Пожелали друг другу доброго утра, присели на дорожку, и, после моего наезда на Кузьму и Николая, чтобы заткнулись и сделали вид, что любят друг друга до мозга костей, направились в дубовую не то рощу, не то мини-лес.
- Ты думаешь, они смогут провернуть задуманное? - спрашивал Боря у Пороховщикова, который, как и он стоял на берегу реки и провожал взглядом санный экипаж запряженный шестеркой лошадей - по мне, так они сумасшедшие.
Пороховщиков повернулся к медведю, посмотрел на него снизу вверх и улыбнулся.
- Двоих из них я знаю чуть ли не с детства, одного лет пять, еще с одним познакомился месяц назад. И могу тебе с полной уверенностью сказать, что, не в старом мире не в этом, для них нет ничего невозможного.
Боря перевел взгляд на Диму и вскинул бровь.
- В смысле?
- В смысле, что я был свидетелем того, как эти четверо, перед тем как прийти сюда, стерли с лица земли, полторы тысячи вражеского десанта за пару десятков минут.
Боря часто заморгал, а Дима продолжил.
- И они не использовали никакого массового оружия, а орудовали только тем, что было у них в руках.
Боря снова перевел взгляд на удаляющиеся сани, посмотрел и замахал головой из стороны в сторону.
- Не может этого быть, - сказал он - четверо смертных не смогут победить полторы тысячи, у них на это просто не хватит сил.
- И я так думал, - поворачиваясь в сторону настила, говорил Дима - но дело в том, что они не простые смертные.
- А кто, боги что ли? - осторожно съязвил медведь.
- Нет Боря, Олег, Николай, Кузьма и Петр, самые, что ни на есть, русские богатыри. А тот, что надрал тебе задницу, сильнейший из них, так что - хитрец похлопал беляка по плечу - считай, тебе повезло. И я горд, что мне довелось жить не только в век богатырей, но и лично познакомиться с ними.
А когда Пороховщиков уже ступил на настил, Боря, продолжавший смотреть вслед удаляющимся саням, сказал.
- Хорошо, что ты мне это сказал, ведь я планировал реванш.
- Даже и не думай, - серьезно предупредил реваншиста Дима - единственный, кто сможет противостоять Николаю, это Олег, только он имеет руну 'вихря' на своем оружии. - Дима сделал паузу и добавил - к тому же он ангел - и направился на другой берег реки.
Слова Димы, породили у медведя больше вопросов, чем ответов. Понял он лишь одно, что если бы против него вчера вышел Олег, то для него, все могло быть куда фатальнее, чем один удар от богатыря Николая.
- Подъезжаем - сообщил Николай, стоя управляя лошадьми, хотя и без него все прекрасно видели, что сани въезжают на небольшую поляну, на которой разместились несколько десятков огромных животных.
Николай не понукал лошадей, чтобы как можно скорее проскочить поляну, наоборот, наш экипаж двигался настолько медленно, насколько это вообще возможно. Но не из-за страха, а из-за того, что вся поляна представляла собой перепаханное поле.
Николай, на удивление, не шутил и не подначивал, что часто бывает во время опасности или перед боем. Он был полное сосредоточение, его глаза шарили по сторонам и высматривали возможную агрессию, со стороны кабанов. Руки его крепко сжимали вожжи и были готовы в любой момент дать лошадям команду полный вперед.
Сами лошади вели себя спокойно и никак не реагировали на зверюг, в отличие от нас. Маэстро то и дело хватался за лук, Кузьма за молот, а я, подавляя в себе такое же желание, шепотом грозил им расправой.
Смотря по сторонам, я пытался определить отношение кабанов, на появление, на их территории, четырех букашек, в деревянном коробе, который тащили шесть букашек побольше. Но кабанам было абсолютно по барабану на всех букашек без исключения. Они продолжали заниматься своим делом, кто то, похрюкивая, лежал под деревом, кто то 'пахал' мордой землю.
Внимание всех нас привлек здоровенный кабан, которого мы с Кузьмой уже видели. Он снова терся об тот же толстый дуб и, как и вчера, земля вокруг него ходила ходуном.
- Как думаешь, надолго хватит этого дуба? - Спросил Кузьма, непонятно у кого, не отрывая взгляда от 'кабанюги' с двадцати-двадцати пяти сантиметровым прямым рогом, чуть выше его глаз.
