— Я в деле, — ответил Пират.

— Я тоже, — сказал Художник. — Очень уж «кушать» хочется.

— Пошли, — Захар вытащил из-под сидения монтировку и вышел из машины.

Пират отстегнул пластиковую кисть, прикрепив на её место самодельный протез в виде деревянной болванки с острым клинком посередине. Художник достал видавший виды кастет. Троица направилась в подъезд.

Антон Симагин, известный в определённых кругах под прозвищем Оружейник, поставил на плиту кастрюлю с водой, посолил, приготовил для варки пачку макарон. В последнее время его дела шли неважно. Стволы, которые он изготавливал, засветились в нескольких резонансных убийствах. Полиция шерстила всех слесарей имеющих отношение к оборонному заводу «Прицел», даже давно уволившихся, как Оружейник. Антона несколько раз вызывали в прокуратуру для беседы и, насколько он понял, у погон на него ничего не было. Пока не было….

Антон стал размышлять, что неплохо бы уехать из города на некоторое время. В это время в дверь длинно позвонили. Он никого не ждал, братва временно легла на дно и заказов не предвиделось. Кто бы это мог быть?

Оружейник подошёл к двери, взглянул в глазок. На площадке, неуверенно, топтался незнакомый парень.

— Привет Антоха, — поздоровался Захар.

— Чего надо? — выждав паузу, ответил Оружейник.

— Краб прислал.

Услышав имя могущественного авторитета державшего в руках весь Красный Литейщик, Антон потянулся к замку, но какое-то мимолётное подозрение заставило его остановиться.

— Не знаю никакого Краба, — сказал он, наблюдая за реакцией гостя.

— Вот сейчас ему звякну, — ответил парень, доставая сотовый, — и ты ещё должен будешь. Кому блин руки крутить вздумал?

— Ладно, — согласился Оружейник, отпирая замок.

Он распахнул дверь и тут же получил монтировкой в лоб. Очнулся в комнате, связанный скотчем по рукам и ногам. Странная троица упаковывала в сумки угловатый огнестрел и самопальные гранаты большой мощьности.

— Да у тебя арсенал, — присвистнул заметивший его пробуждение парень с клинком вместо кисти.

— Кто такие? — спросил Оружейник. — Совсем страх потеряли? Знаете, что с вами теперь будет?

— Пасть закрой, — огрызнулся Захар.

— А ведь верно, — заволновался Художник. — Сдаст.

— Иди-ка, наполни ванну холодной водой, — обратился к нему Пират. — Наш друг скупнётся.

Когда Художник ушёл исполнять просьбу, Пират вонзил клинок в сердце Оружейника.

— Теперь не сдаст, — вытер выступившую на лбу испарину Захар. — Тащим в ванну, долго не завоняет.

С того самого дня, как он начал здесь жить, всё сильно изменилось. Поначалу было холодно, сыро и мрачно, но со временем это место стало настоящим счастливым домом. Никто не показывает на него пальцем, не смеётся, не отнимает еду, которую теперь он может находить в любом количестве. Пусть она и не такая хорошая, как прежде, но всё же еда. Он сам себе хозяин, сам себе надзиратель. Здесь в тысячу раз лучше, чем наверху….

За долгие годы пребывания в бесконечных переходах, он научился видеть в темноте, слышать самые тихие звуки, чувствовать запахи, тонким шлейфом встраивающиеся в невыносимое зловоние подземелий. Здесь его мир, здесь его дом и жизнь. Он нашёл сухое и труднодоступное место, оборудовал нечто вроде комнаты-гнезда, благо тряпья, веток и проволоки в канализации хоть отбавляй. Насобирал целую библиотеку выброшенных книг и журналов, даже обзавёлся неработающим телевизором. Настоящая гостиная….

Клопов и Баранов отмечали удачно прошедшее дело. Химически отходы, вместо дорогой переработки, исправно сливались в карстовую пещеру, находившуюся в сотнях километров от Красного Литейщика.

— Ну, ты голова, — хвалил захмелевший Клопов хитрого зама.

— Всё благодаря Вашему чуткому руководству, — подлизнул тот.

— А ежёли где засифонит? — нахмурился генеральный.

— А мы тут причём? Все документы имеются. Тем более ни цвета, ни запаха. Не волнуйтесь.

