Что ни говори, а девушка была прекрасной — уверена, что с таких лиц и фигур греки лепили свои статуи богинь. Она была высокой, но в то же время изящно и пропорционально сложена. Белокожая, голубоглазая, с водопадом роскошных чёрных блестящих волос. Портрет над камином в доме Джедайта запечатлел лишь её изображение, но он никак не мог передать эту неповторимую ауру ошеломительной красоты, бьющей наповал в солнечное сплетение, от которой веяло почти могильным холодом прекрасного, но ядовитого цветка.
Зачем же она вернулась в этот город? Что она делала на пустынной дороге одна ночью? И как вообще получилось так, что я встретила её именно тогда, когда в моей голове произошёл воображаемый разговор, и Нехеления пообещала мне показать свою силу влияния на Джедайта?
Может Усаги и девочки не зря её боятся? Но для чего ей все это?
И тут, как на зло, в голове прозвучал неуверенный и немного нервный голос Усаги:
“…тогда я поверила, что эта тварь вернулась, чтобы посчитаться!”
Может ли такое быть, что Нехеления вернулась ради этого? Бред! Зачем пересекать половину земного шара, ради мщения из-за какой-то глупой ссоры? Девочки верили, что она не из этого мира, но даже если это их заблуждение является для них реальностью, почему Нехеления вернулась спустя год, когда Джедайт стал подбрасывать им волосы? Молодой человек, судя по его сегодняшней реакции, не меньше меня был ошеломлён неожиданной встречей на дороге. Значит, они действуют не сообща. Опять совпадение?
От этих вопросов моя голова разболелась ещё больше, ощущая, что здесь скрывается некая тайна, которую мне отчаянно захотелось узнать. Поэтому, проваливаясь в сон, я решила во чтобы то ни стало найти Нехелению Роуз и задать ей несколько вопросов.
***
Я открыла глаза в три часа ночи с ощущением тяжести в ногах, как будто некто невидимый сел на мои голени, надёжно прижимая их к полу. В комнате было холодно, как-то колюче неуютно и очень темно. Сквозь одеяло я почувствовала чьи-то ладони, гуляющие по моему телу.
“Это она! Она нашла меня!” — вопит от подступающего ужаса моё не проснувшееся сознание.
Мне хочется вскочить и убежать из комнаты, температура в которой заметно упала так, что изо рта от моего захлебывающегося, прерывистого дыхания вырывается седая дымка пара, а лёгкие наполняет удушающий приторный аромат яблок. Но что-то мешает мне пошевелиться, словно бетонная плита неожиданно упала на меня, придавливая всей своей тяжестью, грозившая раздавить мои кости и внутренности… И вот мне не вздохнуть и не выдохнуть… и даже не закричать… так больно в груди и страшно… страшно задохнуться… Где-то вдалеке слышится заунывное пение четырёх женских голосов… молитвы? Они поют молитвы? Так больно в груди… мамочка… мама! Больно! Не хочу… тяжко… Мамочка!
Мир сужается в одну точку и выливается на меня вязкой, словно патока тьмой.
Страх понемногу рассеивается, и я просыпаюсь в реальности, когда за окнами начал уже пробиваться рассвет. Тяжесть и паралич полностью исчезают, возвращая телу подвижность. Я поднимаюсь с футона и слышу глухой стук, от которого вздрагиваю. Взгляд скользит по полу и упирается в обсидиановое зеркало.
Какого чёрта?! Что оно делало в моей постели?
Я же точно помню, что убирала его в комод ещё утром! Возвращаю вещицу на место, поморщившись от приступа боли в области грудной клетки. Видимо, нужно принимать на ночь какие-нибудь успокоительные травные напитки, иначе нервная система совсем станет ни к чёрту от этих кошмаров, которые, скорее всего, являлись следствием пережитого стресса.
Утро воскресенья выдалось плодотворным. Чтобы снять остатки ночного морока, я по обыкновению решила заняться домашними делами, пока дедушка расклеивал небольшие листочки с иероглифами на стены, окуривая каждую комнату благовониями с резким запахом, от которого меня начинало потихоньку мутить.
