– В общем, да. Правда, четкого расписания у него не было, каждый день «ходить на работу» не приходилось. Но были разные другие дела, так что иногда он тоже пропадал с утра до вечера. Или вообще уезжал на несколько дней.

– Тогда «за главного» дома оставалась супруга?

– Да, она.

– А случалось так, что в коттедже вообще никого не было? Например, оба они уезжали на отдых или куда-то еще?

– Конечно, случалось, и даже довольно часто. И на длительные периоды, и на короткие. Например, Игорь Владимирович уезжает по делам, а Тамара Максимовна – в магазины. Кстати, она и сейчас в отъезде. Как раз на отдыхе. Даже не знаю, как сообщить ей о трагедии. Думаю, она будет просто в шоке. Все это – как гром среди ясного неба.

– У Игоря Владимировича не было врагов?

– Ну, дел его я не знаю, – осторожно ответил Борис. – Но в целом он человек неконфликтный, и такого, чтобы открыто предъявлял к кому-то претензии, злился, такого я не замечал. Хотя, может быть, он просто не показывал при посторонних.

– Хорошо, вернемся к тому, что ты знаешь наверняка, к системам охраны. Как охранялся дом, когда хозяев не было? Там тоже кто-то дежурил?

– Нет. В доме Игорь Владимирович не терпел посторонних. Он был очень щепетильным в таких вопросах. Не любил, когда нарушают его личное пространство. В коттедже установлена особая сигнализация, которую включал и отключал только сам хозяин. Пойдемте, я покажу вам.

По тропинке, мощенной природным камнем, Борис подвел Гурова к дверям коттеджа.

– Большинство комнат опечатано. Полицейские, которые приезжали сегодня утром, сказали, что нельзя ничего трогать. Мы и не трогаем. Это хозяйка пускай разбирается. Но ключи от входных дверей у меня. И код на сейф пока я сам поставил. Ведь хозяина теперь нет, а следить за сохранностью имущества кто-то должен, пока не приедет Тамара Максимовна.

– Тебе, как старшему охраннику, и карты в руки, – заметил Гуров.

– Да, пришлось мне.

Борис вставил ключ в замочную скважину и беззвучно отвел в сторону массивную дубовую панель, пропуская Гурова в дом.

Войдя, Лев попал в небольшой коридорчик и справа от себя увидел укрепленный на стене железный короб. Передняя стенка его представляла собой дверцу с ручкой и двумя рядами кнопок, на которых были изображены цифры и несколько букв латинского алфавита.

– Это сейф, – пояснил Борис. – Или, по-другому, щит. Там внутри – переключатели, которые регулируют всю систему. Сейчас все включено, поэтому, если мы попытаемся пройти в следующую дверь, сработает звуковая сигнализация. Там такая сирена… как перед воздушной атакой просто.

– Чтобы она не сработала, нужно открыть этот сейф и все отключить? Это всегда делал только сам хозяин?

– Да. Даже Тамара Максимовна не знала код.

– Даже так? – изумленно вскинул брови Гуров. – То есть если она приходила в отсутствие супруга, то и домой не могла попасть? Или проходила в эту дверь под аккомпанемент сирены?

– Нет, если так получалось, она звонила Игорю Владимировичу, и тот сообщал ей код. Ведь если супруга вернулась, это означало, что в доме будет кто-то находиться. То есть уже можно было не опасаться, что туда кто-то проникнет незамеченным. Но после подобных случаев Игорь Владимирович обязательно менял код. Да он и вообще довольно часто его менял. Тоже из соображений безопасности.

– Да, тут у вас, похоже, все серьезно.

– Более чем. Для воров, кстати, есть и еще один сюрприз. Как я уже сказал, чтобы отключить сигнализацию, нужно открыть сейф. Для этого необходимо знать код. Но, в принципе, сама эта дверца открывается и так. Если вы повернете ручку, задвижка отойдет, и дверь откроется.

– Но снова завоет сирена? – догадался Лев.

– Точно. То есть код как таковой, в сущности, отключает дополнительную сигнализацию, а не открывает замок. Теперь же я должен попросить вас отвернуться. Мне нужно открыть сейф, а код должен знать только один человек. Таковы правила.

