Она отделалась рассеченной губой и разбитым носом – зато она выглядела брутально.

Она сказала этому типу, что не интересуется проповедями о Боге, или что там он впаривает. Тип не ушел. Через пару минут перед ней появилась новая чашка с кофе.

– Как это случилось? – спросил он, указав на ее лицо.

– Охотилась на монстров, – призналась Кейт.

Она надеялась, что, услышав правду, он отвалит.

– Ясно, – произнес он с неприкрытым скептицизмом и встал. – Пойдем.

Кейт не шелохнулась.

– Куда?

– У меня есть душ с горячей водой и свободная кровать. В холодильнике всегда найдется еда.

– Ты вообще кто?

Он протянул руку.

– Райли Винтерс.

Кейт посмотрела на раскрытую ладонь. Она не была поклонницей благотворительности, но она устала, проголодалась и паршиво себя чувствовала. Кроме того, она не сомневалась, что управится с парнем, если у того появятся нежелательные поползновения.

– Кейт, – представилась она. – Кейт… Галлахер.

Райли никаких поползновений не проявил (см: Малкольм). Райли выдал ей полотенце и подушку, а через неделю и ключ. Кейт пока не очень понимала, почему так получилось. Может, она выглядела не брутально, а жалко. А может, Райли умел быть убедительным.

Кейт зевнула и бросила одноразовую тарелку на стол рядом с пистолетом.

Райли взял пульт и выключил телевизор.

Кейт в ответ включила радио.

Райли покачал головой.

– И чем тебе помешала тишина?

Он, естественно, не знал про автокатастрофу, в которой погибла ее мать, а сама Кейт оглохла на левое ухо. Не догадывался, что, если у человека отобрать звуки, он ищет способы вернуть их.

– Если ты не переносишь тишину, мы могли бы поговорить, – предложил Райли.

Кейт вздохнула. Опять он за свое!

Напичкать ее едой и газировкой с сахаром, пока она не закайфует от пустых калорий, а затем неизменно начинать нудить. А хуже всего было то, что какая-то ее мазохистичная часть, наверное, хотела услышать совета Райли – и даже наслаждалась тем фактом, что кому-то есть до нее дело, настолько, чтобы расспрашивать ее, иначе почему она продолжала его впускать? Ну и оказывалась в результате тут, на диване, в компании с пустыми банками из-под газировки и коробкой из-под пиццы.

Дурная привычка.

Ритуал.

– Ладно, – буркнула она, и Райли просиял. Но если он решил, что она собирается говорить о себе, то он ошибся. – Почему ты упомянул про взрыв?

Райли замешкался.

– Что?

– В чате ты упомянул про взрыв. Устроенный человеком. Почему?

– Ты видела? – Райли устроился поудобнее. – Ну… Стражи подрядили меня высматривать вещи, выбивающиеся из общей картины, и тот случай привлек мое внимание. Уже пятое убийство-самоубийство на этой неделе. Реально много, даже для Процветания.

Кейт нахмурилась.

– Ты думаешь, появилась новая разновидность монстров?

Райли пожал плечами.

– Полгода назад я не верил в монстров. Теперь они мерещатся мне повсюду, – он покачал головой. – Возможно, беспокоиться еще рано. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Как твои дела?

– Посмотри на часы, – сухо отозвалась Кейт. – Малкольм будет ревновать.

– Спасибо за заботу, – усмехнулся Райли, – но уверяю тебя, наши отношения достаточно прочны, чтобы мы могли позволить себе проводить время с друзьями.

С друзьями.

Слово прямо наподдало ей по ребрам достаточно сильно, и у нее перехватило дыхание.

Но Кейт знала секрет: существуют два вида монстров – те, что охотятся на улицах, и те, что живут у тебя в голове. Она могла драться с первыми, но вторые – куда опаснее. Они всегда оказывались на шаг впереди.

У них нет ни зубов, ни когтей, они не питаются ни плотью, ни кровью, ни сердцами.

Но они всегда напоминали, что бывает, если ты подпускаешь людей слишком близко.

