— Ты должен выбрать, как хочешь существовать дальше. Потому что при первом твоем срыве это кино уйдет на кассетах в свободную продажу. И я постараюсь, чтобы один экземпляр попал к нужным людям. И сколько продлится твоя жизнь? Часы или дни?

— Что я должен делать?

— Ты должен вернуться туда откуда приехал и сказать, что всё нормально, что берешь область под себя, что назначил смотрящего сам, что лезть сюда никому не стоит. А потом посмотрим. Нам надо пять лет, чтобы подготовиться. А потом ты займешься своими делами, мы своими. И никто не сможет нам помешать. Ну а ты получишь бабла, и отчалишь завтра утренним поездом. Канал связи получишь с билетом. До встречи. А пока ты можешь отдыхать.

— Понятно. Будь по твоему, пока. Придет и на мою улицу первомай.

— Ты даже не думай и не мечтай, тебе до записи не добраться, и обмануть меня сможешь только один раз, во второй будешь разбираться с братвой. Но все равно выбор всегда за тобой.

На совещании в малом кругу было не то, что весело, но приподнятое настроение присутствовало. Операция прошла нормально, итоги подводить пока рано, но опыт, он и есть опыт.

Ошибок ни одна группа не совершила, в городе все спокойно, в компании порядок. Можно и семье время уделить. Хотя бы вечер.

Сегодня Верочке 18 лет. Студентка 2-го курса Сурского областного госуниверситета расцвела своей тихой, нежной красотой. Как подснежник весной, на фоне белого безмолвия её милая улыбка озаряла пространство вокруг себя.

В зале кафе «Лютик» был накрыт стол по местным меркам очень круто: дорого — богато. Конечно, не ломились от блюд и напитков, но сервировка была достойная.

За столом юбиляра сидели её подруги и однокурсницы. На мой взгляд расфуфыринные излишне ярко и безвкусно, но это на мой взгляд опытного мужчины, прожившего в будущем в более богатое время.

Но на сегодня это эталон женской привлекательности. Пусть будет. Однако Верочке я нашел профессионального стилиста, сегодня это называется по другому, но смысл моих требований она услышала, а это самое главное.

За столом родственников и близких сидели родители мои и Сони, Катюша с молодым человеком, мы с Соней, Фима Гольдман с пассией, Саня Перегудин и Витя Белозеров. Пара стульев оставались свободными, должны были подъехать Степка Бугров и Сергей Янин, мой начальник строительного кластера.

Наш с Сонечкой подарок Верочке — квартира в Сурске. Однокомнатная, с ремонтом и мебелью, в кирпичном доме. Главное, что дом стоит практически в самом центре, в десяти минут медленного шага от площади Ленина, которая с памятником ему же и зданием областного комитета КПСС. Времена идут трудные, поэтому пусть будет.

Наши родители подарили сервиз, и как изюминка, люстру подарили её однокурсницы. Сонины родители подарили Верочке деньги. Остальные подарки входили в обычный советский набор: книги, сувениры, платки, импортную мелочь.

В кабинете одного высокого во многих смыслах здания в городе-герое Москве, сидели два солидных в возрасте мужчин. Разговор шел про нас, вернее наш завод «Звезда».

— Василий Михайлович, это что же получается, 536 завод, который в Слободе Сурской области, подал документы на акционирование.

— Геннадий Егорович, ты не видишь общей картины, там вся областная промышленность подсуетилась и чтобы мы не прокатили их бумаги, они первому написали ходатайство. А этот черт меченный подмахнул не глядя, видите ли область передовиков и ударников перестройки. Чтоб его.

— Василий Михайлович, и что же нам делать? Такие куски уходят? Мы же их хотели между своими разделить? Они что самому что-то пообещали?

— Да не знаю я, может. Но главное, что дело прогрессивной области на контроле, в открытую не надавишь. Подождем. Может что прояснится, а потом перехватим акциями.

— Тогда, я даю ход бумагам своего завода?

— Предварительно пошли комиссии по всем уровням, чтобы неповадно было, через голову прыгать.

— Хорошо.