— Дедушка, что ты делаешь? — с раздражением спросила я, глядя, как старичок приклеил очередную бумажку, бормоча какие-то молитвы.
— Очищаю наш дом от скверны, что же ещё? — озабочено ответил он, продолжая своё дело.
— Какой ещё скверны? Единственная скверна, которую я здесь вижу — это гора немытой посуды, пыль и грязное бельё, которое непременно нужно выстирать, — поморщилась я, отрывая листочек с иероглифами от стены. — Ещё и эта макулатура, и запахи, от которых у меня уже начинается мигрень. Может, воскресенье мы посвятим очередной генеральной уборке? Видит бог, я разобрала не все завалы в кладовках, которые ты накопил за двадцать лет!
— Приклей листок с молитвой назад, Рей, — отозвался дедушка, хмуря брови. — В этом доме стало происходить что-то нехорошее. Я чувствую, что сюда стало наведываться нечто тёмное и очень злое… А если храм будет осквернён, то мы не сможем остановить поток зла из другого мира. Поэтому, долг священника-хранителя защищать верующих.
— О чём ты вообще? — закатила глаза я. — К нам в храм вообще мало кто приходит…
— Это не важно, сколько людей здесь бывает. Храм на горе Хи — святое место, которое призвано защищать всех нас. Если его окутает тьма, то тьма падёт и на весь город, поэтому нужно изгнать это зло как можно быстрее.
Я посмотрела на упрямое лицо старика, который продолжал бормотать молитвы, клея листочки на стены и тяжело вздохнула. Переубедить его вряд ли удастся. Уж если дедушка что-то решил, то доведёт начатое до конца, чего бы это ему не стоило. Особенно если дело касалось изгнания чего-то там и защите всего человечества, ведь это было сделать гораздо проще, чем мыть за собой тарелки. Вот упрямый старик!
Чтобы избавиться от тошнотворного запаха благовоний, от которых у меня начали уже слезиться глаза, я решила предоставить дедушке свободу действий и прогуляться по городу, чувствуя, что изгнание зла из дома затянется ещё надолго.
Бесцельно бродя по узким улочкам просыпающегося города, мои мысли вновь вернулись к Нехелении Роуз. Конечно, здравый смысл подсказывал мне, что это дело может оказаться пустой тратой времени и сил, но меня упорно не отпускало ощущение тайны, окутывающей это имя и всё, что с ним было связано. С чего бы начать поиски? Если ты красивая девушка и решила вернуться в город, где бы ты остановилась, чтобы твой приезд остался втайне от жителей городка? Я достала телефон и вновь залезла в фанатскую группу, посвященную Нехелении, где смогла раздобыть адрес её прежнего места жительства. Усаги говорила, что она снимала дом на окраине города. Может девушка вновь решила поселиться там. Или вдруг она связывалась с владельцами дома, перед тем как вернуться в город, и у них есть хоть какая-то информация о ней… Видимо стоит съездить туда и всё выяснить на месте…
— Привет, ранняя пташка! — знакомый приятный баритон вырвал меня из моих размышлений.
Я повернула голову и увидела улыбающееся лицо Мамору Джиба, сидящего за рулем старенькой “Тойоты”.
Глядя на его голливудскую улыбку и красивое лицо, я подумала, что молодому человеку скорее бы подошёл какой-нибудь спорт-кар с навороченным тюнингом, чем старая колымага двадцатипятилетней давности, которая совсем не вязалась с образом прекрасного принца. Но, к сожалению, жизнь — это не сказка, и человек с внешностью принца, вполне может появиться отнюдь не в королевской семье.
— Удивительно, что красивая девушка встаёт ни свет, ни заря в воскресенье, — усмехнулся Мамору, продолжая излучать солнечную улыбку.
— То же самое могу сказать и о тебе, — парировала я.
— Со мной всё просто. Моя матушка послала меня в прачечную, и чтобы успеть на курсы, я решил сделать все дела с утра пораньше, — улыбнулся Мамору. — Могу подбросить, если тебе куда-нибудь нужно.