У нее на глазах Август Флинн перестал сражаться – из-за нее. Он сорвался во тьму – из-за нее. Он пожертвовал частью себя – своей человеческой частью и светом, своей душой, – из-за нее.

Она могла управиться с собственной кровью.

И ей не нужна чужая кровь на руках.

– Правило первое, – Кейт заставила себя говорить ровно и непринужденно. – Не заводи друзей. Это всегда плохо заканчивается.

Райли покатал банку с газировкой между ладонями.

– Но разве без них не страдаешь от одиночества?

Кейт улыбнулась. Насколько все проще, когда можешь лгать!

– Нет.

У насилия

есть вкус

есть запах

но главное –

есть

жар

тень

стоит

на улице

окутанная

дымом

огнем

гневом

яростью

наслаждаясь

теплом

и на миг

свет цепляется

за лицо

находя

скулы

подбородок

намек –

лишь намек –

на губы

на миг

но этого недостаточно

этого всегда недостаточно

в одном человеке

так мало тепла

и снова холодно

снова голодно

края

расплываются

сливаются с тьмой

так всегда

тень хочет

больше

ищет

в ночи

и находит

Женщину, пистолет, постель

Пару, кухню, колоду

Мужчину, повестку, кабинет

весь этот город

спичечный

коробок

ждущий

кто чиркнет

спичкой

Стальная скрипка сверкала под его пальцами. Она жаждала, чтобы на ней играли.

Ее металлическое тело ловило солнечные лучи, обращая инструмент в свет. Август провел большим пальцем по струнам, проверяя каждую в последний раз.

– Эй, Альфа, ты готов?

Август захлопнул футляр и повесил его на плечо.

Команда ждала, сбившись в кучку на солнечном пятачке к северу от Линии – баррикады высотой в три этажа, протянувшейся, словно темная полоса горизонта, между Северным и Южным городом. Ани пила из фляги, Джексон изучал обойму своего пистолета, а Харрис… ну, Харрис это Харрис, он жевал жвачку и метал ножи в деревянный ящик, на котором сам намалевал грубое – во всех смыслах – изображение малхаи. И назвал его Слоаном.

День был прохладный, все были в полной экипировке, но Август надел лишь камуфляжные штаны и черную рубашку-поло. Руки у него были голые, не считая рядов черных штрихов, обвивающих запястье, словно наручники.

– КПП один, – послышалось из комма, – пять минут.

Август поморщился от громкости, невзирая на то что он вытащил наушник из уха и оставил висеть на шее. Голос донесся из Компаунда. Принадлежал он Филлипсу.

– Эй, Фил! – позвал Харрис. – Расскажи чего-нибудь смешное!

– Коммы не для этого.

– А хочешь, я расскажу? – предложил Харри. – Заходят как-то в бар корсаи, малхаи и сунаи…

Все застонали – включая Августа. Август на самом деле не понимал большую часть шуток ФТФ, но при этом понимал достаточно, чтобы считать шутки Харриса ужасными.

– Ненавижу ждать, – пробормотал Джексон, взглянув на наручные часы. – Я уже говорил, до чего я ненавижу ждать?

– Хватит ныть, – раздался из наушника голос снайпера Рез, залегшей на ближайшей крыше.

– Что там видно сверху? – спросила Ани.

– Периметр чистый. Все тихо.

– Плохо, – сказал Харрис.

– Идиот, – припечатала его Рез.

Август не обращал на них внимания. Он смотрел на другую сторону улицы, на их цель.

Симфонический зал на Портер-роуд.

Само здание было встроено в Линию, или скорее Линия была возведена вокруг здания. Сощурившись, Август посмотрел на солдат, патрулирующих баррикаду. Ему показалось, что он заметил поджарую фигуру Соро, но потом он вспомнил, что Соро сейчас должен находиться на втором КПП, в полумиле дальше по Линии.

За спиной у Августа уже завелся, как часы, привычный спор.

– …не понимаю, какое нам вообще дело? Они бы для нас не стали…

– …не суть…