сотнями! – Тысячами. А на их место набежали еще твари. – Генри!
Если Дамблдор и надеялся одернуть так мальчишку – это зря. Очень зря.
– Сэр, вам надо-то чего? Чтобы я к Блэку не ездил? А ваше какое дело? – Как директор, я обязан... – А что ж вы, как директор, не смотрели, с кем ваши ученики спят? – Гарри!!! – А что? Уизли сам сознался! – Петтигрю был в форме крысы! – Еще и зоофилия? – Мистер Поттер! – взвился Дамблдор.
Генри замахал руками.
– Да что вы, директор, это дело такое, житейское, говорят, вон, половина Итона с Кембриджем... того, небесной окраски. И вообще, я человек толерантный, пусть хоть педофилия, хоть зоофилия, лишь бы по любви...
Дамблдор побагровел.
– Мистер Поттер, вы издеваетесь? – Да, директор, – Генри смотрел незамутненным зеленым взглядом. – А вы думали, что в сказку попали? – При чем тут это? – Директор, а при чем тут все ваши разглагольствования? Вы мне вообще – кто? – Э... директор. – Вот и следите за качеством учебников, а в мою личную жизнь не лезьте. – А еще я твой опекун, пока ты в школе.
Генри сжал кулаки.
– С таким опекунством и врагов не надо. И вообще, если вам так чесалось меня опекать, что вы одиннадцать лет делали? Бороду растили? – Генри! – Что – Генри!? Вас бы, директор, в чулане под лестницей подержали на хлебе и воде. Или ногами попинали целой компанией! Или в обносках походите вместо своих звездно-полосатых тряпок... не нравится? Вот и мне не нравилось! Короче! Что я буду делать и с кем – вас не касается. Я внятно выразился? – О, вы вполне внятно выразились, мистер Поттер, – голубенькие глаза за очками-половинками блеснули злостью. – А раз так – салют. И будьте любезны в следующий раз вызывать меня в присутствии декана или родственников. Крестного, например. А то подам в суд за сексуальные домогательства. – За – что!? Ей-ей, вот если бы за растрату или еще что-то, Дамблдор бы так не опешил. Но такое... – А за то самое. За вылюб мозга! Это – мой крестный, а не ваш! Вот когда вас будут лупить так, как меня Дурсли – тогда и поговорим. А сейчас, если мне представится шанс сменить этот кошмар на приличное жилье... да будь ваш Блэк хоть родным братом Волдеморта – все лучше будет!
Генри поднялся и не прощаясь, покинул кабинет.
И спустя полчаса получил нахлобучку от Лиз.
– Генри, ты баран?! – Лиз... – Или осел?! А, нет, я догадалась! Ты родственник Блэка! Этот... вислоухий блоходром! – Я бы попросил, – возмутился на заднем плане оный блоходром, но кто его слушал. – Ты умудрился серьезно поссориться с директором. Настроить его против себя. И теперь он будет ждать от тебя гадостей, а значит – и сам их делать. Это ты понимаешь, балбес?! – А может, и не будет. – То есть? – Ну, лучше всего ж запоминается последнее слово? – И? – А я упирал на то, что у Дурслей мне плохо. И я оттуда хоть куда сбегу. Могло и прокатить. – Если директор спишет хамство на гормон и подростковый возраст? – А почему нет? – Потому что он не дурак... наверное. Лиз начала чуть успокаиваться, и Блэк рискнул тоже показаться в зеркале. – Привет, Сохатик. – Сам ты лось, – огрызнулся Генри. – И вообще, стоит ли так напоминать, что я могу быть незаконнорожденным? – ЧЕГО!? – Думаешь, у моего отца рога от избытка кальция выросли? – Да нет... он просто был анимаг-олень... – И об этом все знали? – Никто не знал. – Вот. И тут мистер Блэк заявляет, что я – олененок. Значит папа у меня кто?
Лиз давилась смехом. Блэк чесал в затылке.
– Генри, ты с директором не навоевался? – Ох, я б ему... – И кто тебе мешает? Мы с тобой уже обсуждали план действий...
Генри потер руки.
– Никто не мешает. Вот завтра и займусь. – Займешься. А пока слушай, что тебе надо будет сделать на заседании суда.
Увы, завтра наступило быстро. А суд над Петтигрю – еще быстрее.
За завтраком Дамблдор обвел взглядом зал, задержал ласковый взор на Генри и провозгласил:
– Мистер Поттер, вас приглашают на заседание суда по делу Питера Петтигрю. – Зачем?! – не понял Генри. – Потому что сразу после будет слушаться дело об оправдании Сириуса Блэка – и признании его вашим опекуном. – Йес! – изобразил Поттер. – Поэтому я сопровожу вас на заседание. Мне все равно туда надо отправляться, как председателю Визенгамота. – Да, сэр. Когда выступаем, сэр? – Сразу после завтрака, Поттер.
Генри кивнул, мысленно чертыхаясь.
Пакетик с пургеном, предусмотрительно смешанным с сахарной пудрой, грел душу и карман. Может, еще удастся подсыпать?
Если они уходить будут из директорского кабинета...
Нет, ошибся.
Из большого зала, сразу после завтрака.
Переместились в министерство – и остановились в вестибюле. Дамблдор поправил колпак, бороду, а потом...
