Схватив Шлома за ворот, я приставила острие меча к его шее и крикнула всем: "Не подходите! Иначе я убью его!" Они замерли. Волоча за собой хрипящего хорька, я спустилась по лестнице на второй этаж, затем на первый... Они шли за мной, не спуская с меня глаз. Они ждали одного моего неверного движения, готовые броситься ко мне, вырвать из моих рук своего повелителя и изрубить меня на куски... Но в те мгновения я имела сто глаз и тысячу чувств - как только сбоку, из-под лестницы, на меня прыгнул один из них, я тотчас слегка полоснула мечом по горлу Шлома. Он даже не ощутил пореза, зато они увидели струйку его крови и снова остановились. Я отшвырнула того смельчака, пнула Шлома, который от страха уже едва передвигал ноги, и побежала к выходу.

Признаюсь тебе, я хотела вывезти градоправителя из Малена, заколоть его и умчаться прочь. Наверное, я так и поступила бы, тем самым в точности исполнив предсказание звездочетов, однако тут Шлом вдруг открыл пасть и проскрипел: "Ты хочешь найти своего брата?" Невзирая на смертельную опасность, я ответила ему: "Да. Что ты знаешь о нем?" Мой конь в тревоге бил копытом и мотал головой; преследователи медленно приближались; звезды отражались в зеркале клинков; а я стояла и слушала бормотанье этого ублюдка... Вот тогда он и сказал: "Отпусти меня, и я назову тебе имя мудреца, способного найти в море каплю пресной воды, а в лесу лист, занесенный ветром издалека". Я недолго думала. "Говори, - приказала я, отступая на шаг назад. - Даю слово Энны, что не трону тебя и тотчас уеду".

Я сдержала слово. Как только он назвал мне имя и город, я оттолкнула его, вскочила на своего верного коня и пустилась вскачь - один лишь ветер смог бы догнать меня!

Вот и вся история, Одинокий Путник. Она проста и совсем скучна.

- Значит, тот провидец живет в Ниламе?

- Да.

- Что ж, будем надеяться, что Шлом не обманул тебя.

Энна промолчала.

* * *

По этой узкой прямой дороге, усыпанной сухими ветками и прошлогодними листьями, давно никто не ходил. Лес по обеим её сторонам был зелен и густ; толстые стволы вековых деревьев перемежались с высокой травой и молодыми побегами; изредка из дальней глуши раздавался птичий вскрик, звериный короткий рык, быстрый шорох - спутники не останавливались и не прислушивались. Они спокойно шагали, вороша ногами ломкие листья; их лица были хмуры, а взоры тёмны - отчего-то в такой ясный добрый день мрачные думы вдруг одолели обоих. Но вот пролетела сойка, крылом едва не задев короны волос Энны, потом под сандалиями Одинокого Путника треснула сухая палка, и эти приметы живой, не посторонней жизни вернули дыханию и мыслям легкость и простоту.

- Дорога кажется мне бесконечной, - сказала девушка, прервав наконец долгое молчание. - Она везде одинакова, как солнечный луч.

- Четверть мы уже прошли, - откликнулся Шон. Прежде и он ловил себя на странном ощущении бесконечности сего пути. Энна поняла точно так же: солнечный луч, имеющий начало, но не имеющий конца - таковой и представлялась эта лесная дорога; не разумом, конечно, но чувствами. Шон хотел было сообщить о своих измышлениях спутнице, но смолчал - о многом пока ещё рано было говорить.

- Всего четверть? - Энна вздохнула. - Бурган меня побери, если мне нравится такая скука! Каждый шаг похож на предыдущий и на следующий! То ли дело тропа в горах - никогда не знаешь, где споткнешься, а где упадешь!

Шон не выдержал, рассмеялся.

- А тебе хотелось бы споткнуться и упасть?

- Чушь! - Энна сердито отбросила со лба золотую прядь. - Ну что за чушь, Одинокий Путник! Конечно, я не хочу падать! Я просто...

Она вдруг остановилась, замерла, чутко прислушиваясь к совершенной тишине леса. Шон не слышал ничего, но и он насторожился; улыбка в миг исчезла с его губ. Чутье бывалого путешественника не могло подвести: навстречу им, по той же дороге, шел или ехал человек - может быть, не один. То был явно не мирный торговец и не простой бродяга, иначе Шон не сумел бы его почувствовать издалека. Рука сама потянулась к поясу, на котором висел короткий, незаметный под широкой рубахой меч в потертых дырявых ножнах из грубой материи.