Этот разговор проходил пять дней назад. И вот сидим мы гуляем, никого не трогаем, тут заходят мои парни и зовут к телефону.

— Константин Валентинович, на завод приехала комиссия.

— Кто именно, откуда из Москвы?

— Командир, я не в курсе, передал, что мне сказал дежурный.

— Батя у тебя комиссия. Поедем, познакомимся? — тесть встал изо стола и мы пошли на выход. По пути я подошел к Верочке, поздравил её, попросил прощения. И мы поехали.

В машине я позвонил на вахту завода, там помимо заводских вахтеров мои силовик и опер.

— Ребята, вы там не отсвечивайте, смотрите, слушайте, но никуда не вмешивайтесь.

— Все понятно, Константин Валентинович.

— Предайте трубку заводскому вахтеру, с ним директор хочет поговорить.

— Дежурный на вахте завода «Звезда» слушает.

— Минуту, батя твой. — и передал трубку радиотелефона тестю.

— Михалыч, ты что ли? — Анатолий Викторович, был руководителем старой закалки и знал по имени всех своих работников, поэтому и они к нему расположены всей душой. Вот с кого надо было бы учиться будущим «эффективным менеджерам».

— Доложи обстановку, да, да, понятно, кто еще там есть из руководства? Хорошо, хорошо. Ну бывай. Приехали из главка комплексная проверка из-за акционирования. Решили стружку содрать, напоследок.

— Я понял, дядька большой кем там сидит? Не знаешь?

— А какая разница? Акционированию это не помешает, снять меня они не успеют, слава Богу общее собрание коллектива меня утвердило, а если и снимут, уйду на дублёр в Слободе и народ весь заберу.

— Батя, а ты что не собираешься перебираться в Слободу? Я для кого цеха настроил, дома многоквартирные по последнему слову строительной технологии, тебе с мамой финский домик уже заканчиваю, шурину место на заводе ЭВМ зарезервировал?

— Да собираюсь я переезжать, не пыли Костя. Но сам должен понимать, дорог мне мой завод. Да и люди не все хотят с места срываться. У многих дети, не хотят их срывать с места. Сам же был в такой ситуации не раз, пока с отцом по гарнизонам мотался.

— Смотри, батя, ты сильно не залипай на один завод, ты у меня за весь комплекс производственный отвечать будешь. Обрати внимание на кадровую службу, они должны уже сейчас начать подбирать персонал с умом, с дальним прицелом. Страна катится в пропасть демократии, и нам надо область удержать на плаву, раз уговорил меня не сидеть в Слободе.

Разговор, о котором я напомнил тестю, произошел через несколько дней, после того как я открылся ему и рассказал про свои планы на ближайшие 30 лет. Не знаю, сколько коньяка он выпил и сколько дней он не просыхал, но теща будущая на меня неделю косилась и выговаривала. И когда мы встретились он мне два часа доказывал и просил, чтобы я включил в свои планы и область. Он родился здесь, выучился, вырос профессионально и достиг таких высот, поэтому ему не хотелось своим землякам пусть и части, такой судьбы, какую они прожили в моей прошлой жизни. Я позволил ему себя уговорить, но поставил несколько условий, одно из них ему напомнил.

— Всё, Костя, всё будет хорошо. А с руководителем комиссии я тебя познакомлю, видел его в министерстве на совещаниях у министра. Он курирует нашу область.

Тут загудел зуммер радиотелефона, я нажал на кнопку ответа:

— Слушаю, Усов.

— Константин Валентинович, говорит директор завода «Звезда», Филатов Савелий Никитич, к нам приехала комиссия из нашего министерства, причина, скорее всего, поданные документы.

— Понял Вас, Савелий Никитич. Всё будет хорошо. Не к Вам одним приехали «ревизоры», я так понимаю всю область приехали потрясти напоследок. Но у нас все документы в порядке, собрания коллективов проведены, Вы утверждены и Вас они тронуть не смогут. Физические меры воздействия применяться не будут, — пока не будут, подумал я, а в слух сказал. — поэтому спокойно делайте то, что скажут. Вечером я подъеду, хочу познакомиться с руководителем комиссии.