— Тогда давай за удачу, — Клопов поднял рюмку.

— За Вас и за удачу, — поддержал Баранов.

Захар, Художник и Пират склонились над распечатанной картой квартала.

— Можно ещё раз и по подробней, а то ничего не понял, — нервно сказал Художник.

— Можно, — со вздохом ответил Захар, ткнув пальцем в карту. — Здесь у них хранилище для нала. Обычно забирают на броневике, но на этот раз двигатель словил клина. Будут на «Баргузине». Всё в тему складывается, фартит.

— Откуда информация? — спросил Пират.

— Проститарша тамошняя шепнула. Немного мужского обаяния, пара бесплатных коктейлей, тёплый душ, водяной матрас, — улыбнулся Захар.

— Сколько охраны? — продолжал нервничать Художник.

— Четверо чоповцев с автоматами. Три баула. Это примерно двести пятьдесят лимонов.

Пират выложил на стол нечто напоминающее пистолет-пулемёт Узи и гранаты, конфискованные у почившего Оружейника.

— На нашей стороне внезапность. Этих беру на себя, — нахмурился он. — Вы всё равно оружие только в кино видели.

— Принято. Но под пули идут все, — Захар хмуро глянул на Художника и вновь ткнул в карту. — Уходим дворами. Вот тут поставим прогретый «Жигуль». Доезжаем до гаражей, сжигаем тачку, пересаживаемся на «Гольф». Дуем за кольцевую, делим и разбегаемся.

— Вроде всё гладко, — одобрил Пират.

— Вроде, — отозвался Художник, чувствуя, как внутри закипает агрессия.

С самого утра в районе чувствовалась какая-то напряжённость, нервозность, взбудораженность. Воздух будто пронизывало электричество. Казалось ещё чуть-чуть и грянет буря, ударят молнии. И это «чуть-чуть» случилось.

Пробка стояла, как влитая. Никакого движения, ни миллиметра, ни микрона. Водители психовали, барабанили ладонями по рулям, открывали, закрывали окна, раскладывали, складывали сидения, нервно курили. Некоторые выходили из автомобилей, старались разглядеть причину дорожного апокалипсиса.

— Да что там случилось-то, наконец?! — возмущались одни.

— Похоже, крупная авария, — отвечали другие.

На самом деле впереди была колоссальная по своим масштабам драка, начавшаяся после незначительной перепалки между дальнобойщиками. С каждой минутой в ней принимали участие всё больше и больше очевидцев. Увидев побоище, горожане буквально слетали с катушек. Приступы странной, не контролируемой агрессии бросали их в самую гущу мордобоя. Ничем не объяснимая жестокость, словно искра в жаркую погоду, воспламеняющая засохшие травы, поджигала воспалившиеся мозги мирных обывателей.

Несколько нарядов полиции, приехавшие на место побоища, только усугубили ситуацию. Увидев их, драка на мгновение остановилась, а потом произошло совсем невменяемое. Толпа, в едином порыве, бросилась на стражей порядка, погнав их в сторону мэрии.

Чем дальше продвигалась толпа, тем больше народу примыкало к ней. Людское море сносило всё на своём пути. Уже горели автомобили, магазины и киоски. Город медленно, но верно погружался во внезапно возникший хаос.

Колодезный люк отвалился в сторону и в зловонную тьму коллектора упали три набитые деньгами баула. Первым вниз спустился Захар, за ним раненный в плечо Художник, последним — отстреливающийся из псевдо Узи, Пират. Они похватали ношу и побежали по туннелю, освещая путь фонарём. Пират бросил назад две гранаты. Оглушительный взрыв, обрушивший свод, застал их, когда троица свернула за угол. Взрывная волна швырнула налётчиков в вонючую жижу.

Ограбление практически удалось, но неожиданно в дело вмешалось западло. Они уже подбегали к месту, где ждал «Жигуль», когда увидели, как тачку увозит проклятый всеми богами эвакуатор. Такого облома никто предвидеть не мог. Даже в самом страшном сне такая бодяга была невозможна.

Выживший в перестрелке чоповец-инкасатор, вызвал ментов, оперативно севших на хвост беглецам. В первую минуту погони, замешкавшийся Художник отгрёб пулю в плечо. Ещё через пять минут их обложили со всех сторон, но бывший и не в таких переделках Пират, нашёл выход.