- Я никогда не прячусь от опасности, - высокомерно сказала Энна, как будто спутник её настаивал на обратном.

- Я тоже, - пожал плечами Шон, вытаскивая меч.

- Странное оружие... То ли меч, то ли кинжал... Откуда он у тебя?

Он не ответил, знаком предложив девушке продолжить путь, но быть наготове.

Внешне их поступь и осанка ничуть не изменились, зато внутренне оба были предельно собраны. Ничто вокруг не предвещало опасности: мягкий как дыхание шелест листьев сливался с общей тишиной, а солнечные лучи терялись в густой зелени, освещая её изнутри.

Но вот спутники услышали вдали мерный четкий звук, переглянулись, однако не замедлили шаг. Легкая улыбка скользнула по губам Энны - недолго пришлось ей скучать. Цокот копыт приближался, и вскоре она могла уже определить примерно, сколько лошадей идет им навстречу.

- Пять или шесть, - тихо сказала она Одинокому Путнику.

Он кивнул. Меч в его большой крепкой руке казался игрушкой, да Шон и не думал принимать грозный вид. Напротив, в отличие от воинственной Энны, в глазах которой уже зажегся лихорадочный злой огонек, он расслабился, улыбнулся заранее приветливой спокойной улыбкой, зная по долгому опыту, что никогда нельзя вступать в бой первым, тем более без особой причины.

- Вот они... - молвил Шон, убирая меч за спину.

Действительно: в следующее мгновение далеко впереди появились черные точки. Они двигались быстро, так что скоро стали видны шлемы и копья, а потом различимы и лица, и масть лошадей.

Всадников было шестеро. Тот, что ехал первым, смотрел исподлобья, угрюмо. Одетый в простое темное платье, он казался бы слугой пятерых своих спутников, закованных в железо, если б не надменное выражение тонкого бледного лица, гордая осанка и великолепный длинный меч без ножен, притороченный к седлу. Вороной конь его с длинной шелковистой гривой был необыкновенно красив.

Заметив прохожих, всадники пустили лошадей вскачь. Только тот, что ехал первым, презрительно усмехнулся и нарочно попридержал вороного. Похоже, он находился в неком противоречии со своими сопровождающими.

Приветливая улыбка на добродушном лице Шона стала шире. Девушка взглянула на него с недовольством, но ничего не сказала.

Всадник на мощном кауром жеребце подлетел к ним, остановился в трех шагах и властно спросил:

- Кто такие?

- А ты кто такой? - выступила вперед Энна, которая не выносила, когда с ней говорили таким тоном.

Всадник в раздражении тряхнул головой. Железные воины за его спиной одновременно положили ладони на эфесы своих мечей.

- Я - командор Лобл, капитан стражи города Нилама, - все же ответил он. - А это - мои люди.

- И тот? - Энна кивнула на человека в темном.

Железные воины наполовину вытащили мечи из ножен. Лобл, гарцуя на коротконогом кауром, нахмурился, засопел, усиленно соображая, как достойно ответить этой нахальной девчонке. Так ничего и не придумав, он махнул рукой и гаркнул:

- А ну, прочь с дороги!

- Как бы не так! - Энна шагнула к нему, но тут сильная рука ухватила её за полу куртки.

- Погоди, - с прежней улыбкой сказал Шон, отодвигая спутницу в сторону и вставая на её место. - Чудесный день, господин, не правда ли?

- Не желаю говорить с тобой, смерд, - высокомерно заявил командор.

- Такое ясное небо, - продолжал Шон. - А что за милый ветерок? А солнышко?

Командор задумался. Ему тоже нравилось солнышко, и нравился легкий ветерок, но обсуждать свои чувства с кем попало он не собирался.

- Какой неприятный бродяга, - вполголоса пожаловался он железным воинам, вынимая меч и приставляя его к груди Шона.

Тотчас лязгнула сталь и четыре клинка сверкнули в солнечных лучах. На миг лишь Энна встретилась с мрачными глазами человека в темном, затем молниеносным движением выхватила свой кинжал и яростно бросилась на командора.