Дрю ухмыльнулся.
— Я не забираю тебя для того, чтобы поспать. Несу тебя, чтобы следующий раз тебя хорошенько трахнуть.
— Хорошенько? — хриплю я.
— Ага. Мне нужно примерно десять минут, но я не могу дождаться, чтобы не торопиться и смотреть на твое лицо, когда ты будешь кончать в моей постели.
— Десять минут?
Мне, наверное, были нужны несколько часов.
Дрю хмыкнул и поцеловал меня в лоб.
— После второго раунда мы примем ванну. Как тебе такое?
Божественно.
— Ты собираешься оставить опцию с ванной, если я буду слишком уставшей для второго раунда?
— Не волнуйся. Я сделаю все сам. Ты можешь просто лечь на спину, наслаждаться моим языком и мечтать о ванне.
— Только подумать: я отказалась вчера от всего этого.
— Это был последний раз, когда ты отказала мне.
— Неужели?
— Ты ставишь на это свою чертову задницу. Теперь, когда я знаю, как хорошо нам вместе, ты можешь сказать «нет», но я не приму это за ответ.
***
— Я оставил метку.
Дрю набрал в ладони теплой воды и позволил ей стекать большими каплями по моему напряженному соску. Я была зажата между его ног, когда мы вместе нежились в ванной.
— Где?
— Здесь, — он указал на красную отметину на моей груди, которую я не заметила.
— Все нормально. Скорее всего, ее никто не увидит.
Он застыл.
— Скорее всего?
— В смысле, она будет скрыта моим бюстгальтером, так что если я даже разденусь перед кем-то, например, в спортзале или у врача, они, скорее всего, ее не увидят.
— То есть ты не собираешься трахаться с кем-то, пока она не сойдет?
Я повернула голову, чтобы посмотреть на него.
— Так эта акция не одноразовая?
Дрю изучал мои глаза.
— Нет.
— Тогда ладно. Никто другой не увидит мою помеченную кожу, так что нам не о чем беспокоиться.
Его челюсть расслабилась.
— Хорошо. Потому что эта отметина не единственная.
— Что? Где еще?
— Здесь, — он коснулся пятнышка на моей ключице. — Здесь, — указал на место чуть ниже моего уха. — И абсолютно уверен, что ты обнаружишь несколько на внутренней стороне бедер.
Я рассмеялась.
— Против этих я точно не возражаю. Но ты не можешь оставлять засосы на шее, где их могут увидеть мои пациенты. Многие из них переживают тяжелые времена в своих отношениях, и им не стоит видеть доказательство того, как хорошо я провела ночь.
— Усек. Я ограничусь отметинами на твоих сиськах, бедрах, киске и заднице.
— Ты знаешь, что у тебя грязный рот?
Он ущипнул меня за сосок.
— Ты не выглядела недовольной, когда я был внутри тебя.
— Ага.
Мне было нечего сказать, учитывая его правоту. А еще я почувствовала жар на щеках.
Дрю хмыкнул.
— Ты объезжала мое лицо, но сказанные мной «сиськи» и «киска» до сих пор заставляют тебя краснеть.
— Заткнись.
Я брызнула в него водой.
Дрю смахнул брызги, и я расслабилась в его руках, наслаждаясь гидромассажем. Бурлящий звук был белым шумом и оказывал на меня успокоительный эффект. Последний час у меня в голове кружилась кое-какая мысль, и я не могла вытряхнуть ее.
Через некоторое время бурление прекратилось, и я снова стала нервозной.
— Могу я задать тебе вопрос?
— Твоя задница прижата к моим яйцам. Полагаю, это не тот вопрос, на который я захочу отвечать, раз уж ты выжидаешь, чтобы озвучить его.
Такой умник. Я все равно спросила:
— Что такого произошло в вашем браке, что вы решили развестись?
Он вздохнул.
— У тебя уже кожа поморщилась. Уверена, что хочешь это услышать? К тому времени, как я закончу вываливать все дерьмо, случившееся с Алексой, ты будешь выглядеть на девяносто.
Алекса. Я уже ее ненавидела, просто за имя.
— Расскажи краткую версию.
— Познакомились в мой последний год в колледже. Через три месяца занятий сексом забеременела.
У него есть ребенок?
— Ого. И ты женился?
— Ага. Не самое умное решение, как показала практика. Но она казалась милой и носила моего ребенка. А еще ее жизнь сильно отличалась от моей, я рос в деньгах, так что хотел обеспечить Алексу и своего ребенка.