Смирившись с неизбежным, Гуров отвернулся, и уже через минуту до его слуха донесся легкий скрип металлических петель, свидетельствующий, что сейф благополучно открыт. Противовоздушная сирена на этот раз, к счастью, не сработала.

– Теперь мы можем пройти в дом? – разворачиваясь, спросил он.

– Да, теперь звуковая сигнализация не сработает. Видите вот этот рычажок? Это переключатель. Сейчас он в неактивном режиме.

– А для чего эти кнопки? – поинтересовался Лев, внимательно изучая замысловатый «пульт управления», находившийся внутри «сейфа».

– Это для активации и настройки видеосистемы. Практически всю территорию дома контролируют видеокамеры, и здесь можно включить или отключить какой-то из секторов. Сейчас все они в активном режиме, и, если вы не против, я их так и оставлю.

– Отчего же, я совершенно не против. Но когда в доме находились сами хозяева, такой тотальный контроль, наверное, не требовался?

– Разумеется, нет. Игорь Владимирович обычно отключал все комнаты, кроме тех, в которых находилась коллекция. Там видеокамеры работали всегда. Днем он отключал только звуковую сигнализацию, для этих помещений установлена своя система. Но ночью обязательно активировали ее и видеокамеры в соседних комнатах.

– Чтобы узнать, откуда может подкрасться потенциальный вор? – чуть усмехнувшись, предположил Гуров.

– Да, наверное, – серьезно произнес Борис. – Игорь Владимирович очень серьезно относился к безопасности коллекции.

«Однако это не помешало кому-то увести ее прямо у него из-под носа», – саркастически подумал Лев, а вслух спросил:

– Изображение со всех этих камер тоже передавалось на ваши мониторы?

– Нет. Внутреннюю ситуацию отслеживал сам Игорь Владимирович. Мониторы, куда передается сигнал, находятся в небольшой комнате рядом с его кабинетом. Если хотите, мы можем пройти туда.

– Да, разумеется. И вообще, я хотел бы полностью осмотреть дом. Нужно определить, как смог проникнуть сюда убийца.

– Это совершенно непонятно, – заметил Борис. – То, что он мог войти в главную дверь, совершенно исключено, боковой вход также круглосуточно контролируется извне, а каким еще способом можно проникнуть внутрь дома – это… загадка. На окнах первого этажа решетки, они не повреждены. На втором этаже решеток нет, но оконные рамы были закрыты все до единой. Это проверяли и приезжавшие полицейские, и потом еще дополнительно перепроверил я сам. Даже если предположить, что случилось чудо и кто-то сумел подняться на эту высоту, через окна он не смог бы проникнуть. А дверей на втором этаже, как вы сами понимаете, нет.

– А балконы?

– Нет, они тоже отсутствуют. Это предусматривалось специально еще при разработке проекта этого дома. На втором этаже Игорь Владимирович планировал разместить коллекцию, поэтому доступ туда он стремился максимально ограничить.

– Но решеток на окнах все-таки нет?

– Это не играет определяющей роли. В комнатах с коллекционными экспонатами окон вообще нет, так что, как сами понимаете, совершенно не важно, есть ли на них решетки. Проникнуть туда можно только из соседних помещений, которые, как я уже сказал, большую часть суток контролируются видеокамерами.

– Только оттуда? – для верности переспросил Гуров.

– Ну… можно, конечно, еще разобрать стену… – впервые за все время разговора улыбнулся Борис. – Но сделать это незаметно и бесшумно уж точно не получится.

– То есть дверей как таковых в доме, если я правильно понял, две?

– Да, всего две. Это тоже из соображений безопасности. На первом этаже есть еще большая терраса, это вместо балкона. Она выходит в сад, мы с вами потом пройдем туда. Но на нее нельзя попасть прямо из дома. Либо нужно обойти его, либо пройти через боковой вход. Он там ближе.

– Хорошо, немного позже я обязательно осмотрю эту террасу, а сейчас хотел бы взглянуть на комнату, где произошло убийство, и… на помещения, где хранилась коллекция.

– Почему же «хранилась»? – Гурову показалось, что в голосе охранника прозвучала обида. – Там и сейчас хранятся… некоторые экспонаты.