И вот в ноябре дембеля засобирались домой. Володя Захаров был уволен в числе первых, как отличник боевой и политической подготовки. Он оделся в импортные шмотки - его было не узнать! - и пришел прощаться со всеми. Захару было противно пожимать ему руку, однако, его грело осознание того, что он смог узнать адрес своего врага. Он подглядел его, когда тот хвастался своим дембельским альбомом. Село Константиново Рязанской области, повторял он. Родина Есенина. Да пусть он живет хоть на родине царя Ирода, все равно я достану его даже из-под земли. Он ответит за все оскорбления и издевательства, думал Захар. Ему приятно было ощущать в себе такую решимость.
Захара освободили из воинской части самым последним в роте, но он не переживал по этому поводу - он снова начинал обретать в себе силу духа. Он вернулся домой в крупный промышленный город и полной грудью вдохнул полный сажи и копоти воздух. Он был почти счастлив. Два месяца он летал как на крыльях. Эту ни с чем не сравнимую радость знают только отбывшие срок заключения. Но через два месяца эйфория прошла и Захар все чаще и чаще стал вспоминать о перенесенных унижениях. Среди ночи он просыпался в холодном поту и долго не мог прийти в себя. Да как он мог позволить обращаться с собой, как с презренным скотом? Нет, этого нельзя оставить без ответа. Иначе как можно после этого уважать себя? Он должен отомстить.
Он устроился на секретный завод по производству огнестрельного оружия. И через три месяца, когда увольнялся, уже имел гладкий ствол из вороненой стали. Сборы были недолгими. Он объяснил родным, что едет отдохнуть по путевке "Есенинские места". На всякий случай он взял охотничий нож, моток веревки и тонкие перчатки. Он ехал в поезде и представлял, как выследит и подкараулит свою жертву, как всадит пулю в лоб своему мучителю, как закопает или утопит тело. Он был уверен, что все сделает как надо. Он расправится с этой сволочью. За все надо платить. Собаке - собачья смерть.
Он добрался до Константиново поздним вечером. Автобус высадил их на маленькой станции. Погода была мерзкая. Шел дождь. Но дороги в селе были асфальтовыми и блестели при свете фонарей. Их вид был зловещим. Он подумал о том, как повезло местным аборигенам, что они имеют такого знаменитого земляка, а то сейчас до сих пор ходили бы по колено в грязи. Он с трудом нашел гостиницу и провел в ней тревожную ночь. Не спалось, он без конца ворочался, а рано утром встал и пошел на поиски своего однофамильца. Он одел джинсовую куртку, во внутреннем кармане которой был пистолет. Ощущение тяжести оружия давало непоколебимую уверенность в своих силах. Холод металла через майку будто заряжал энергией его тело, и каждая его мышца была напряжена до предела
Интуиция охотника его не подвела. Он вышел на главную улицу. Как и везде, она называлась улицей Ленина. Бабки с авоськами шли за хлебом, а мужики - на работу. Он стал спрашивать у встречных прохожих, где живет Захаров. "Какой Захаров?"- уточнили у него. "Да тот, который полгода назад пришел из армии",- ответил он. Старушка только покачала головой.
Он уже придумывал другие способы поиска, как вдруг его внимание привлекла фигура человека, идущего навстречу решительным шагом. Он вздрогнул, потому что сразу же узнал своего врага. Его крепкое, чуть грузное тело, облаченное в спортивный костюм фирмы "Adidas", приближалось к нему. В руках он нес тяжелую сумку, но, как бравый солдат, не сгибался под ее весом, а шел прямо. Захар почувствовал, что он стоит на месте и не может сделать ни шага.
Его будто отлили из свинца. Холод сковал все его суставы. Он не видел ничего, кроме человека, который шел на него. Он видел разрез его глаз и сами серые глаза, жестокие и злые, которые уже были направлены в его сторону. Они уже целились в него. Сейчас прогремит выстрел. Захар покачнулся и упал на дорогу, как мешок с говном, а затем замер от стыда, что он все еще жив...
Письмо счастья.