— Это очень благородно.
— Мне кажется, ты путаешь благородство с наивностью.
— Ни капельки. Думаю, это невероятно, что ты хотел убедиться в том, чтобы у них была хорошая жизнь.
— Ага, ладно… Короче говоря, она не была хорошим человеком, которым претендовала называться в начале, но я пытался в течение долгого времени.
— Что тебя в конце концов подтолкнуло покончить с этим?
Некоторое время Дрю молчал. А когда снова заговорил, его голос сломался.
— Это закончилось в ту ночь, когда она попала в автомобильную аварию с моим сыном.
Глава 25
Дрю
Канун Нового года.
Три года назад.
Я смотрел на крест, висящий на стене моего сына. Это вдохновило меня на молитву ровно год назад. Детская кроватка, которую я вешал, исчезла, ее сменила пластиковая, в форме гоночного автомобиля. Я бы перевесил крест после того, как Бог ранее намекнул, что мне не повезло с осуществлением желания о здоровье моего отца. Он умер три дня назад.
После утренней службы несколько человек вернулись к нам на обед. Я был благодарен, что теперь они ушли, мне нужна была тишина. Еще мне хотелось немного выпить в спокойствии. Я покрутил янтарную жидкость в своем стакане.
Дверь распахнулась, но я не потрудился повернуться. Руки, обернувшиеся вокруг моей талии и соединившиеся спереди, накрыли пряжку моего ремня.
— Что ты здесь делаешь? Бэк в игровой с сестрой. Он не вернется еще час или два.
— Ничего.
— Приходи в гостиную. Позволь сделать тебе массаж плеч.
Последний год между мной и Алексой был трудным. Не то чтобы мы много ругались, но новизна уже давно испарилась из наших отношений. Общих у нас было всего три черты: мы оба любили секс. Деньги — я зарабатывал, она тратила. И наш сын. Но когда ты работаешь по десять часов в день, а ночами и в выходные заботишься о своем буквально умирающем на твоих глазах отце, даже секс отходит на второй план.
Прежде чем мой отец начал так быстро угасать, я пытался заинтересовать свою жену новыми хобби, дать нам что-то общее. Но кроме посещения спектакля, который играл ее новый класс, это не было легко. Я отрепетировал с ней реплики, но она сказала, что я не вкладываю достаточно сердца в свою игру. Вероятно, это происходило потому, что я не был гребаным актером. Я ходил смотреть на ее репетиции, но она говорила, что мое присутствие заставляет ее слишком много думать о своем выступлении. В конце концов я оставил попытки. Хотя последние несколько дней она была абсолютно невероятной.
Я развернулся и обнял жену, целуя в макушку.
— Ладно. Идем. Мои плечи напряжены. С радостью.
Примерно через пятнадцать минут я начал расслабляться, пока Алекса не вернула напряжение моим плечам.
— Мы должны сегодня вечером пойти на вечеринку Сейдж.
— Я похоронил отца два часа назад. Единственного родителя, учитывая, что моя мать свалила со своим бойфрендом, когда я был немного старше нашего сына. Я не в настроении для вечеринки.
— Но это наша годовщина. И канун Нового года.
— Алекса, я не пойду на ебаную вечеринку сегодня. Поняла?
Она прекратила массаж.
— Тебе не обязательно быть придурком.
Я сел.
— Придурком? Ты ожидаешь, что я пойду на вечеринку в день похорон моего отца? Не думаю, что именно я веду себя как придурок.
Моя жена была раздражена. Наша разница в пять лет иногда ощущалась как все двадцать.
— Мне нужна вечеринка. Последние несколько месяцев были депрессивными.
Не то чтобы она помогала мне с отцом или что-то в этом роде. Каждые выходные, пока я ухаживал за ним, она тусила с друзьями, обычно на шопинге или обедая бог знает где. Ее эгоизм наконец дошел и до меня.
— Какая часть последних месяцев была депрессивной? Проживание на Парк Авеню и просаживание тысяч на шопинг каждую неделю? Или, может, няня, приглядывающая за нашим сыном, чтобы ты могла посещать актерские классы и ходить на ланчи? Как насчет трехнедельной поездки в Атланту, чтобы навестить своих незрелых друзей, та поездка, где ты летела первым классом и остановилась в самом центре Сент Реджинс, вместо того чтобы остаться в захолустном доме своего брата? Это, должно быть, было удручающе.