«Да чтоб ты сдох! Подавись, ублюдок», – сдавленно, сквозь зубы; пистолет полетел на пол.

«И телефон. Аккуратно: он теперь мой».

«Подойди и возьми». – Похититель тяжёлым взглядом смотрел из-под очков.

Рамси весил шестьдесят пять фунтов – чуть больше, чем стандартный мешок стройматериалов; противник – около двухсот. Подмять под себя и придушить восьмилетнего ребёнка можно и одной рукой – и это понимал не один, а оба. Ещё один жестокий удар отдачи – ещё один вопль: обтянутая джинсами нога дёрнулась, штанина начала быстро багроветь.

«Телефон», – повторил Рамси, свирепо округлив глаза. Глухой рык проклятия – и чёрный массивный мобильник проскользил к нему по полу. Быстро подняв его, мальчишка обошёл вокруг побеждённого противника, придирчиво вгляделся: нет ли ещё оружия. За ним следовал ненавидящий, мутный от боли взгляд.

Рамси не помнил телефон отца: он был в контактах в утраченном смартфоне, но звонить ещё ни разу не приходилось. Впрочем, номер был в исходящих.

«Не ждал, отец? Я жив, – мальчишка очень старался, чтоб в голосе было только сдержанное торжество, граничащее с равнодушием. Ни обиды, ни горечи, ни дрожи от пережитого потрясения. – Отправляю координаты GPS. Мне нужна машина с водителем, чтоб уехать отсюда. – И финальным штрихом: – Я убил троих. Четвёртого буду пытать».

«Ты серьёзно, что ли, сопляк?» – Последнего живого противника пробило на нервный смех.

«Абсолютно, – скромно улыбнулся Рамси, повернувшись к нему. – У нас есть немного времени, поболтаем о том, кто вас послал».

Отец пока не посвящал его в свои дела и ничего не показывал – болтонский бастард знал только теорию из книг, которые таскал втихую из библиотеки в Дредфорте. Древние, обтрёпанные, они были снабжены малохудожественными, но оттого не менее жуткими иллюстрациями и местами заляпаны кровью – Рамси их обожал. Итак, для начала – обездвижить: например, раздробить выстрелом второе плечо…

Комментарий к 5. Беглость минут (2) Картинко: http://vk.com/photo-88542008_438256394

====== 5. Беглость минут (3) ======

- Очкастый не хотел со мной беседовать, – просто констатировал юный Болтон, чуть разведя руками.

Он и сам не заметил, когда, кроме Круша и ещё пары человек, которым он рассказывал, его начали слушать все, отложив карты. И когда подтянулись и обсели все более-менее пригодные поверхности незнакомые бойцы из других отрядов…

- Только когда лишился кожи на трёх пальцах и глаза, он начал выкрикивать какую-то околесицу о том, как им удалось стащить нашу униформу… А после ещё нескольких кусков кожи вспомнил о наводчике, который рассказал, откуда, во сколько и на какой машине меня обычно забирают, переслал мою фотку и дал номер отца. Они были приезжие – эта их команда. Иначе знали бы, с кем на Севере лучше не ссориться. А вот о чём я не додумался спросить – так это о том, сколько их было человек…

За истошными воплями боли, которыми захлёбывалась жертва, Рамси не услышал шума подъехавшей машины. Не услышал он и приближающихся шагов – обернулся только на потрясённый матерный возглас. Пятый член шайки похитителей стоял на пороге, вылупившись и схватившись за косяк двери. Именно его шок и спас болтонского бастарда: нового бандита явно выбила из колеи залитая кровью комната с тремя трупами и окровавленный второклашка с ножом, который методично колупал второй глаз у истерзанного главаря.

Рамси успел подхватить пистолет, а выстрелить – не успел. Заорав, пришедший просто панически запустил в него первым, что попалось под руку, – складным зонтом, больно угодил в плечо. Мальчишка пальнул в ответ – промахнулся – вскочил, цапнув свой нож, и бросился бежать.

«Убей падлу, убей, убей!..» – нёсся вслед истеричный рыдающий хрип.

- Я носился от него по всему дому. Чёрт его знает, сколько времени. Один раз почти получилось спрятаться и отдышаться, вот только выцелить его так и не удалось. Пару раз он стрелял и промазывал…

Болтонские молодцы сидели в абсолютной тишине, чего никогда раньше за ними не водилось; Вонючка светил неподвижным зачарованным взглядом снизу вверх.