В тот злополучный ноябрьский вечер Евгений Викторович Лужин возвращался домой позже обычного - его задержал долгий разговор с начальником конструкторского бюро, в котором он работал. Юлий Маркович выразил недовольство частыми ошибками в работе подчиненного. Настроение было паршивым, а тут еще в довершение всего не работал лифт. Голова у него гудела как пчелиный улей, но он, поднимаясь на седьмой этаж двенадцатиэтажного дома-исполина на улице Каменотесов, самого высокого в поселке городского типа Пичугино, утешал себя тем, что впереди его ожидало удовольствие от сытного ужина, давно приготовленного женой и остывшего, от просмотра дневных газет, и, наконец, от привычной рюмки бренди перед сном и, может, даже - если хватит сил - от внепланового секса. И хотя в это позднее время смотреть почту было бесполезно, он машинально сунул руку в почтовый ящик. На немытый пол лестничной площадки, прямо ему под ноги, упал небольшой белый треугольник, похожий на солдатское письмо.
С опасением подняв его и распечатав, он увидел на выпуклом от изгибов листе бумаги, вырванном из школьной тетради, выведенные чьей-то дрожащей рукой каракули, и кое-как смог разобрать, что там написано: это письмо счастья, и если сделать двадцать копий, в дом придет невиданная удача, если же его порвать, тогда неизбежна беда. Еще раз скользнув глазами по пляшущим строчкам с неизъяснимым желанием угадать значение малопонятных слов, он подумал, что это сочинил какой-то псих, сбежавший из дурдома. "Ни в коем случае не рвите это письмо! Отнеситесь к нему серьезно!"- гласил текст. Как можно серьезно относиться к такой фигне? Евгений Викторович порвал филькину грамоту на мелкие клочки и бросил их в мусорное ведро, изъеденное ржавчиной. И не лень же кому-то заниматься такой ерундой, подумал он. А все они, зеленые, сопливые, не работают, балду гоняют.
Поднявшись на свой этаж, он уже напрочь забыл про дурацкое письмо. Порывшись в карманах и не найдя ключа от входной двери, он позвонил. Никто не открывал. "Ну, что она там, уснула, что ли?" Евгений Викторович нетерпеливо переступал с ноги на ногу и стучал в дверь кулаком, когда выглянула соседка Зульфия и сообщила, что в квартире никого нет - его жену Ларису Андреевну на "скорой помощи" увезли в больницу. "Доктор сказал, что у ней острая сердечная недостаточность..."
Ему показалось, что мир полетел в тартарары. Соседка суетливо забежала и поддержала его обмякшее грузное тело, когда он, как срубленное дерево, рухнул вниз. Он вспомнил последнюю фразу порванного письма "Ждите сюрприза!" Ему стало еще хуже. Это несерьезно! Это какой-то обман! Это роковое стечение обстоятельств! Тяжело дыша, большими глотками он жадно выпил стакан теплой воды, принесенный Зульфией, и немного пришел в себя.
На ватных ногах спустившись вниз, он вывалил содержимое мусорного ведра и принялся собирать кусочки бумаги и бережно засовывать их в карман коричневого пиджака. Когда сантехник взломал дверь, Евгений Викторович зашел в квартиру и залпом выпил стакан бренди. Сидя за столом, он стал восстанавливать письмо, складывая его из скомканных обрывков.
Он переписывал всю ночь, а рано утром пошел по подъездам подбрасывать письма. Когда он избавился от последнего письма, то испытал облегчение. Казалось, гора свалилась с его плеч. Он поехал в больницу на другой конец города, уверенный в том, что черная полоса миновала. "Вынужден сообщить, что ночью, не приходя в сознание, ваша жена скончалась",- сказал худой и сутулый молоденький врач, теребя жиденькую рыжую бородку под Айболита.
Оказавшись дома, Евгений Викторович первый раз в жизни напился до скотского состояния. Он бегал по квартире, визжал и выл, лез на стены, рвал на голове остатки волос, бил посуду и ломал мебель. Соседи стучали по трубе, призывая к порядку. Потом он несколько часов валялся у выломанной двери в прихожей, блевал на коврик и постанывал.
А вечером, когда он спустился к почтовому ящику, то достал оттуда другой солдатский треугольник. Те же самые каракули прыгали и скакали по клеточкам, повторяя послание, полученное накануне. Все жильцы подъезда слышали безумный хохот и глухие удары о стену. Вскоре все стихло. Когда приехали люди в белых халатах, рядом с почтовыми ящиками, в луже густой крови лежал Евгений Викторович с пробитой головой. В его холодной правой руке было судорожно сжато письмо. Письмо счастья!..
