Всё началось, как в сказке. Как в сказке было и потом: чем дальше, тем страшнее…
Они познакомились на катке. Мила пришла туда первый раз, Андрей был постоянным гостем. Она плохо стояла на коньках, держась за бортик, с трудом передвигалась вперёд, смеялась, падала, снова вставала и делала очередную попытку поехать. Он, в прошлом профессионально занимавшийся конькобежным спортом, скользил по льду с такой лёгкостью, словно никогда не ходил пешком, а всегда передвигался в пространстве исключительно таким образом.
Когда они столкнулись первый раз, Андрей лишь покачал головой, помог Миле подняться на ноги и молча отъехал. Во второй раз он нахмурился. А в третий Мила умудрилась завалиться прямо перед Андреем, так что ему не оставалось ничего другого, как профессионально грохнуться на лёд рядом с ней.
— Кто же вас на лёд-то выпускает? — возмутился он, подавая девушке руку. Сам-то он поднялся на ноги без проблем, а она всё падала и падала.
— Я бы училась на асфальте, честное слово. Но коньки чего-то не ездят по асфальту, — хихикнула Мила.
Тогда он первый раз посмотрел на неё внимательно. Так внимательно, что Миле стало не по себе: взгляд был пристальным, изучающим, таким, от которого хотелось провалиться сквозь этот пресловутый лёд.
Ей было двадцать. Но в свои двадцать она была ещё совсем ребёнком. Доверчивым, любознательным, открытым ребёнком. Он был почти на десять лет старше: в меру успешный адвокат, уже успевший сделать себе имя в определённых кругах.
— Андрей, — представился молодой человек и улыбнулся.
— Людмила, — ответила девушка автоматически.
Ей показалось, что влюбилась она именно в тот момент: Андрей выглядел таким уверенным, таким взрослым. Таким она себе и представляла принца на белом коне. И пускай он был не на коне, а на коньках — ситуацию это не меняло.
Остаток вечера они провели вместе. Он учил её кататься, а она как-то глупо хихикала и сама не понимала, почему ведёт себя так, словно, падая на лёд, отбила себе не пятую точку, а голову.
Ухаживал он долго и красиво: почти три месяца встречались несколько раз в неделю, ходили в парк, катались на велосипедах, на роликах и иногда коньках. Андрей принципиально не водил машины. «Спорт — это жизнь», — говорил он, и Мила постепенно привыкла к постоянным спортивным прогулкам.
Она мечтала стать геологом. Ходить с рюкзаком в походы, жить в палатках, проводить вечера перед костром в отдалённых от цивилизации местах, петь песни и есть консервы. Он хотел дом, детей, стабильный заработок и размеренную тихую жизнь…
Первый раз он поцеловал её после трёх месяцев знакомства.
— Мне не нужны знакомства на одну ночь, — говорил он. — Я ищу серьёзную девушку.
Мила была серьёзной. Как ей казалось. Да, у них были разные представления о будущем, но ведь всё меняется… Она ведь тоже хотела большую семью, детей — обязательно троих, дом в тихом и уютном районе. Просто не сейчас. А когда-нибудь позже, лет через десять.
— Тебе так повезло, — часто повторяла лучшая подруга Милы Таня. — Такого мужика отхватила: серьёзный, работа козырная, не пьёт, не курит. Замуж не зовёт?
— Не зовёт, — спокойно отвечала Мила. Андрей часто повторял, что отношения нужно проверить временем. И она была с ним согласна. Хотя ей виделось всё немного иначе — раньше она была уверена, что проверку временем придумали те, кто не хочет ответственности и боится отношений. Но теперь ей казалось, что Андрей прав: нужно сначала узнать друг друга хорошо, до мелочей, чтобы позже не было болезненных разочарований. Три-четыре года, а потом можно будет думать и о серьёзных вещах.
— Жалко. Он ведь почти идеальный.
— Почти? — удивилась Мила.
— Ага. Всё в нём классно, но если дети на него будут похожи… Бедные детки, — рассмеялась Таня.
Да, красавцем Андрея сложно было назвать. Но Милу это не расстраивало: он был умным, сильным — это куда более важно, чем внешность. Ну и что, что неправильный прикус и кривой нос? Зато глаза такие ясные, серые. И к тому же он умел произвести впечатление — где бы он ни появлялся, сразу привлекал внимание.
