- И древние мумии, - в тон ему вторил Альмор. - Ты любишь опасности, герой?

- Там главное - лабиринты, поиск клада, - настоящая работа. Я не занимаюсь этим не из-за мумий, а потому, что мне претит вскрывать гробницы. Пусть даже несчастных язычников, померших до Рождества Христова и до появления первого кладоискателя. Не то...

- А вдруг страж - это Великая Мумия с двенадцатисложным именем? Как тогда с принципами?

- Я все продумал, - гордо ответил Мигель. - Старец хотел, чтобы ларец нашли, так? Старец - святой человек, ну, хотя бы для поклонников Махмуда? Неужто он велит грабить могилу? То-то же!

- А еще старец сказал, что самому стражу ларец доселе нужен не был. Значит, с ним можно договориться. Впрочем, тебе твои кирки тоже не нужны, но поди убеди продать их за хорошие деньги... Не прельщает слава Великого Суфия, Убедившего Мумию? С двенадцатисложным именем?

- Нет. Все не так. Чтобы в этом убедиться, придется войти в пирамиду - даже для спасения души своего прежнего хозяина мумия едва ли выйдет мне навстречу. Значит, надо идти внутрь. А такого старец не посоветовал бы. Конец спору.

В таких беседах прошел день. Оба путника так устали, что свалились, едва успев установить лагерь, о дежурстве и речи не шло. Однако ближе к полуночи осла ввела в исступление луна, и его вопли разбудили Мигеля.

Как выяснилось, вовремя. Их компания успела увеличиться на одну гиену, на которую осел почему-то не прореагировал. Не то чтобы они рассчитывали на осла как на сторожевое животное, но все же... Гиена как раз изучала содержимое мешка с едой. Мигель швырнул в нее арбалетную стрелу, та облаяла его, схватила кусок копченого мяса и потрусила прочь.

Как ни странно, больше спать не хотелось. Хотелось думать. И заткнуть глотку ослу. Посредством мешка ему удалось утихомирить животное, но тут опять вдали замаячила гиена, и, кажется, даже не одна. Мигель пальнул из арбалета, промазал. Гиены скрылись. Вероятно, пошли в обход или за подмогой.

Мигель зажег свечу - он взял с собой этого добра на века, обозлив тем самым Альмора - и углубился в добытый им фолиант по местной истории. Чтение продвигалось медленно, в свете свечи арабские знаки, казалось, отплясывали паучий брачный танец. Как назло, нужного почти не попадалось. Неужто в овеянном легендами Египте совсем забыли про чудовищ? Сфинкса поминали все больше как чудесную статую. Нежить упоминалась омерзительно неконкретно: где-то когда-то караван-баши Омар ибн-Вахид видел существо, издававшее трупный запах, распугавшее животных... Видел, само собой, в свете луны... За такое описание на родине Мигель не дал бы и гроша: может, гуль, а может, просто гиена. Или нищий. Здесь самые вонючие нищие в мире. Караван такой-то погиб, выжил лишь командир охраны, который... Видали таких командиров. Все равно не проверишь, а ясно же - лучше славу заработать, чем... И вот такой дребедени страниц тридцать. Ну, конечно, катоблепас, куда же без него. С оговоркой, что желающему скончаться столь экзотическим способом надо протопать и проплыть чертову уйму миль и выдержать схватки с бедуинами, дикими эфиопами и хищными зверями. Какая-то птица из дальних краев, про нее Мигель вчитываться не стал. Черепаха, якобы убитая экипажами шести разных кораблей, потом же чудом оживающая; и почему это никто не подумал, что есть несколько одинаковых черепах? Диковинки природы: белый питон, слон о трех бивнях, хомяк-убийца. Ни один явно не тянет на стража. А остальной текст - победы эмира и его предшественников, рост государства, новая система налогов... Загадочный Египет. Хотя, может быть, они про нас сказки рассказывают?

Гиена подкралась совсем близко, незамеченная Мигелем, и прыгнула. И бросилась бежать с полупустым мешком в зубах. Сослепу Мигель опять промахнулся, плюнул и занялся перепаковкой мешков.

Но вот наконец и сфинкс. Кинув тюки на попечение Альмора, Мигель сразу же занялся делом. Для начала он решил выяснить, куда смотрят глаза сфинкса. Обычный человек ответил бы что-нибудь вроде "вдаль", но Мигель недаром долго учил законы скульптуры. Делом каких-то трех часов было предварительно наметить радиус поисков.

В самом начале процесса Альмор потерял к нему всякий интерес. У него было более увлекательное занятие - ловля ящериц одной рукой, и ему он посвятил все время. Мигель был этому искренне рад, ибо тем самым ему удалось избежать комментариев.

С помощью веревки был начерчен сектор, и Мигель начал размечать его своим новым инструментом. Кстати, выглядел приобретенный искатель золота презабавно: вылитая удочка, только на конце веревки не крючок, а колечко. Как утверждал торговец, называя цену - из мельчайших алмазов и толченой скорлупы яйца феникса, прокатанное на роге единорога. Впрочем, если взглянуть на конечную цену, то услуги единорога по нашим временам очень дешевы, подумал Мигель. А может, имелся в виду однорогий бык, и всему виной недостаточное знание арабского.

Через полчаса поисков колечко неуверенно качнулось. Потом еще. Глубина - в человеческий рост, оценил Мигель про себя и чертыхнулся.

Работать с песком на суше куда как легче, чем под водой, а Мигелю уже доводилось и такое, но для скорости пришлось привлечь Альмора. Тот с сожалением отпустил ящерицу, и вот оба приятеля, словно псы на хозяйской клумбе, начали расшвыривать песок в разные стороны под суровым и мечтательным взглядом сфинкса.

Первым урожаем оказалось нечто, в чем даже начинающий кладоискатель не заподозрил бы золота: кусок кожи, прекрасно сохранившийся в сухом песке. Мигель внимательно изучил его и отбросил. Дальнейшие поиски дали кость неизвестного происхождения и, наконец, золотой полновесный динар.

- Проклятье! - сплюнул потрескавшимися губами Альмор и выругался. - За такие деньги я не работаю со времен золотого детства.

- Ты можешь предложить что-то лучшее? - ощерился Мигель. Чья была идея? Погоди, еще ничего не потеряно.

- Извини, - примирительно ответил Альмор. - Мне просто не нравятся вон те стервятники. Они кружат слишком долго...

- Не над нами. Какое тебе дело? Люди смертны. И верблюды тоже. Займемся своим делом.

К вечеру местность вокруг сфинкса начала напоминать недокопанную могилу павших воинов врага. Двенадцать ям и несчетное количество мелких ямок. Мигель и Альмор припомнили все известные им ругательства. Казалось, все торговцы, бедуины и праздные путешественники, побывавшие тут, обронили чего-нибудь на счастье. В поисках ларца приятели разбогатели на девятнадцать динаров, позолоченное колечко, сапог, от которого прибор по поиску золота отрекся, но ничего более золотого в его яме не обнаружил, фальшивую византийскую монету, серьги и в комплекте с ними кольцо в нос. В общем-то, это было где-то как-то даже неплохо, но поездки в Египет явно не стоило.