Мне кажется, нет… Мы ведь сами строим свои отношения, являясь своеобразными и архитекторами, и инженерами, и разнорабочими, старательно складывая камешки. Мы строим воздушные замки до небес, не задумываясь о том, что какая-то закравшаяся ошибка в расчётах может стать причиной трещины в фундаменте, и тогда все наши постройки обречены. И инженеры этой обречённости тоже мы сами.
Уже месяц я пребываю в таком разобранном состоянии. Уже месяц собираю доводы, чтобы обстоятельно поговорить с ней и освободить нас от навязанных обязательств. Хотя я кривлю душой. Я хочу освободить себя. Для чего? Не знаю, ведь на примете никого нового у меня не появилось. Ну а разве всегда нужно менять жизнь из-за кого-то? Нет… поживу один, разберусь в себе.
Войдя в офис, быстрым шагом иду к своему месту и вдруг замечаю, что сегодня на нашей половине вновь как-то уж очень оживлённо. Господи, отсыпь мне хоть немного умения этих людей быть приветливыми и не мечтать кидаться на всех и вся в утро понедельника.
Я оглядываю собравшихся, и взгляд выхватывает тоненькую девичью фигурку. Она стоит ко мне спиной, рыжеватые волосы рассыпаны по плечам.
- Доброе утро, - буркаю я, проходя на своё место и не отводя взгляда от незнакомки.
А незнакомки ли?..
Услышав моё радостное приветствие, все бормочут что-то в ответ. Поворачивается и она.
Она.
Вернулась… Да, на прошлой неделе были разговоры, что Дирк всерьёз озаботился вопросом её перевода назад, но я не придавал этому значения – у нас много говорят.
Мои глаза встречают взгляд её синих глаз, и я замечаю в них мелькнувшую радость. И вдруг чувствую, что моя вымученная улыбка заменяется искренней, настоящей.
Она шепчет одними губами «Доброе утро», но я прекрасно слышу у себя в голове её голос, произносящий эти слова, хотя и слышал его не так часто.
Мы ещё несколько мгновений ведём молчаливые перегляды, но тут вмешивается Ральф.
- Илона, ты всё поняла?
Она хмурится, по-прежнему глядя мне в глаза, будто не понимает, о чём идёт речь, но потом встряхивает головой и поворачивается к помешавшему:
- Да, конечно. Спасибо.
И уходит. Я жду, пока загрузится компьютер, и смотрю в окно. И вдруг решаю для себя, что именно сегодня состоится наш всё проясняющий разговор с Сэнди.
Время приближается к обеду, а я, вместо того, чтобы погрузиться в работу, сижу и вспоминаю её взгляд. И против воли окунаюсь в воспоминания о наших первых контактах. Вообще, первый месяц, что она работала у нас, я практически её не видел. Даже имени её не знал. Она сидела в своём оазисе за пальмой, очень редко выходя оттуда. Я же ходил на ту половину только к своему приятелю Кристиану. Мы с ней никак не пересекались, пока Ральф не ушёл в отпуск и меня не приставили к ней в помощники. Странно, но мне казалось, что ей неприятно со мной работать. Когда я, добросовестно выполняя обязанности заботливого куратора, возникал возле её стола, она всегда как-то вздрагивала и испуганно на меня смотрела. И даже не очень хотела разговаривать. Просто показывала открытый договор, с которым у неё возникли проблемы, и отворачивалась, смотря в окно. Мне это было непонятно. И даже где-то неприятно. Но я относился к этому философски: это естественно, что когда работаешь в одном офисе с тридцатью людьми, всегда найдётся кто-то, кому ты несимпатичен. Наверное, и с ней так получилось. Поэтому я старался как можно быстрее закончить разбор полётов и вернуться на своё место. Но со временем, по какой-то мне самому непонятной причине, я начал всё чаще наведываться на ту половину. И всё доставалось бедному Кристиану. Ведь именно он был вынужден терпеть моё навязанное общество. Но она никогда не обращала на меня внимания. Сидела, слушала музыку и прилежно работала. А потом она ушла. Пять недель её не было. Пять недель я видел Кристиана только во время обеденного перерыва…
И вот теперь она снова здесь, а я сижу и ищу повод сходить проведать приятеля…
Этот наш совместный день не принёс ничего нового. Вечер же выдался у меня очень трудным. Может, вы представляете, каково это объявить женщине, с которой живёшь уже довольно продолжительное время, что настал момент, когда вам больше не по пути? Слава Богу, мы обходимся без ругани и даже ни одна тарелка не разбита о мою «дурную, ничего не соображающую», если верить Сэнди, голову. После молчаливых слёз она собирает свои вещи и уезжает. А я чувствую облегчение. Всё прошло даже лучше, чем я надеялся.
