Я очнулась, дико размахивая руками и ища что-нибудь, чтобы удержаться от внезапного головокружения. Джексон поймал меня за руку. Они с Сэмом тихо скользнули на платформу, чтобы не вырвать меня из моего видения.
— Что ты видела?
— Мою маму и… — мне всё ещё было тяжело произносить это. Я тряхнула головой. — Её сестру, — сказала я.
Джексон выглядел удивленным.
— У тебя есть тетя?
— Как оказалось. Но, по-видимому, ни один человек в возрасте до сорока о ней не знает. Сейчас она мертва.
— Ты не знала о её существовании? Почему они тебе не рассказывали?
— Понятия не имею, — горько сказала я. — Я думаю, может быть… потому что она была такой как Сэм.
— Как я, — повторил Сэмми, счастливо кивая.
— Или что-то в этом роде, — сказала я.
— Откуда ты знаешь? — спросил Джексон.
— Когда она разговаривала, она повторяла то, что говорила моя мама. Это называется эхолалия7.
— И поэтому они никогда о ней не рассказывали? — всё ещё не веря мне, спросил Джексон.
— Я не знаю. В те времена, люди запирали таких детей в учрежд… — Я посмотрела на Сэма и оборвала фразу. — Хотелось бы мне знать, что с ней произошло. — Я посмотрела на пол. — Твой швейцарский нож с тобой?
— Да, — он вытащил его из кармана и передал мне.
— Подойди поближе к Джексону, Сэм, — сказала я. Я вытащила маленькую отвертку из ручки ножа и приподняла маленькую доску в центре пола домика. Но в дыре ничего не было.
Вдалеке я услышала звук шин едущей по гравию машине. Я выглянула из-за листьев в сторону подъездных ворот. Мама была дома.
— Нам нужно спуститься, — сказала я. — Немедленно!
Джексон поспешил к лестнице.
— Я иду первым, Сэм. Ты идешь следом за мной так быстро, как только сможешь. — Он подождал, пока Сэм не встанет на ступеньку, прежде чем начать спускаться. Их головы исчезли за краем домика.
Я положила доску на место и засунула нож Джексона в свой карман. Затем опустила ноги на ступеньку и поспешила за ними.
Подо мной Джексон снял Сэма с лестницы, и они крадучись побежали в сторону кустов около дома. В десяти футах от земли я шагнула в несуществующее пространство.
— Мэгги, — прокричала моя одиннадцати- или двенадцатилетняя мама, поднимаясь мимо меня. — Мэгги, ты мне обещала, что не будешь подниматься сюда без меня. Я же сказала тебе, что мы пойдем вместе, как только я закончу рисовать.
Милый, сладкий голосок.
— Ты не закончила рисовать, Энни.
Я наблюдала, как она достигла вершины.
— Мэгги, стой! Передай мне Злобного Мишку, чтобы я могла взять тебя за руку. Ты слышишь меня? Не двигайся, Мэг. Стой. СТОЙ!
До меня донесся крик. Затем что-то пролетело мимо меня. Что-то белое, колеблющееся и быстрое.
Хлопнула дверца машины. Я почувствовала, что меня тянет назад, теряя равновесие, я судорожно схватилась. Я ухватилась за ступеньку и прижалась к дереву, проглатывая рыдание, рвущееся из горла.
— Мамочка, — кричал Сэмми, пока бежал по дорожке, проходящей возле оранжереи. — Ты дома! — Он схватил её за руку и потащил к двери, подальше от дерева.
— Эй, эй, Сэм, — сказала мама. — Дай мне забрать свои пакеты. Ты можешь мне помочь, хорошо?
— Хорошо, — сказал он.
— А где твоя сестра?
— Мы играем в прятки. Она меня пока не нашла.
— Ей будет ещё сложнее тебя найти, если мы пойдем внутрь. Может быть, тебе стоит пойти и поискать её?
— Ха, — пренебрежительно ответил он. — Сара всегда меня находит.
Они вошли внутрь. Я поспешно преодолела последние десять ступенек. Джексон взял меня за руку, чтобы поддержать, пока я стряхивала грязь. Затем повел меня в сторону оранжереи.
— С тобой всё хорошо?
— Ага.
— Я испугался, что ты можешь упасть. Что ты видела?
— Моя тетя… Мэгги. Она… — Я едва ли могла произнести слова вслух. Мой желудок сжимался. Слёзы стояли в моих глазах. — Она упала.