Первое неприятное чувство появилось у Милы в их первую совместную ночь. Не так она себе представляла это. Не так… Утешала себя мыслью, что, может быть, он и правда устал, как сам сказал, и что ему вовсе не важно, что он у неё первый. Она слышала, что есть мужчины, которым это вовсе не важно. Конечно, она надеялась, что будет иначе, но…
— Не говори глупостей, — отрезал Андрей, когда Мила высказала свои мысли вслух. — Время — два часа ночи. Мне завтра на работу. Хватит трепаться. Спи.
Отвернувшись к стенке, Мила старалась не плакать. Но не вышло… Остаток ночи она просидела в ванной, а к тому моменту, как Андрей проснулся, успела привести себя в порядок: глаза уже не были красными, и сама она улыбалась. Пообещав себе, что будет вести себя более взросло и не обращать внимания на такие пустяки, Мила поприветствовала Андрея поцелуем в щеку. Он улыбнулся совсем по-родному и дал ей ключи.
— Переезжай ко мне. Что тебе с родителями жить? От меня в университет ближе ездить опять же…
Так Мила переехала к Андрею. Правда, места у него было немного: квартира-полуторка была небольшой. Но разве на такое обращаешь внимание, когда влюблён? Подумаешь, обои поклеены как попало. И дверь в спальню не закрывается, потому что места на это нет. И вообще в квартире очень пусто и голо. В конце концов, он — мужчина, а они не очень умеют наводить уют в доме. Этим Мила утешала себя недолго.
— Я не буду делать ремонт, — однозначно отказался Андрей. — У меня на это времени нет, а нанимать кого-то дорого. И кого вообще интересует, что обои криво наклеены?!
— Наверное, никого, — согласилась Мила, решив, что снова ведёт себя по-детски. И правда, какая разница, дались они ей, обои эти!
В целом жили они неплохо. Андрей редко бывал дома, а когда возвращался с работы, ужинал, садился за компьютер и продолжал работать. Мила и сама была занята: переехала она перед сессией, и учёба занимала львиную долю её времени.
С Андреем она всегда чувствовала себя маленьким ребёнком. Неумелым, ничего не знающим и не умеющим ребёнком. Первый совместный поход за продуктами не стал исключением.
— Ты тратишь слишком много денег, — сказал Андрей, выкладывая продукты из корзины обратно на полки. — Мы столько не съедим. И вообще, надо укладываться в определенную сумму в неделю.
— Но я же трачу свои деньги, не твои! — попробовала протестовать Мила.
— И какая разница? Мне не нужна жена-транжира. Учись и не перечь.
Мила хотела было возмутиться, но мозг радостно зацепился за слово «жена», и все возмущения были забыты. Согласно кивая, Мила пообещала сама себе, что будет делать так, как говорит Андрей. Он наверняка знает, что делает. Да и не нравилось ей, когда он был недоволен, а ей несложно сделать так, как он хочет.
Дальше было не легче. После месяца дискуссий о том, что нужен ковёр, потому что пол был холодным — квартира располагалась на первом этаже, Андрей раздражённо резюмировал:
— Купи себе тапочки!
— Хорошо, я куплю тапочки! — обиженно ответила Мила, сдерживая слёзы.
— Не реви! — хмыкнул Андрей в ответ. — Вот переедем и в новой квартире будем всё делать по уму. И там уже будет и ковёр, и всё, что захочешь. Детям нашим не придётся на холодном полу играть.
И снова все обиды тут же испарились: если он думал об их будущих детях, то можно было и в тапочках походить. Мила радостно размечталась о совместном будущем, о милых розовощёких детишках, о новом доме… с тёплыми полами. А до тех пор можно было и потерпеть.
Через полгода Андрея словно подменили. Однажды он вернулся домой не в духе, уселся за журнальный столик и потребовал ужин. Нормальный обеденный стол они тоже купят в новую квартиру — так он обещал… Мила тут же убежала на кухню и вернулась с тарелкой ароматно пахнущего супа. Лишь попробовав, Андрей раздражённо бросил ложку.
— Когда ты уже научишься готовить! Есть невозможно.