Наверное, это неправильно. Но я ничего не могу с собой поделать. Я ощущаю себя свободным и счастливым. А когда ложусь спать, то во сне вместо когда-то любимой блондинки пытаюсь поймать ускользающую рыжеволосую девушку с потрясающе выразительными синими глазами…
Появляясь на следующий день в офисе, я встречаю всех коллег с улыбкой. И даже нисколечки не деланной, а настоящей живой улыбкой. Вероятно, они немного озадачены, ведь до обеда я чаще всего не участвую в жизни офиса, присутствуя только номинально, а тут…
Напевая себе под нос, отправляюсь на кухню готовить латте и так увлекаюсь этим занятием, что даже не слышу, как заходит Илона.
Она робко здоровается и принимается за свой кофе. Я радостно отвечаю, выливая взбитое молоко в кружку. Она внимательно смотрит на мой напиток и через мгновение выдаёт:
- Это что, латте?
Меня очень забавляет выражение её лица: видимо, это выше её сил представить, что я могу такое приготовить.
- Да, латте, - киваю я.
- Я обожаю латте, - вздыхает она и неожиданно: – А можно мне тоже?
Вот так современные девушки получают сегодня кофе. Я усмехаюсь, но послушно начинаю готовить напиток и для неё. Приняв от меня кружку, она тут же делает глоток и довольно мурчит, слизывая с губ пену.
- Спасибо.
Подмигивает мне и уходит.
А я остаюсь стоять, словно парализованный. Меня. Только. Что. Развели. На. Латте. Так, мимоходом! И кто? Девушка, которая за почти два месяца работы мне и цельного предложения не сказала!
После обеда я направляюсь к ней и не знаю, чего от неё ожидать: испуганного взгляда или ещё какой-нибудь просьбы, типа «А не сбегаешь ли ты мне за сигаретами?»
Она, как всегда, в своём элементе: слушает музыку, качает в такт головой, беззвучно подпевает. Я присаживаюсь на краешек её стола:
- Есть вопросы?
Не вынимая из ушей наушников, она отрицательно качает головой. Честно сказать, я разочарован. Но делать нечего, приходится уходить.
Так проходят дни. У меня такое чувство, будто она избегает меня. Со всеми вопросами она идёт к Ральфу. Шутит и смеётся с другими коллегами, а мне достаются только кивок и «Доброе утро». И даже тот факт, что я практически прописался возле стола Кристиана, чем вызываю искреннее недоумение последнего, ничего не меняет.
Дома, в пустой и тихой квартире, я пытаюсь проанализировать сложившуюся ситуацию, но никак не могу объяснить всё происходящее. Я бессилен. И к своему стыду, я совсем не вспоминаю о том, что ещё неделю назад эту квартиру и эту постель со мной делила женщина, которая, как мне казалось, останется тут навсегда…
Она
Меня больше не мучают сны, потому что герой этих снов теперь опять целыми днями перед глазами. Вообще, возвращаясь, я собиралась наладить с ним контакт, узнать его поближе, чтобы избавиться от наваждения. Ну так ведь часто бывает: тебе кто-то нравится, а потом ты узнаёшь его получше – и всё, уже не нравится.
Но у меня ничего не выходит, я - никудышный шпион. Первую попытку я предприняла в первый же день, но получив от него кружку с восхитительным латте, как-то стушевалась и растерялась. Хотя и старалась не показать этого. И начала делать то, чего, наверное, вообще-то не следовало: начала его избегать.
Стоя в дальней курилке и наблюдая за проезжающими мимо машинами, я пытаюсь понять, почему я так поступаю.
- Ну вообще-то, - поднимает во мне голову моя совесть, - наверное, потому, что ты девушка замужняя и негоже заводить шашни с коллегами.
Но я не собираюсь заводить шашни! Я просто хочу получше его узнать, для того чтобы… Да, для чего? Для того, чтобы теперь в снах видеть не только кепку, но и лицо? Я не знаю… Я постоянно одёргиваю себя, напоминая про свое семейное положение… Даже опять начала носить обручальное кольцо. Да, оно не типичное обручальное, просто платиновый ободок с бриллиантом, но я надеюсь, что оно оградит меня и защитит. Но это ничего не меняет. Я чувствую, как меня тянет к нему. И это пугает. Ведь ни до чего хорошего это не доведёт… Хотя, может, я себя просто накручиваю? Ему наверняка и дела-то меня нет… Иначе он бы не «сдал» меня обратно Ральфу… А сам больше не подходит. Уже две недели не подходит…