Он выглядел потрясенным.
— С лестницы?
— Я покачала головой. — С самого домика. Я… Я думаю, что она умерла.
— Боже мой, — выговорил он.
Очередная волна головокружения окатила меня. Только на этот раз она исходила из моего желудка. Он снова сжался.
— Мне кажется, меня сейчас…
Я кинулась к кустам. Джексон отвел назад мои волосы. Мой завтрак оказался на земле.
— Держи, — сказал Джексон. Он протягивал мне чистый белый носовой платок.
Я понурила голову и отмахнулась от его предложения.
— Я не могу его взять.
— Я принес его для тебя.
Я взяла кусочек ткани из его руки и вытерла рот.
— Спасибо, — смущаясь, сказала я. — Ты, должно быть, считаешь меня уродцем.
— Нет, — ответил он. — Сара, нет, — он слегка присел, чтобы можно было смотреть мне в глаза. — Есть кое-что, что я уже давно хочу тебе сказать.
— Сара? — моя мама решила пойти меня поискать. Она стояла и смотрела на нас так, как будто застукала нас за чем-то непристойным.
— Мам, — сказала я, прочистив горло. — Джексон просто помогал мне искать Сэмми.
— Вот как, — сказала он.
— Ага. Ты видела его?
— Он внутри. Может быть, тебе тоже следует пойти в дом. И разве Джексон не должен быть в школе?
Теперь была моя прощальная реплика. Я повернулась к Джексону.
— Спасибо тебе за помощь, — сказала я.
— В любое время.
Я уже собиралась пройти в дом, но следующие слова мамы заставили меня остановиться.
— Джексон, — сухо произнесла моя мама, — после того, как ты объяснишь Розе, почему ты не в школе, ты не мог бы оказать мне услугу? Минут через двадцать кое-кто приедет, чтобы забрать лошадей.
Я резко развернулась.
— Лошадей? Но… У Сэмми ещё даже не было возможности, чтобы покататься на них.
Я чувствовала, что Джексон смотрит на меня, я чувствовала его напряжение, но он знал, что он не был участником этой дискуссии.
— Я буду в конюшнях через двадцать минут, миссис Парсонс. — Затем он ушел по направлению к дому.
Мамин взгляд ничего не выражал.
— В Сиэтле есть лошади. Сэмми может ездить верхом там, если ему так сильно захочется. Мне нужно оборвать здесь всё концы.
— Оборвать концы. — Милый эвфемизм, описывающий более чем трехсотлетнюю семейную историю. Я не знала, что на меня нашло, но я не могла сдерживаться.
— Знаешь что, мам? Ты хоть раз спросила у Сэмми или меня, хорошая ли это идея, продавать это место. А что если мы думаем, что оно должно остаться в нашей семье?
— Ты понятия не имеешь, о чем ты говоришь. Это просто старый дом, переполненный старой рухлядью. У тебя не может быть к нему никакой привязанности. Ты никогда не была здесь раньше.
— Но сейчас-то я здесь. И нам с Сэмми очень нравится это место. Мы не хотим, чтобы ты продавала его незнакомцам, которым оно не принадлежит.
— Сара, ты и Сэмми не принадлежите к этому месту. Я к нему не принадлежу. У нас есть жизнь за три тысячи миль отсюда. Ты хочешь, чтобы мы там всё бросили? — Она остановила меня, прежде чем я успела ответить. — Даже если у тебя есть какой-нибудь романтический повод, который мог бы заставить меня остаться, я никогда этого не допущу. Одни лишь налоги на недвижимость съедят меня заживо. Мы должны будем разрезать это место и продавать его по кусочкам, пока едва ли что останется. Ты этого хочешь?
— Папа мог бы помочь…
— Твой отец не имеет с этим ничего общего, — со злостью в голосе прервала она меня.
— Мы могли бы позволить себе его, если бы ты не тратила так много на эту дурацкую вечеринку.
— Только так я могу позволить себе выгодно продать этот дом, — выплюнула она. — Это не обсуждается. Может быть, если б ты была взрослой женщиной с собственными доходами, мы могли бы задуматься о том, чтобы сохранить этот дом. Может быть, в лучшем из миров, мы могли бы что-нибудь сделать. Но нам необходимо решить проблему с Домом Эмбер сейчас, в данном временном отрезке, и это единственное возможное для меня решение. Мы закончили с этим разговором? — раздраженно спросила она. — Или ты хочешь ещё что-нибудь добавить?
