(Тауантинсуйу, уну Кито, Кито. 18-23 августа 1529 года)
В Кито мы прибыли на 27 день Месяца Поливки. Немедленно явившийся встречать нас Топа Атау, командующий Южной армии, немедленно доложил, что к этому времени в провинции уже начала налаживаться мирная жизнь - крестьяне вышли в поля, проверяя и при необходимости ремонтируя оросительные системы - ведь скоро придет время сева, ремесленники вернулись к своим делам. Не повезло лишь чиновникам и жрецам - все, кто не успел разбежаться, теперь сидели под арестом, ожидая суда за сотрудничество с мятежником Руминьяви. Впрочем, эти тишина и видимое спокойствие в городе меня ничуть не обманывали. Да, все занялись своими делами и пока вроде ничего не замышляют - но лишь потому, что не имеют возможностей что-либо сделать. Ненавидеть нас от этого не перестали. Дай только возможность - и очередное восстание неизбежно. И что с этим сделать - я пока не знал. Можно, конечно, как это неоднократно делали инки, расселить местное население, разбросав малыми группами по всей территории Тауантинсуйу с целью максимально быстрой ассимиляции. Но расселять почти стотысячный город - слишком уж радикальный шаг. Да и технически осуществить это не так-то просто… Что ж, придется придумывать какой-то компромиссный вариант…
Что мы имеем на счет причин этой войны? Как уже показал новый вариант истории, борьба сыновей Сапа Инки Уайна Капака играла здесь последнюю роль - хотя в прошлом варианте истории именно она выглядывала на поверхность, найдя отображение в памяти людей. Но то был лишь повод. Реальных же причин было три. Конфликт центральной и региональной знати. Многих курак не устраивал их нынешний статус, они мечтали вернуть себе реальную власть - и подстрекали народ на восстание против “захватчиков-инков”. Конфликт двух экономических систем. Если на юге с древних времен были заложены основы ‘первобытно-плановой’ системы экономики, где торговля велась лишь между государствами, то на севере - территории уну Кито - зарождался традиционный рынок с деньгами и внутренней торговлей. Которую не удалось полностью изжить и при инках - во многих местах торговцы-миндала продолжали заниматься своими делами. Ну и, наконец, третье - во многом связанное со вторым - конфликт культур юга и севера.
Увы, но покончить с этим раз и навсегда невозможно. Потому придется действовать в несколько этапов. И первым делом желательно было бы решить первую проблему - со знатью. Нужно было найти способ лишить местную знать народного доверия. Внушить всем мысль, что никакие они все не борцы за свободу, как пытаются это показать, а всего лишь обычные уроды, мечтающие о том, как бы заполучить побольше власти и богатств. Чтобы все считали, что любое их слово лживо и не заслуживает доверья - в отличие от инков, которые только и думают о народном благе. Если мне это удастся сделать - это будет первым важным шагом на пути к решению ‘северного вопроса’. Во-вторых, конечно, было б неплохо ускорить ассимиляцию местных жителей - кого-то из них отправить осваивать новые земли, на их место поселить кого-то из лояльных племен… Но это нужно делать не сразу, а постепенно. Ну и, в-третьих, внушить местным жителям идею о превосходстве плановой экономики - ну да тут с методами действия все понятно. Вот только технических возможностей для решения пока нет.
Ну а пока предстояло решить несколько технических вопросов, связанных с налаживанием управления захваченными землями. Во-первых, тот же Уалтопа еще с начала похода начал за успешные боевые действия против армии самозванца ненавязчиво выпрашивать у меня расширения владений - то есть территории уну Тальян. На что после недолгих рассуждений я и согласился - ‘прирезав’ окрестности Риобамбы. Во-вторых, требовалось назначить наместника провинции - а кандидатур-то тут было не так уж много. Титу Атаучи нужен был в Куско - в качестве наместника, кем он и был до начала похода, Аток и Топа Атау - как командующие армии. Оставался лишь второй дядя Уаскара - Майта Юпанки, в это время временно занимавший должность наместника Куско. О чем ему и было немедленно отправлено сообщение. Из плюсов - он не командовал войсками во время ‘северного похода’ и потому не вызывал бы такой неприязни у местных, как тот же Аток. В-третьих, требовалось назначить чиновников более низких уровней - ‘десятитысячников’ и ‘тысячников’. Десятитысячников, естественно, назначили из ‘пришлых’ - а вот тысячников нужно было назначить из местных - для чего требовалось предварительно отобрать наиболее лояльных. Впрочем, первое время за ними присмотрят… Ну и, в-четвертых, нужно было назначить жрецов - местные, поддержав Атауальпу и Руминьяви, автоматически потеряли доверие и теперь их требовалось заменить своими - тем более, вот-вот начало месяца. Впрочем, об этом вопросе позаботились заранее - отобранные для этого жрецы пришли вместе с армией.
