Литмир - Электронная Библиотека

– Это Стасик, Станислав Александрович, наш выпускник, – с гордостью в голосе произнесла она, – уехал жить в Грецию в прошлом году. Из какой депрессии мы его вытащили, вы бы знали…

Да, точно, я вспомнила это место – Греция, остров Крит, набережная Ханьи.

Выглядел Стасик абсолютно счастливым.

Альбина Николаевна закончила свои переговоры и сосредоточила свое внимание на мне. Пару секунд она меня внимательно разглядывала, после чего спросила:

– Чем вас угостить? Кофе с ликером подойдет?

Я неловко улыбнулась и кивнула. Хотя сейчас много бы отдала за приличную дозу хорошего коньяка, потому как волнение во мне нарастало с каждой минутой, и я очень нуждалась в том, чтобы приглушить зазвеневшие нервы. Альбина Николаевна словно услышала мой внутренний монолог, потому что оторвалась от шкафчика, из которого собиралась, видимо, достать угощение, и сказала:

– А ликер кончился, прошу извинить. Но есть хороший коньяк.

С этими словами она достала начатую бутылку «Мартеля», вопросительно приподняла брови и, дождавшись моей одобрительной улыбки, поставила ее на столик. Пока кофемашина готовила напиток, она распечатала коробку курабье. Когда все было готово, Альбина Николаевна расположилась в кресле напротив меня и посмотрела мне прямо в глаза долгим изучающим взглядом. Я смутилась, под ее немигающим взором – именно такое словосочетание стоило бы здесь употребить, внутри у меня все сжалось, по телу побежали мурашки.

– Не волнуйтесь, здесь друзья, здесь вам не причинят вреда, – сказала она. – Как мне вас называть?

– Любовь Николаевна, Люба… Меня зовут Люба, – окончательно определилась я.

– Меня вы тоже можете называть без отчества. Просто Альбина.

Женщина отпила маленький глоток коньяка, и я, почувствовав, что теперь мне тоже можно, сделала глоток. Я очень старалась сделать маленький, но не получилось, и напиток мгновенно начал свое магическое действие. Сосуды расширились, внутренний комок разжался.

– Расскажите мне о себе, – предложила Альбина. – Что привело вас к нам?

Она протянула ко мне руку, положила тонкие пальцы на мои и легонько их погладила. А потом сказала:

– Не стесняйтесь, расскажите, выпейте еще коньяку, согласитесь, он прекрасен.

Она отхлебнула еще капельку, я постаралась сделать то же самое, но глоток опять получился большим, и мой бокал опустел. Я виновато посмотрела на донышко и откашлялась.

– Потеря, – наконец решилась я, – вот что меня привело к вам. Много лет назад со мной произошло несчастье, и с тех пор моя жизнь потеряла всякий смысл.

Альбина сменила позу в своем удобном кресле, спина ее напряглась, она подалась ко мне всем телом, и мне показалось, что дыхание ее в предвкушении моего рассказа участилось. Ноздри пришли в движение, что выдало ее волнение, взгляд из мягкого и сочувствующего вдруг сделался пронзительным, она как будто пригвоздила меня к креслу, как беззащитную пойманную бабочку, которую готовят сделать экспонатом коллекции. Мне стало страшно, и по спине пробежала змейка, но я отметила это свое состояние с каким-то мазохистским удовольствием.

– Вы потеряли что-то очень важное? Ребенка? – предположила Альбина.

– Нет, я потеряла профессию, – тихо ответила я, – но вместе с ней потеряла себя.

Я видела, как Альбина насторожилась, и мне показалось, что в ее глазах мелькнуло мимолетное разочарование. Неужели я не оправдала ее надежд? Потерять профессию! Тоже мне, беда. Профессий много, в течение жизни многие люди меняют профессию, и бывает, что даже не по одному разу, и не делают из этого никакой трагедии. Тем более я женщина. Для женщины есть вещи поважнее какой-то там профессии – материнство, например. От мыслей, мгновенно промелькнувших в голове, мне вдруг стало не по себе. Первое, что предположила Альбина, – это потерю ребенка. По сравнению с трагедией такого масштаба мой случай покажется ей блажью дамочки, снедаемой непомерной гордыней. И ведь она отчасти будет права. Правильно ли я сделала, что пришла сюда? Хотя какое значение имеет само событие, повергнувшее человека в пропасть отчаяния? Кто-то более сильный и цельный, чем я, возможно, пережил бы и куда более страшные события и не сломался бы. А я вот не смогла. Так какая разница, что именно стало причиной моего состояния? Какое именно событие опустило меня на дно пропасти? Факт тот, что я на дне. И пришла, чтобы попробовать с него подняться. Альбина будто прочитала мои мысли.

