Райан взял свою бабушку за руку и попытался вывести её отсюда. Гвен сделала шаг, намереваясь последовать за ней.
- Гвендолин, ты можешь уйти, - окликнул её Эдвин. Она повернулась и встретилась с ним взглядом. - Ты можешь уйти, но если уйдешь - назад пути нет.
- А если я останусь? - спросила она.
- Тогда ты останешься здесь навсегда. Так же, как и мы, будешь как мы.
Прошлой ночью, лежа рядом с ним в его кровати, она просила его пообещать, что ничего не изменится, что всегда будет так чудесно, так страстно, так хорошо. Глупый романтичный вопрос, вопрос, который все задают, когда впервые влюбляются. Ответ был бы отрицательным. Конечно, не всегда будет так. Они станут старше, мудрее, сблизятся ещё больше. Страсть будет вспыхивать и угасать. И затем, однажды, это закончится. Это все закончится, потому что никто не живет вечно.
Но Эдвин был уже мертв. Он был мертв уже несколько десятилетий.
- Так странно, - прошептала старушка. Гвен повернулась к ней. - Прошлой ночью у меня был такой ясный сон. Мне приснилось, что я вернулась сюда, и школа все еще была здесь, и она выглядела как пятьдесят лет назад. Мальчики все были здесь - Кристофер и Лайрд, Джефферсон, Сэмюэль, Эллиот… все мои милые молодые люди. И Директор Йорк был здесь. И девушка. Они украшали всю школу белым для свадьбы. Я думала, это моя свадьба. Но это не так. Я даже не была гостем на свадьбе. Они не хотят меня здесь...
- Мы уезжаем, бабуля. Тебе надо поесть, принять лекарство. - Райан пытался провести её к выходу.
- Они построили заново школу, Райан. Но это уже была не моя Школа Маршала. В пяти милях отсюда - новая школа. Они назвали её Школой Маршала. Она не такая же. Совсем не такая...
Пожилая леди и ее внук ушли, пройдя под аркой. Гвен дотронулась до лица и ощутила, что оно влажное от слез. Она посмотрела назад и увидела, что крестов больше нет, и могил. Но мальчики все еще стояли в ряд, Эдвин посередине.
- У меня не было возможности рассказать тебе, - произнес Эдвин. - Прости меня.
Она подняла руку, чтобы он замолчал.
Теперь все обрело смысл. Официантка в закусочной... Школа Маршала, новая школа набирала учителей, не Академия Маршала. И потом официантка дала пожилому мужчине дополнительно салфеток... она знала, что он будет плакать, так же, как дедушка Кристофера, когда тот приезжал к нему. Нет. Пожилой мужчина, гуляющий с Кристофером - это был не его дедушка. Это был его отец, почтить пятидесятилетнюю годовщину школы, сгоревшей дотла, годовщина со дня, когда он убил своего сына, пытаясь спасти его от его грехов. Никаких компьютеров. Никаких телефонов. Шок от развода Эдвина. Кристофер и Лайрд, с ужасом боящиеся быть раскрытыми. Кристофер сказал, что банки не работают по субботам. Сейчас работают, но не в 1964 году. Конечно...
Запах дыма.
Теперь, когда пожилая женщина ушла, запах дыма исчез из ноздрей Гвен, и все, что она чувствовала - это трава, покрытая росой у нее под ногами, теплый и живой лес. Хотя все её мальчики...
- Мои милые мальчики, - произнесла она, глядя на их лица, застрявшие во времени, в период их юности. Каким-то образом, молитвы мисс Майер были услышаны. Школа жила. Мальчики жили. Директор жил. - Мои ангелы...
Все они погибли пятьдесят лет назад, и все же они были здесь, и здесь и останутся. Желание мисс Майер было исполнено, школа восстала из пепла, а мальчики из могил. Здесь была школа, мальчики, директор... а мисс Майер даже не могла этого всего увидеть, и никогда не сможет. Её молитвы были услышаны, но она никогда этого не узнает. Их рай был её адом.
А что насчет Гвен?
Она посмотрела мимо пожилой женщиной, которая когда-то была мисс Майер, и увидела свою машину. Обломки своей машины. Помятые, обгоревшие обломки...
- Гвендолин? - она услышала голос, зовущий её. Не Эдвин. Не мальчики. Она никогда не слышала раньше этот голос. Ее веки задрожали. Она моргала снова и снова. Вспышка белого света. Она зажмурила глаза и открыла их снова. Она лежала на больничной кровати, и над ней стоял мужчина в медицинской форме и халате.
- Гвендолин Эшби. Вы меня слышите? Вы находитесь в больнице. Вы попали в автомобильную аварию и были без сознания. Кивните, если вы меня поняли.
Гвен снова закрыла глаза, а когда открыла их - была снова в Маршале, снова вместе с Эдвином.
- Эдвин? - позвала она, её голос дрожал от страха и смятения.
- Ты можешь вернуться, если желаешь, - пояснил Эдвин Гвен. - Или ты можешь остаться и...
Ему не нужно было заканчивать предложение. Если она останется - все будет так, как он обещал - навсегда так. Дни сольются один в другой, наполненные книгами и смехом, и учебой. Ночи будут всегда такими, как прошлая. Жаркими, страстными, ненасытными. Каждая ночь, словно последняя. Новая любовь навсегда.
Старый мир был там, ждал её. Она могла проснуться и присоединиться к нему. Но если она уйдет, она не сможет вернуться. Дверь, через которую она вошла, закроется, и она никогда не сможет уйти. Она знала, что, так или иначе, она забудет это утро и визит мисс Майер, как забывается сон на утро. Мальчики забудут. Эдвин забудет. Это будет её жизнь навсегда, и её жизнь будет...
- Идеальной, - прошептала она.
Она подошла к Эдвину. Тридцать пар глаз наблюдали за ней.
- Мальчики, - произнесла она. - Не смотрите.
Мальчики прикрыли глаза обеими руками.
Она положила руку Эдвину на шею и притянула его к себе для долгого крепкого поцелуя.
Тридцать мальчиков охали и свистели, прежде чем рассмеялись, смущаясь, как подростки. Позади них сквозь утренний туман раздался звонок и первое пятиминутное предупреждение.
- Мальчики, - сказал Эдвин строго, отрываясь от поцелуя. - В класс. Сейчас же.
Мальчики, все с настороженными улыбками на лицах, даже не шелохнулись.
Глупые мальчишки. Они не знали, что она будет изучать с ними "Сон в летнюю ночь" сегодня? Конечно же, они жаждали с нетерпением это обсудить.
Она поцеловала Эдвина ещё раз и направилась в Хоуквуд Холл.
- Вы слышали директора, - сказала Гвен и хлопнула в ладоши, привлекая их внимание. - Идите в класс.
Где-то на затворках сознания, она слышала звук сердцебиения прямой линии на мониторе.
Гвен проигнорировала его и вернулась к работе.
Конец
