Успехи вдохновляли и не давали сбавить темп. Часов в сутках не хватало. Хотелось дёрнуть время за стоп-кран. Впервые за много лет мне неудержимо хотелось жить и брать от жизни всё, чего я была лишена в своём «счастливом» браке. Я перестала чувствовать себя белкой в колесе, убивавшейся изо дня в день, чтобы выжить: я вырвалась из замкнутого круга и начала скакать везде, где мне хотелось. Я побеждала во всероссийских конкурсах, вступала в творческие союзы. Сотрудничала с интересными изданиями, обзаводилась почитателями. Следила за собой и лет до сорока выглядела на двадцать восемь. Рассказывала дочкам обо всём на свете. Учила действовать в неординарных ситуациях. Мне было важно вырастить детей самостоятельными. На всякий случай, мамы ведь не вечны? И знать: случись что – они справятся. Потому что, в любой ситуации у человека есть всего два выхода: ты заставляешь себя мочь или разрешаешь себе не мочь. Третьего не дано.

***

Мне многие завидуют. Ещё бы! Быть журналистом, это же так круто? Звездуны и политики дерутся в очереди к вам на интервью. Поклонники штабелями складываются – ни пройти, ни проехать. Домашняя библиотека в пачках денег потерялась. Быть журналистом… Вы это серьёзно? Тогда – перо вам в руки и фотокамеру на шею! А так, как в сборе профессиональная камера весит, как снаряжённый автомат Калашникова, то если шея сразу не отвалится – к вечеру уж непременно. На локоть диктофон – и вперёд, в информационные джунгли!

Но только раньше этого «вперёд» надо лечь спать. Хотя бы в два. Это важно. Чтобы в шесть выдрать себя из постели. Пять часов на сон – жирно. Три – маловато. А вот четыре – в самый раз. Организм полагает такой режим садизмом. И мстит – тягучей вялостью, непроснутой тупостью мозгов и лишним весом.

Глазами сколько ни моргай – резкость не наводится. По стеночке в душ. Напор воды максимальный – выгоняет из тела сон. Мочалку жёсткой стороной – содрать с себя его остатки. Кофе. Это святое. Пять минут блаженства. Лучше – десять.

Разбудить детей, поднять, отправить в школу и на работу. У вас нет детей школьного возраста? О чём мне с вами говорить! Вам утро достаётся на халяву.

Дети выпровождены. Ещё кофе. Кофе много не бывает. Включить ноут. Кто из нас просыпается хуже – я или он?! Ну, пусть проснётся, пока я крашусь и причёсываюсь. О! Он проснулся. До выхода из дома два часа. За это время надо написать статью и довести до ума вчерашние фотки. Нереально! Нереально… Нереально? Сделала уже! Лечу в редакцию.

Нельзя сказать, что полёт проходит нормально. Меня то и дело кто-то тормозит, чтоб озадачить. Почему блокадникам не прибавили пенсию к 9 Мая? Как записаться к хирургу, которого нет? Как мог «Спартак» проиграть «Барселоне»? (Да-да, часовню тоже я). Когда посадят наркоманов из сорок третьей квартиры? А правда, что через нас пройдёт наземное метро, и частные дома снесут вместе с садами-огородами? Всё крепче ощущение, что меня знают все на свете, а номера моего сотового нет только у птичек и собак. Чувствую себя Бубой Касторским. Бегу и киваю направо-налево: «Здрассте! Здрассте!»

Не забыть поругаться с главредом. А вот и он, лёгок на помине. Звонит и просит «по пути» забежать на пару мероприятий. А как шоколадно было бы посидеть за ноутом в редакции… Это фантастика. Сидеть за ноутом придётся дома ночью, как всегда. Потому что сейчас – Совет депутатов (если не я, то кто), выезд на пожар (без меня не потушат), драмкружок – «вы же напишете хорошую рецензию?», кружок по фото – открытие выставки, хор ещё, им петь охота, а мне всё это снимай. А как я фокус наведу, если их репертуар то и дело слёзы вышибает? Песни военных лет, День Победы на носу… Как День Победы?! Совсем недавно был же Новый год!

В больших редакциях к пишущему корреспонденту прилагается отдельный фотокорреспондент. Но это – в больших, нормальных. В нашей ничего подобного нет. Даже корректора. Зато есть я – универсальный солдат, кор-фотокор в одном флаконе. Работаешь за двоих – получаешь за одного. Оно мне надо? Я подумаю об этом. Завтра. Сегодня мне не до того.