– Если вам трудно, вы можете не рассказывать мне сейчас все подробности, но я должна знать канву тех событий, которые положили начало вашему состоянию. Мне нужно понимать, что именно с вами произошло. Подробности можете пока опустить.

– От этого зависит, в какой группе я буду заниматься, да? – предположила я, чтобы на минуту оттянуть момент начала рассказа. – У вас разный подход к людям с разными проблемами?

– Может быть, вам это покажется странным, но подход у нас ко всем один, – спокойно ответила Альбина. – У нас вместе занимаются люди, пережившие совершенно не похожие жизненные драмы. Какими бы ни были внешние события, через которые им пришлось пройти, причины депрессии, подавленности, неспособности пережить и смириться всегда одни и те же. И они кроются внутри человека. Внешние факторы не имеют к ним никакого отношения.

Я ничего не ответила, потому что никакого мнения на этот счет у меня не было. Я просто рассказала Альбине о событии, которое произошло со мной много лет назад, и о том влиянии, которое оно оказало на всю мою дальнейшую жизнь, о безуспешных попытках бороться и заново обрести себя. Закончила я на своей текущей проблеме – алкоголизме, который засасывает меня, не принося никакого существенного облегчения. Я думала, что после моего признания Альбина смутится, что предложила мне коньяк, но она поступила вопреки моим ожиданиям.

– В том, что вы пьете, нет ничего страшного, – сказала она, – это всего лишь ваша реакция. Вы пытаетесь защититься и, пока другой защиты у вашей психики нет, используете тот эффект, который дает вам алкоголь.

Как будто в подтверждение своих слов, Альбина налила в мой пузатый бокал хорошую порцию «Мартеля», за что я исполнилась к ней невероятной благодарностью. Я вдруг ощутила, что меня здесь не собираются учить тому, что я знаю и без них. Не пей, это плохо. Будь сильнее обстоятельств, потому что так надо. Меня не будут насиловать, не будут подавлять еще сильнее. Я выпила весь коньяк без остатка и почувствовала, что непременно останусь здесь.

– Вы сможете мне помочь? – спросила я.

– Конечно, мы всем помогаем, – уверенно ответила Альбина Николаевна.

– И мой случай не кажется вам безнадежным?

Она улыбнулась, встала с места, подошла к этажерке, которая уже привлекла мое внимание, стала перебирать какие-то альбомы.

– Нет, это не здесь, – буркнула себе под нос и шагнула к письменному столу, выдвинула ящик, пошуршала бумагами.

– Вот, – сказала она, протягивая мне фотографию какой-то женщины, – это Лерочка Авдеева. Ее история – не секрет. Могу рассказать. Лерочка долго не могла родить, но очень мечтала о ребенке. А когда наконец родился первенец, оказалось, что у малыша редкое генетическое заболевание, так называемый несовершенный остеогенез. Это тяжелая патология опорно-двигательного аппарата, при которой наблюдается уменьшение массы костей и их ломкость. Вы не представляете себе, что пережила эта женщина! Видеть, как долгожданный ребенок страдает от невыносимых мук, каждый день наблюдать его уродство, бояться прикоснуться к нему, чтобы не сломать косточку…

Мне стало не по себе, я невольно отпрянула и отвернулась, будто Альбина показывала мне фотографии несчастного малыша.

– Страдания Лерочки были безграничны, но она боролась изо всех сил, хотя никакой надежды на успех не было. Пока ее мать, ее собственная мать, не задушила ребенка подушкой.

– Как?! – вскрикнула я. – Как такое могло быть?!

– Не хотела, чтобы дочь дальше мучилась, хотела спасти от страданий и ее, и обреченного ребенка.

11
{"b":"632995","o":1}