Октябрь не самый подходящий месяц для посещения Англии. Вода, вода повсюду — вы вдыхаете ее, вы впитываете ее, она делает влажной вашу одежду и охлаждает энтузиазм. Друзья миссис Эш советовали ей и не думать о поездке в Шотландию в это время года. Постепенно пришлось отказаться от многих других намеченных экскурсий. Лишь одни сутки в Оксфорде и Стратфорде-на-Эйвонеnote 111; краткий визит на остров Уайт, где в сельской местности, вызывавшей досаду своей прелестью, которую они могли видеть лишь сквозь пелену дождя, жила подруга миссис Эш — та самая, которая вышла замуж за англичанина и, сделав это, как втайне думала Кейти, «отреклась от солнца»; взгляд из-под зонтика на Стонхенджnote 112 да час или два в соборе в Солсбериnote 113 — вот все, что им удалось, если не считать непродолжительной остановки в Уинчестере, сделанной для того, чтобы Кейти могла иметь честь увидеть могилу ее любимой мисс Остинnote 114 — как заявила миссис Эш, Кейти отправилась в Европу с ужасно длинным списком могил, которые нужно посетить. Они положили на надгробие несколько мокрых от дождя цветов и встретили служителя церкви, удивившего их своим вопросом:
— Да кто она такая, эта леди, из-за которой сюда приезжают и о которой спрашивают столько американцев? Наши англичане, похоже, не проявляют такого интереса.
— Она писала прекрасные романы, — объяснила Кейти, но старый служитель покачал головой:
— Я думаю, вы путаете, мисс, кого-то другого с той, что похоронена здесь. Здравый смысл подсказывает, что мы здесь, в Англии, услышали бы о ее книжках раньше, чем вы там, в Америке, если б они были какие-нибудь замечательные.
Вечером после возвращения в Лондон они обедали у кузин миссис Эш, о которых она говорила перед отъездом из Бернета доктору Карру. За столом Кейти оказалась рядом с необычным человеком — пожилым американцем, который прожил в Лондоне двадцать лет и знал его лучше, чем большинство лондонцев. Этот джентльмен, мистер Аллен Бич, увлекался изучением памятников старины, особенно старинными книгами, и половину времени проводил в Британском музееnote 115, а другую половину на аукционах и в антикварных магазинах на Уордор-стритnote 116.
Кейти посетовала на плохую погоду, помешавшую их планам.
— Такая досада! — сказала она. — Миссис Эш собиралась съездить в Йорк и Линкольн, во все кафедральные города и в Шотландию. И от всего этого нам пришлось отказаться из-за дождей. Так мы и уедем, почти ничего не увидев.
— Вы можете увидеть Лондон.
— Мы уже видели — то есть видели то, что видят все, кто сюда приезжает.
— Но есть так много того, чего люди, как правило, не видят. Как долго еще вы собираетесь пробыть здесь, мисс Карр?
— Неделю, я думаю.
— Почему бы вам не составить список старинных зданий, связанных с именами замечательных исторических личностей, и не посетить все их по очереди? Я сделал это на следующий год после моего переезда сюда. У меня это заняло три месяца. Было необыкновенно интересно. Я откопал немало любопытных историй и преданий.
— И почему бы мне, — воскликнула Кейти, осененная великолепной идеей, — почему бы мне не включить в этот список те места, о которых я знаю из книг — как исторических, так и художественных, — и те, где жили авторы этих книг?
— Конечно, это тоже неплохая идея, — сказал мистер Бич, обрадованный ее энтузиазмом. — После обеда я возьму карандаш и помогу вам составить такой список, если вы позволите
Мистер Бич сделал больше, чем обещал. Он не только предложил список достопримечательностей, которые стоит посетить, и набросал план их осмотра, но и два дня по утрам сам ходил с ними по городу. Его великолепное знание Лондона сделало экскурсии еще увлекательнее. Вместе с ним все четверо (Мейбл всегда брали с собой: для нее, по словам Эми, это была такая замечательная возможность развить свои умственные способности) посетили Чартер-хаус, где учился Теккерей, и примыкающий к Чартер-хаусу Дом Бедных Братьев, где полковник Ньюком отвечал: «Adsum!» — на перекличке обитателей приютаnote 117. Они взглянули на маленький домик на Керзон-стрит, о котором, вероятно, думал Теккерей, когда описывал домик Бекки Шарп, и другой дом — на Рассел-сквер, — без сомнения, именно тот, где Джордж Осборн ухаживал за Эмилией Седлиnote 118. Они посетили службу в прелестной старой церкви св. девы Марии в Темпле и думали там об Айвенго, Бриане де Буагильбере и прекрасной еврейке Ребеккеnote 119. Оттуда мистер Бич повел их в Лемб-корт, где вместе жили в меблированных комнатах Пенденнис и Джордж Уоррингтон, и в Брик-корт, где столько лет прожил Оливер Голдсмит, и к маленькой квартирке, где провели так много горестно-счастливых дней Чарлз и Мэри Лэмnote 120. На другой день они поехали к Белым Братьям из-за лорда Гленуорлока и старого права убежища, как оно описано в «Богатстве Найджела», и заглянули в Бетнел-Грин, где жил Слепой Нищий со своей «Красавицей Бесси», и в старую тюрьму Маршалси, интересную тем, что о ней говорится в «Крошке Доррит»note 121. Они также сходили посмотреть на дом Мильтона и церковь св. Джайлза, в которой он похоронен, и долго стояли перед Сент-Джеймсским дворцом, пытаясь выяснить, какие из окон были окнами мисс Берни, когда она состояла камеристкой при печальной памяти принцессе Шарлоттеnote 122. И еще они осмотрели Патерностер-роу и дом номер 5 по Чейни-уок, навсегда освященный памятью о Томасе Карлейле, и Уайтхолл, где когда-то было выставлено для торжественного прощания тело королевы Елизаветы и где был обезглавлен король Карл, и парадные покои в Холланд-хаусе, и по невероятно счастливой случайности видели мельком Джордж Элиотnote 123, выходившую из кэба.
Она на минуту остановилась, пока расплачивалась с возницей, и Кейти смотрела на нее как тот, кто видит в последний раз,и унесла в памяти отчетливое изображение некрасивого, но интересного, необычного лица.
Столько нужно было увидеть и сделать, что неделя пролетела совсем быстро, и последний день наступил прежде, чем они почувствовали себя хоть сколько-нибудь готовыми покинуть то, что Кейти назвала «Англией, знакомой по книгам». Миссис Эш решила, что им лучше переправиться на континент через порты Ньюхейвен и Дьепп, так как кто-то сказал ей, что в этом случае им будет легко и удобно посетить по пути в Париж красивый старый город Руан. Только что преодолевшим Атлантику путешественницам казалось, что переправиться через Ла-Манш — пара пустяков, и они с философским спокойствием, порожденным неведением, готовились к ночи, которую им предстояло провести на дьеппском пароходике. Они быстро были выведены из заблуждения!
Ла-Манш имеет свой собственный, присущий только ему, характер, отличающий его от всех других морей и проливов. Он, кажется, сделан капризным и упрямым самой природой и нарочно размещен так, чтобы служить барьером между двумя народами, которые слишком не похожи, чтобы легко понять друг друга, и которых делает менее опасными соседями эта полезная естественная преграда, затрудняющая сообщение между ними. В ту ночь, когда его пересекали наши путешественницы, «зыбь» была хуже, чем обычно; пароходу приходилось дюйм за дюймом пробивать себе путь среди волн. И ох какой это был маленький пароход! И ох какая длинная ночь!