Под самый конец дня, уже под занавес влететь в редакцию. Поругаться, наконец, с главредом, который изуродовал мой текст. А заодно с верстальщицей, отрезавшей на фотке ноги танцовщицам. Она не понимает, чем я возмущаюсь – ведь лица-то остались! Кто-нибудь, отрежьте голову верстальщице! Мне некогда: «после работы» мне ещё бежать на стадион, турнир футбольный освещать. Как будто я фонарь!

Любите ли вы футбол так, как не люблю его я?! Когда уже финальный свисток? Добавленное время?! За что?! Не спорь с судьёй, придурок! Пустите, я домой хочу! Давайте, я забью и разойдёмся?

Мой телефон беззвучно раскалился. Куча пропущенных. Я вам не Троеручица, не Кали – рук у меня две, и в них блокнот и фотоаппарат, равносильный калашу. И с локтя диктофон свисает. Я вредничаю для порядка. Приятно, когда все тебя хотят заполучить. Чтобы пришёл не «кто-то из газеты», а требуют прислать меня: «Она напишет интересно и ничего не переврёт». Приятно, когда поклонники прохода не дают и отсыпают полные горсти комплиментов моему стилю, слогу и так далее. Когда узнают меня даже в капюшоне в полной темноте – и здороваются. И точно так же узнают мои статьи, даже если я их псевдонимом подпишу. А? Что?? Го-о-о-ол!!!

Ну, наконец! Решающий забили. Тащусь домой со страшной силой. Десятый час. За день ни разу не поела, зато кофе лезет из ушей – его мне наливали везде, где я была.

Вот я и дома. К ноуту бегом – скачивать фотки и аудиофайлы, пока нальётся ванна. А между делом постирать и приготовить. Дети волками смотрят. Мама дома не бывает. А когда бывает – сидит за ноутбуком и на позывные не откликается. Статейки строчит, кусая бутерброд и запивая его… кофе, чем же ещё!

Звонят – откройте дверь! А, нет, это мобильный. Одновременно с городским. Кто не умеет разговаривать по-македонски? Приходите. Научу. В одной трубке папа. В другой – менты из нашего отдела полиции. Произошёл разбой, просят приехать. Машину за мной уже выслали. Ясен пень, без меня не раскроют? Да, они знают, сколько времени. Но кто же осветит их беспримерный героизм? «Пап, извини, я убегаю, потом поговорим. Когда потом? Что значит – как обычно? Прости, я знаю, я плохая дочь. Зато корреспондент я бесподобный. Ты будешь мной гордиться! Обещаю!»

Дети… Что – «мама-ты-куда-опять-на-ночь-глядя»? Не надо на меня так смотреть! Работа у меня такая. Ведь нам же надо что-то есть? А может, мать у вас такая ненормальная, всемпомогущая. А куда деваться, если в городе газета есть, а струдников в ней – полтора человека, считая меня? Ложитесь спать, за завтраком пообщаемся.

Сажусь в машину с мигалкой. Привет-привет, я тоже рада, пусть ваша служба будет лёгкой… Глубокой ночью меня возвращают туда, где взяли – к моему к подъезду. Разбойников поймали. Причём тут я? А хрен его знает. Я, кроме всего прочего, ещё и криминальную хронику веду. Мне полагается всё это знать и видеть. Кто сказал, что журналист – безоружный опер? Всё правильно сказал…

На зарплату корреспондента не прожить. Поэтому я делаю статьи и репортажи ещё для двух изданий, как внештатник, параллельно с «основной работой». На самом деле она так только называется. Мой основной доход – снимать корпоративы, свадьбы, юбилеи. Когда такое подворачивается, я за день зарабатываю столько, сколько в редакции за месяц. И да – я не сказала главное: всю нужную аппаратуру для работы, от ноутбука с диктофоном до блокнота с ручкой (включая фотокамеру и объективы), я покупаю за свой счёт. Редакции не до моих рабочих инструментов.

День на день, слава богу, не приходится. Бывают дни попроще этого. А иногда бывает выходной. Я люблю свою работу. Но однажды я с неё уволюсь. Усядусь дома, буду вести блог, писать романы, детективы, стихи и песни. Я очень этого хочу! Однажды так и будет, точно знаю. А пока – два часа ночи. Опять. Опять??

Писать статьи уже не лезет. Необработанные вчерашние материалы мёртвым грузом падают на завтра. Когда-нибудь я все их разгребу. Может быть. Но не сегодня. Через несколько часов вставать. Поднимать детей в школу и на работу. У вас нет детей школьного возраста? О чём мне с вами говорить! Может, у вас ещё и муж есть? Который понимает и принимает со всеми журналистскими тараканами, стремлением помочь и всех спасти? Который обеспечивает, поддерживает, жалеет, любит и так далее? К которому можно приласкаться, набраться сил и утром снова в бой? Ну, так возрадуйтесь. Ибо вы живёте на халяву.