- Откуда я знаю, давай лучше быстрее проезжать, эту 'чудесную полянку', пока внимание этого исполина, не переключилось на нас.
Исполин, как будто понял, что Маэстро говорит о нем, перестал 'валить' дуб и посмотрел на медленно движущуюся мелкую, по сравнению с ним, тварь, из которой за ним наблюдали еще более мелкие твари.
- Коля прибавь скорости, хотя бы чуть-чуть - озабоченным голосом попросил Кузьма человека, с которым еще несколько минут назад ругался чуть ли не до крови.
- Ага - ответил Коля, также видевший, что на нас обратили внимание, и немного ускорил ход лошадок.
Но мы не интересовали исполина, он продолжил заниматься тем, чем и занимался. А вот ускорение лошадок, негативно сказалось на нашем движении, сани уткнулись передком в 'ямку', глубиной с полметра.
- Кузя, давай ка за борт и подтолкни 'коробочку' - пошептал Николай на повышенных тонах.
- А чего это сразу я, - шептал тот в ответ - хлестани коняг, они вмиг нас выдернут.
- Нельзя перетруждать лошадей раньше времени, могут устать, а им еще предстоит спасать наши шкуры.
Последние три слова, сказанные Николаем, заставили Кузьму подчиниться и, хотя и нехотя, лезть из саней и выталкивать их из 'ямки'.
Проехав полянку, дорога не стала лучше, кабаны постарались по всей округе и Кузьме, еще два раза, приходилось выталкивать сани из западни. Когда же мы выехали с 'пахоты', Николай остановил лошадей и поинтересовался, куда дальше.
- Двигай вдоль реки, разведаем дорогу на пару километров и, если не встретим других 'кабанчиков', вернемся назад и начнем с этих - я указал, в сторону полянки с кабанами.
Николай ответил коротким кивком и тронул лошадок с места.
Через километр, лес закончился, и нашему взору предстали обширные луга, покрытые тонким слоем снега, который ветер не смог сдуть.
- Сюда бы Шишкина - в сердцах произнес я, когда Николай остановился перед картиной, которая, по моему мнению, нуждается в зарисовке.
Прямо перед нами, насколько хватало зрения, лежали луга, справа текла широкая река, которую я про себя назвал Каменка. За ней были горы и небольшой водопадик на верху, вода из которого впадала в Каменку. Слева, примерно в паре километров, так же шли горы. Но если горы, на правой стороне Каменки, представляли собой сплошные скалы, то склоны гор, за лугами, были сплошь покрыты деревьями. Что это за деревья, я не мог разглядеть, да и не они были причиной моего желания позвать Шишкина. В километре, от кромки леса и в полу километре от реки, рос одинокий дуб. Он не был похож на своих собратьев в лесу, высоких и стройных, хоть корабли строй. Этот, метров пятьдесят в высоту, шириной не меньше двадцати-двадцати пяти метров и крона у него, тоже не маленькая. Если на земле у подобного дерева, но более скромных размеров, кроны считай, вовсе нет, и ветки на подпорках, то дуб, который я наблюдал, был полон сил и ни в каких подпорках, его ветки, не нуждались.
- Слышь, Шишкин, может, уже делом займемся - буркнул неугомонный Николай, отрывая меня и здоровяков от созерцания прекрасного.
Нехотя, я отвел взгляд от дуба и, понимая, что Николай прав, вернулся в реальность.
- Значится так, ехать дальше и разведывать дорогу, не имеет смысла, и так видно, что препятствий для лошадей, насколько хватает зрения, нет. Да и лошади от такого кросса всяко подустанут. - Я встал во весь рост и стал осматривать округу - осталось дело за малым, найти какого-нибудь кабана и всадить в него стрелу, он даст сигнал остальным и попрет за нами, а мы будем, как можно быстрее, 'рвать когти', в направлении евро-американской базы.
Троица дружно кивнула, соглашаясь со мной, и Маэстро посоветовал мне не пытаться быть выше, чем я есть и не тянутся к небу и не делать за него его работу. Покрутившись вокруг своей оси, он тоже не смог высмотреть не одного кабана и подключил к этому делу Кузьму. Но не смотреть по сторонам, а в качестве опоры, чтобы увеличить свой, и без того не малый, рост.