В общем, дел было полно и потому мы едва уложились в оставшиеся до начала Месяца Сева четыре дня. А ведь еще нужно было решить, что делать с засевшими в крепости мятежниками… Еще в первый день осмотрев вражеские укрепления, я пришел к выводу, что проектировали их явно не дураки. Пусть здесь не было ни традиционных для европейских крепостей стен (в Андах таких крепостей вообще практически не строили), ни артиллерии, ни минных полей - но захватить ее будет не так-то просто… Сама по себе крепость представляла собой место вблизи горной вершины,*(75) где было выстроено несколько зданий - казармы, склады и несколько домов для армейского начальства из знати, окруженные многочисленными террасами. К ним вела одна единственная узкая - так, что в ряд могло пройти не более двух человек - извилистая тропинка. Причем, идя по ней, солдаты практически всю дорогу находились в зоне поражения сбрасываемыми с вершины камнями - и при этом не имели возможности эффективно противодействовать противнику. Более того, если даже удастся пройти всю тропинку - то потом требовалось по крутой лестнице подняться хотя бы до первых террас, где можно было б получить хоть какую-то свобод маневра.
- Сколько солдат у китонцев? - осмотрев все эти сооружения, спросил я у командовавшего Южной армией Топа Атау.
- Около пятисот человек.
- Немного, - прокомментировал это Титу Атаучи, - До только попробуй их возьми…
- Взять-то можно, - ответил Аток, - Да только каковы будут наши потери?
- Обычно такие крепости берут либо хитростью, либо предательством, - прокомментировал все это Титу Атаучи.
А я, глядя на эту крепостишку, жалел, что нет у нас пока нормального оружия… Эх, были б у меня нормальные горные пушки, да с осколочными снарядами или шрапнелью… устроил бы я им веселую жизнь… Но чего нет - того нет. Из имеющихся пушек туда стрелять невозможно - да и толку от нескольких ядер не много будет. С соседних гор стрелять тоже бесполезно - на таком расстоянии что из пушек, что из наших эрзац-винтовок попасть можно исключительно случайно. Да и спрятаться от обстрела несложно. Попробовать заслать туда диверсантов? А есть ли люди с достаточной подготовкой? Стоило узнать… Впрочем, решение этого вопроса решено было отложить на следующий месяц, так как вряд ли удалось бы покончить с остатками мятежников за пару дней.
Месяц Сева встретили по всем правилам. Жертвоприношения из храмовых запасов, обращения к богам, пиршество… Как и везде, на праздник собралось практически все взрослое население города - но было явно видно, что празднику они не очень-то рады. Что ж, вполне понятно… А на следующий день, 2 день Месяца Сева, утром начался суд над главарями мятежников. Специальный судья из Куско зачитал обвиняемым - главным из которых был Руминьяви - обвинение в измене Сапа Инке (что, помимо всего прочего, было нарушением заповеди о запрете лжи), самовольном захвате власти в уну Кито, организации мятежа с целью отделиться от Тауантинсуйу и многом другом, что удалось хоть каким-то образом привязать к их деяниям. После чего начиналось разбирательство, где судьи пытались установить степень виновности того или иного из мятежников и определить достойное их наказание. Наконец после долгих обсуждений под вечер суд вынес свое решение. Руминьяви и еще семьдесят человек (часть которых, впрочем, еще сидели в горной крепости) представителей знати казнить через повешенье. Генералов Укумари, Кискиса и еще почти две сотни представителей знати выслать из Тауанинсуйу. Их семьи сделать крестьянами и выслать в удаленные области Тауантинсуйу. Тысячников и сотников Северной армии разжаловать и вместе с семьями выслать в удаленные области страны, сделав крестьянами. Остальных солдат исключить из армии и отправить по домам.