- Судя по выкрикам, он был в таком тошнотном ужасе, что с него бы сталось взорвать весь дом со мной вместе… Но, по счастью, включился охотничий азарт: догнать и порешить собственноручно. Я был уверен, что мне не выбраться, – и выскочить из дома означало верный трындец: на открытой местности он пристрелил бы меня, как пса. Но с улицы послышался визг тормозов – и я рванул к выходу…

С хрипом хватая ртом воздух, не чуя под собой ног – Рамси вылетел на крыльцо. За спиной всё ближе слышался тяжёлый топот. Мальчишка успел ухватить взглядом чёрный джип с болтонскими флажками, громилу-телохранителя, поднявшего пистолет… И отца, который остановил того одним коротким жестом.

Отец наблюдал. И крик о помощи задохнулся, не родившись.

Рамси развернулся и выстрелил в упор, в топочущую смерть, что пёрла из тьмы коридора. И ещё раз, и ещё – до бессильных металлических щелчков.

Рвано выдохнул застрявший в горле воздух и опустил разряженный пистолет. Его преследователь – его пятая жертва – лежал ничком, белобрысая голова всего в паре футов от заляпанных бурым детских кроссовок. Холодный воздух драл горло на каждом вдохе, отбитое плечо тягуче ныло. Лицо мерзко стягивала подсыхающая корка чужой крови. И запястье, кажется, всё-таки вывихнуло отдачей.

А поверх боли и кровавого запаха бойни, поверх крупной дрожи в онемевших руках, для которых вдруг стал слишком тяжёл пистолет, – раздавались мерные звонкие хлопки.

Рамси устало оглянулся через плечо. Русе Болтон стоял возле джипа, прямой и невозмутимый, как всегда, и со сдержанной ленивой усмешкой аплодировал.

- Меня даже не удивило тогда, что отец явился лично. Я как будто мороженый стал, как под анестетиком, под которым мне пулю в позапрошлом году доставали. Просто прошёл мимо него к машине тех придурков, чтоб забрать оттуда свой рюкзак: там были тетради с рисунками, все мои цветные ручки и домашка. Обтёр нож об форму: всё равно она уже никуда не годилась. Всё это – так медленно, что отец с телохранителями успел сходить в дом, посмотреть. Он окликнул меня, стоя на крыльце. И я подошёл, грязный и обдрипанный весь, как со скотобойни, а он меня раз – и за плечи взял. «Ты неплохо поработал, Рамси, – говорит. – Можно даже сказать, достойно Болтона. Я готов пересмотреть твоё положение». А у меня, хах, одна только дурацкая мысль в башке крутится: «Я буду висеть в фамильной галерее». Так и не повесили до сих пор, кстати…

«Мальчонка – зверюга просто, такое вытворил там… Не боитесь, что однажды и вас?..» – услышал Рамси обрывок разговора, уже сидя в машине.

И только сейчас его запоздало накрыл страх – пронзительный, до нервной трясучки. Такой внезапный, что горло сдавило застрявшим воем.

«Нет, – ответил отец спокойно и абсолютно уверенно. – Это исключено».

Рамси скорчился в комок на заднем сиденье и стиснул окровавленными руками гудящую голову. Боль, казалось, выдавливала ему глаза и, перекинувшись даже на пальцы, жгла их пульсирующим огнём, пронзала до костей. Но всё это было не важно. Он победил и живёт дальше. Он станет Болтоном.

- А на следующий день мы поехали в нотариальную контору, где отец официально меня усыновил и дал свою фамилию. А потом и личных телохранителей, без которых я за пределы Дредфорта больше не выходил.

- Охренеть, шеф, так вы в восемь лет завалили пятерых здоровых мужиков?! – подал голос чуть охрипший от долгого молчания Круш – потрясённо, но без единой нотки неверия.

- Фактор внезапности, – пожал плечами Рамси; не глядя потрепал Вонючку, жавшегося к его ноге. – Ну и повезло трижды: они не додумались искать нож, не пристрелили меня со страху, когда я изобразил судороги, и пистолет попался лёгкий, самозарядный. А остальное – дело техники… Позже отец доверил мне лично казнить наводчика, имя которого я узнал. А потом стал брать с собой на разборки и на пытки. Решил, что моя детская психика вполне готова… – Рамси зевнул и глянул в сторону окна: там уже светало. Дальше сидеть резона не было: его начинало клонить в сон, да и молчание становилось неловким. – Поздно совсем, пора бы вам ресничку на ресничку укладывать.